Только не она

— Все хорошо?

Спросил я, видя, что она расстроилась еще больше. Слезы потекли двумя ручейками по ее щекам.

— Да, все в порядке.

С горечью ответила Круглова и отвернулась к окну, а я больше и не лез к ней с расспросами. Я снова увеличил громкость музыки и сосредоточил все свое внимание на дороге, напряженно всматриваясь вперед.

Вика.

Даже стыдно признаться, что у меня нет простого платья и туфель на каблуке. Работала, и все деньги отдавала матери. Вот, глупая. Я села на диван и нервно рассмеялась. Фирсов дал десять минут на сборы, мне хватило минуту, потому что собирать было особо нечего. Я нашла свою самую приличную блузку и юбку, купленную в прошлом году на распродаже, в которых ходила на работу, и туфельки лодочки на низком ходу. Я расстроенно вздохнула, понимая, что этот наряд совсем не для благотворительного вечера, где будут присутствовать известные люди. Потом расстроилась еще больше, понимая, что и денег у меня особо нет, хотя сегодня и была зарплата. Но я не могу себе позволить платье на один выход, а потом месяц сидеть на воде. Я собрала еще кое-какие вещи и немного косметики и с тяжелой душой вышла на улицу, где в машине меня уже ждал Фирсов. Конечно, он меня пытался успокоить, сказав, что придумаем что-нибудь. Это и ребенку понятно, что думать буду только я, где мне найти наряд. Фирсов гнал на всех парусах, а я только успевала, что держаться, то за дверь, то за сидение, иногда зажмуривая глаза.

Мой телефон ожил и на экране высветилась имя мама. Я выдохнула и ответила на звонок.

— Вика, привет.

Произнесла она без особой радости.

— Да, мама, привет.

— У тебя ведь сегодня зарплата? Скоро уже обед, а мы так ничего и не получили.

Я повторила вчерашнюю фразу, к кому ей обращаться.

— Как ты разговариваешь с матерью неблагодарная, ты ведь сама знаешь, что Валера сейчас не работает, а жить нам за что? Совести у тебя нет ни на грамм, семью оставляешь без куска хлеба…

А дальше посыпались нелестные ругательства, о том, какая я плохая дочь в отличие от сестры. Это я уже слушать не могла и положила трубку. Фирсов тут же поинтересовался, все ли хорошо. А что я ему скажу, что меня родная семья все эти годы использовала в своих интересах и жила за мой счет. А сейчас пожинаю плоды своей благодетельности. Я даже не поняла, как задремала. Голос Фирсова разбудил меня, и я быстро открыла глаза, машинально приглаживая свои кудри и отлипая от бокового стекла.

— Ну, наконец. Я уже не знал, как тебя разбудить…

Сказал он и протянул мне стаканчик кофе и какой-то пирожок. Я с удивлением покосилась на кофе и перевела взгляд на Руслана.

— Давай бери, я себе тоже взял. Есть хочу безумно.

— Спасибо большое, долго я спала?

— Часа два, может чуть больше.

Ответил он, отпивая кофе и откусывая кусок пирожка. А я, как завороженная, смотрела за тем, как жует Фирсов. Веду себя, как будто никогда не видела, как едят мужчины. Он понял, что я смотрю и повернулся ко мне.

— Вика, давай ешь, а не рассматривай меня. Нам еще ехать и ехать…

Сказал он с ухмылкой и снова сделал глоток кофе.

— Извини, не думала, что усну.

— Ничего. Если захочешь еще спать, перебирайся на заднее сидение, мы должны ночью уже приехать на место. Нигде по дороге ночевать не будем. Элла нам забронировала гостиницу, а завтра утром решим с твоим нарядом.

Я лишь кивнула ему головой, и с удовольствием съела и выпила все, что Фирсов мне купил. Он снова сделал музыку громче, и мы выехали с заправки, освещенной, как цирковая рампа множеством огней. Чуть позже я воспользовалась советом Фирсова и перебралась на заднее сидение.

— А ты, что спать совсем не хочешь?

Спросила я его.

— А я привык ездить на большие расстояния, поэтому умею бороться со сном.

— А я дальше нашего города не ездила никуда.

— Правда?

Он с удивлением спросил, а мне даже как-то неудобно стало.

— Да, некуда было ездить, в командировки меня не отправляют…

Сказала я и задумалась.

— Ну, у тебя еще все впереди, мне сначала тоже командировки не давали, а потом закидывать начали. Тем более, после нашего журналистского дельца, если, конечно, мы справимся, уверен Элла тоже тебя будет отправлять…

— Если бы…

Сказала я и, закрыв глаза, мгновенно провалилась в сон. Поздней ночью мы подъехали к нужной гостинице.

— Вика, просыпайся. Мы уже на месте.

Разбудил меня Фирсов уставшим голосом, а я подозрительно посмотрела на него. Что-то быстро мы приехали, видимо, пока я спала, он гнал с максимальной скоростью.

Просторный холл гостиницы с современным дизайном приятно меня удивил. Не «Империал», конечно, но тоже на уровне. Я шла за Фирсовым, который нес свои вещи и прихватил заодно и мой пакет. На стойке регистрации мы получили ключи от наших номеров и разошлись каждый по своим комнатам.

Встретились мы с Фирсовым утром на завтраке, он выглядел так, словно отдыхал всю неделю, а не проехал вчера тысячу километров. А вот я чувствовала себя на троечку, не привыкла к таким дальним поездкам.

— Вика, значит так, мне утром звонила Элла. Сегодня в семь часов вечера мы должны быть в фамильном особняке Сокольских. Это известный меценат, очень богатый человек, пока еще не в списке Форбс, но скоро туда попадет, и очень влиятельный. Там и будет проходить благотворительный вечер, чему он посвящен, еще не знаю, уточним на месте. Элла также просила передать, что мы должны быть при полном параде, потому что там будет много интересных и значимых для журнала людей.

Я при словах полный парад, вспомнила свою блузку и юбку и снова сняла очки.

— Я ей рассказал, что у тебя нет соответствующего наряда и…

— Зачем?

Мои щеки вспыхнули румянцем, и мне стало так стыдно.

— Что зачем? Я понял из нашего разговора, что у тебя нет нужного гардероба. Вика, а идти с тобой и позориться, мне тоже не хочется… Меня на этом вечере многие могут знать.

— Позориться, значит?

— А как по-другому это называется?

А мне стало так обидно, до слез. Одни требуют денег, второй выставляет нищенкой и не хочет со мной позориться.

— Руслан, ты не будешь позориться из-за меня…

Сказала я и резко встала из-за стола. Фирсов не меняется, такой же напыщенный и самовлюбленный. Я ему покажу позориться, он меня еще не знает…