Удержать мою девушку

Я делаю шаг ближе к ней.

Медленно, чтобы она поняла мои намерения, осторожно поднимаю руку и обхватываю ее щеку ладонью. У нее перехватывает дыхание, когда мой большой палец вытирает случайную слезинку с ее щеки, а затем она поднимает на меня свои завораживающие глаза.

Черт возьми, она никогда не выглядела более красивой.

— Он не сможет причинить мне боль, Лина. Только ты можешь, — объясняю я. — Константин не сможет добраться до тебя здесь. Обещаю тебе это. Он не приблизился бы к этому месту и на десять миль без нашего ведома.

Селина усмехается, будто не верит мне, отстраняясь от моего прикосновения и делая несколько шагов назад. Поэтому я говорю ей: — Пойдем. Позволь мне показать тебе.

А затем я поворачиваюсь и жду ее. Она смотрит на меня, на ее лице написана неуверенность. Но в конце концов она встает и идет за мной.

Я собираюсь успокоить ее и отвести в диспетчерскую, как мы это называем. Потому что тогда, и только тогда, она увидит, насколько по-настоящему безопасно здесь.

Глава 15

Селина

Диспетчерская, как объяснил Нико по пути сюда, представляет собой своего рода подземный бункер с таким количеством компьютеров и технических приспособлений, что это сногсшибательно. Комната полна людей и запаха кофе.

Мы подходим к одному мужчине с темными волосами и карими глазами за черными очками. Я могу сказать, что он, должно быть, главный, судя по количеству клавиатур, мониторов и оборудования на его большом столе. И когда он видит, что мы приближаемся, легкая улыбка украшает его губы.

Нико хлопает его по спине и спрашивает: — Альдо, не мог бы ты, пожалуйста, объяснить Лине, в какой безопасности она здесь находится?

Альдо, кажется, загорается изнутри.

— Конечно, — говорит он, поворачиваясь в кресле лицом к многочисленным компьютерным экранам.

Он начинает щелкать мышью правой рукой, и на одном из мониторов начинают появляться различные ракурсы съемки.

— У нас круглосуточное наблюдение внутри комплекса и за его пределами, — объясняет он. — Никто не войдет внутрь без карточки-ключа и системы распознавания лиц. Многочисленные охранники работают в разные смены в течение дня по сменному графику, так что для постороннего они непредсказуемы. Существуют также инфракрасные дроны, которые каждые несколько часов проводят обычное патрулирование периметра. И это не считая сотен камер, большинство из которых оснащены тепловизором и детектором движения на окраинах собственности.

Мои плечи опускаются от облегчения, когда он заканчивает, и я чувствую, что с них свалилась тысяча фунтов.

— Вау, — это все, что я могу сказать.

В уголке рта Альдо появляется ухмылка.

— Да. Довольно впечатляюще. — Он поворачивается на своем сиденье, чтобы снова посмотреть на нас. — Это место похоже на Форт Нокс. Никто не войдет внутрь без нашего предварительного уведомления. И если кому-то удастся проникнуть за ворота, он никогда не доберется до входной двери без того, чтобы мы не остановили его первыми.

— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю тебе? — Нико спрашивает меня.

Я киваю ему.

— Форт Нокс. Поняла.

— Спасибо, Альдо.

— В любое время.

Нико выводит меня из диспетчерской обратно в особняк. Когда мы доходим до коридора, ведущего к нашим комнатам, я останавливаюсь у своей двери и поворачиваюсь к Нико.

— Спасибо, — говорю я. Он понятия не имеет, как сильно помог мне сегодня. Я сводила себя с ума от страха, что Константин ворвется сюда и заберет меня или что еще хуже, причинит им всем боль прямо у меня на глазах.

— Не за что. Постарайся немного поспать. Позже мы вместе пообедаем?

— Конечно.

Я захожу в свою комнату и закрываю дверь. Мой мозг все еще обрабатывает всю информацию, которую только что узнала. Полагая, что слишком взвинчена, для сна, я просто ложусь на кровать, не собираясь засыпать. Но мне не требуется много времени, чтобы погрузиться в сон, потому что, впервые в жизни я действительно чувствую себя защищенной от Константина.

Когда просыпаюсь, уже почти полдень. Прежде чем спуститься вниз, чтобы встретиться с Нико за ланчем, я принимаю душ и переодеваюсь. Я надеюсь, что он все еще там, и я приятно удивлена, когда вижу, что он сидит на кухне с таким видом, будто ждет меня.

Он одет в темно-синюю футболку и серые джоггеры, которые свободно болтаются на его бедрах. Мне приходится заставить себя посмотреть ему в глаза, и я могу сказать, что он выглядит опустошенным. Это написано у него на лице. Я просто подумала, что он вернулся в постель, как и я, но видимо, он этого не сделал. Надеюсь, это не я была причиной, по которой он не мог уснуть, но что еще это могло произойти?

Он одаривает меня улыбкой, когда я вхожу и сажусь на барный стул у кухонного островка. Я тихо жду, пока он роется в холодильнике.

— Если хочешь, есть немного оставшегося куриного салата, — предлагает он.

— Конечно.

Я внимательно смотрю за ним, пока он готовит нам пару сэндвичей. Он так дотошен в том, как делает каждую мелочь. Наблюдать за этим увлекательно.

Он ставит передо мной тарелку, и я, не теряя времени, набрасываюсь на еду. Я уже давно не ела ничего более простого, чем сэндвич с куриным салатом. Иногда мне подавали ужин из пяти блюд, а иногда я не ела по нескольку дней подряд. Все зависело от настроения Константина и от того, была ли я плохой девочкой или нет. Большую часть времени я предпочитала умереть с голоду, чем доставить ему удовольствие, поэтому я научилась есть все, что передо мной ставили, потому что никогда не знала, когда дадут еду в следующий раз.

Нико садится рядом со мной и держит сэндвич в своей большой руке, прежде чем откусить большой кусок. Я улыбаюсь, тайком наблюдая, как он ест.

— Что? — спрашивает он, когда, наконец, ловит мой взгляд.

— Ничего. Ты просто… у тебя на лице немного майонеза.

Он застенчиво улыбается.

— Извини. — Он хватает салфетку и вытирает рот. — Я не ел весь день, и утренняя тренировка надрала мне задницу.

Ах, так вот почему он выглядит таким усталым. Он не вернулся в постель, вместо этого решил позаниматься спортом. Мои глаза блуждают по острову, и я не могу не заметить, как напрягаются его бицепсы под рукавами рубашки. Нико определенно пополнел за эти годы, и я часто ловлю себя на том, что смотрю на его тело, которое больше похоже на произведение искусства, чем на что-либо другое. Не могу вспомнить, когда в последний раз заглядывалась на мужчину или даже чувствовала… влечение к одному из них.

— Ты тренируешься каждый день? — Спрашиваю я, а затем откусываю маленький кусочек от сэндвича.

— Да. Или, по крайней мере, я пытаюсь это делать. Иногда случается дерьмо, но стараюсь придерживаться режима. Еще я тренируюсь с Ренато и Бенито несколько раз в неделю.

Я ковыряюсь в своем сэндвиче, думая, задавать ли следующий вопрос или нет.

— Могу я… могу я как-нибудь позаниматься с тобой? — Спрашиваю я.

— Конечно. Спортзал открыт для тебя в любое время, Лина. Тебе не нужно спрашивать разрешения.

Кивнув, я говорю ему: — Хорошо. Спасибо.

Я всегда считала себя слабачкой, и хотела бы начать наращивать мышечную массу. На всякий случай. Мне неприятно думать о том, что я когда-нибудь снова окажусь в когтях Константина, но это может случиться. Случиться может все, что угодно. Я просто хочу быть готовой к встрече с ним на этот раз.

— Если тебе нужна помощь с тренировкой, я мог бы помочь тебе, — предлагает он, как будто читает мои мысли.

— Тренировка? Какого рода тренировка? — Спрашиваю я, нахмурив брови.

— Рукопашный бой и самооборона, — объясняет он.

Я мгновенно оживляюсь, услышав его предложение.

— Мы можем начать прямо сейчас? — Нетерпеливо спрашиваю я.

Уголки его губ приподнимаются.

— Э-э, конечно. Может быть, после того, как мы поедим?

Я улыбаюсь и киваю в знак согласия.

Способность постоять за себя перед тем, кто нападает на меня, — это именно то, что нужно. Слишком долго я была жертвой, и устала от этого. Я хочу иметь возможность дать отпор.

С Константином я всегда чувствовала себя слабой и бессильной. Теперь пришло время вернуть часть своей власти.

Глава 16

Николас

Селина быстро учится. Мне достаточно показать ей определенные приемы пару раз, и она отлично справляется со второй или третьей попытки. Довольно скоро она будет надирать задницы, и я не могу не гордиться ею.

Мы начали с легких упражнений, и постепенно переходим к более сложным приемам. Например, она вырывается из захвата спереди и сзади.

Мы оба потеем и вкладываем в это всю нашу энергию, как будто от этого зависят наши жизни, и, возможно, так оно и есть. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь снова оказалась в уязвимом положении.

Я не могу защищать ее двадцать четыре часа в сутки, хотя и хотел бы. Может наступить время, когда кто-то снова попытается отобрать ее у меня, и я хочу, чтобы она смогла отбиться от них и, по крайней мере, имела шанс сбежать. Одна мысль о том, что кто-то пытается украсть ее у меня, заставляет меня давить на нее все сильнее и сильнее. Я хочу, чтобы она была готова ко всему.

— А если я подойду к тебе сзади и схвачу вот так? — Спрашиваю я, хватая ее и крепко прижимая к себе.

— Локоть, — говорит она, прежде чем мягко пихнуть меня в бок. — Поднять руки вверх. Опуститься на пол.

Я смотрю, как она падает на пол из моих объятий.

— А потом?

— А потом я убегаю.

— Хорошо. Очень хорошо. — Я расхаживаю по матам в спортзале, где мы тренируемся, кажется, уже несколько часов. — Если ты можешь нанести удар ногой по уязвимым частям их тела, то сделай это. — Я останавливаюсь и показываю на свое лицо. — Глаза. — А затем указываю ниже. — Яйца.

— Глаза и яйца, — говорит она, нетерпеливо кивая.

Я хихикаю, а затем Лина застенчиво улыбается. Хотя пока все это кажется забавой и игрой, я хочу, чтобы она была серьезной, когда кто-то действительно нападет на нее. И вот, когда она начинает отходить, чтобы потянуться за бутылкой воды, я внезапно бесшумно подхожу к ней сзади и хватаю ее.

Сначала она ничего не делает, и я волнуюсь. Но затем она внезапно ударяет локтем прямо мне в ребра, отчего из моих легких вырывается поток воздуха. Она падает быстрее, чем я успеваю моргнуть, и через секунду вырывается из моей хватки.

— Черт, — говорю я с натянутой улыбкой, хватаясь за бок.

— Я ведь не сделала тебе больно? — спрашивает она, подходя ближе с озабоченным выражением лица.

Ее руки протягиваются, чтобы осторожно осмотреть мои ребра, и у меня перехватывает дыхание от неожиданного прикосновения.

Черт, я должен позволять ей чаще бить меня по ребрам.

Ее пальцы внезапно замирают, как будто она только что осознала, что делает, и быстро отступает назад.

— Прости, — шепчет она, когда румянец поднимается от шеи к щекам.