Изменишь однажды...

Глава тридцать седьмая

Вот я, Нилова Надежда Сергеевна. Жила себе в родном Екатеринбурге и знать не знала, что в тридцать лет я буду: а) жить в Москве уже полтора года; б) почти разведена; в) кажется, влюблена, но не в того, кого нужно; г) буду защищать проект, который, возможно, вынесет артель на вершину пищевой цепочки. Хотела ли я такого развития событий? Если бы мы с Артёмом не переехали в Москву, были бы мы всё ещё влюблёнными друг в друга? Появилась бы какая-нибудь другая Ирина в нашей жизни в любом другом месте?

— Надейка, идём, — дёргает меня Аня из оцепенения, и мы проходим из приёмной, где ожидали, когда нас вызовут в кабинет директора комиссии по реновации подмосковного микрорайона.

— Оо, а вот и ребятки из артели, — поднимается нам навстречу крепко сбитый мужчина в сером костюме. Давайте что ли, лично познакомимся, — Михайлов, Игорь Леонидович. — Он поочерёдно пожимает нам руки, и мы представляемся в ответ. — А это наш хороший друг, Задарновский Вадим Николаевич, старший партнёр архитектурного бюро «Задарновский и партнёры», напросился посмотреть вашу презентацию. — Михайлов показывает на импозантного седовласого мужчину, сидящего чуть поодаль от членов комиссии по реновации. Тот приветствует нас кивком головы.

Мы с ребятами молча переглядываемся — это же работодатель Артёма! Сашка начинает подключать свой ноутбук к проектору, мы с Аней достаём презентационные материалы, большие альбомы с распечатанными планами и чертежами. Передаём их Михайлову, Задарновскому и остальным членам комиссии.

Сашка несколько раз откашливается и начинает рассказывать. Мы вместе писали и корректировали его речь, надеясь, что сможем уместить в неё самое важное. О том, что учли все требования из технического задания. Проанализировали все факторы, от состава почвы до географии и климатических условий и постарались создать комфортный и уютный микрорайон. Особенно Сашка напирает на то, что жильё и окружающая среда должна быть удобна для тех, кому это важнее всего — мам с колясками, маленьких детей, школьников, пожилых, маломобильных людей и людей с инвалидностью.

— Мы настаиваем на полностью инклюзивном пространстве, — вдохновенно говорит Сашка. — Жители микрорайона должны пользоваться всеми его благами на равных. И на дороге, и в общественных пространствах, таких, как парки или детские площадки, и в культурно-досуговых строениях. Второй наш приоритет — это безопасность. В первую очередь, на дорогах. Мы постарались создать такие условия, чтобы пешеходы всегда были в преимущественном положении перед транспортом. Все участки территории хорошо просматриваются и ярко освещены. Автобусные остановки находятся на минимальном расстоянии от жилых домов, чтобы даже ночью было легко и удобно добраться до подъезда.

Михайлов задаёт вопрос, почему у нас такие узкие дороги и наоборот, широкие тротуары. Я поднимаю руку и отвечаю, что, хотя это и звучит контр интуитивно, узкие дороги с ограничением скорости не позволяют разгоняться автомобилистам, то есть, снижают вероятность аварии или несчастного случая, а значит, и затора. Выделенные полосы для общественного транспорта и велодорожки снижают необходимость в личном авто и на дорогах будет меньше машин. Широкие тротуары нужны для мам с детьми в колясках или без, пожилых людей с ходунками, а ещё для удобства людей с инвалидностью.

— Откуда же вы столько инвалидов наберёте, милочка? — подняв бровь, уточняет у меня Задарновский.

— Оттуда, где они сейчас сидят по своим квартирам, не имея возможности ни спуститься на первый этаж в инвалидном кресле без лифта, ни проехать по крутым пандусам. Там даже маме с коляской пробраться стоит больших усилий, — отвечаю я, живо вспомнив, как мучилась с маленьким Тимом в нашей «прогулке». — Раз уж муниципалитет хочет строить жильё с нуля, почему бы не попробовать сделать его действительно удобным для всех, а не только автомобилистов? — Спрашиваю я у Михайлова. — Вы согласились работать с нами, а мы изучали разные стратегии и применяли опыт, который может быть недоступен среднестатистическому мужчине, при всём уважении. — Я замолкаю и поворачиваюсь к Аньке. Она важно кивает, — молодец, правильно!

Наконец, мы заканчиваем нашу презентацию и члены комиссии заверяют, что довольны результатами. Можем работать надо проектом дальше. Замечаний нет.

Выдохнув (а все трое, оказывается, затаили дыхание), начинаем собираться.

Михайлов снова подходит к нам. Довольно хлопая нас по плечам, он благодарит за проделанную работу.

— Да иначе и быть не могло, а, ребзя?! Мы, из Екб, ребята хваткие! Я сам Уральский архитектурный четверть века назад закончил! В Москве почти столько же! — Хохотнув, он показывает на меня пальцем. — Так вот та самая Надежда Сергеевна! То-то мне секретарша говорила про «настырную девицу с Урала»! До меня никак добраться не могла! Угрожала ночевать у кабинета, хаха! Я как услышал, что из Ёбурга ребята хотят участвовать, сразу же велел ваши документы нести. И не зря! Всем проект понравился! Так держать!

— Так вы сами нашу заявку на конкурс подписали? Вам никто не звонил? — Уточняю я.

— Обижаете, Наденька! Какие ещё звонки?! У нас никакого блата не положено! Всё по-честному, без обмана!

Я бормочу, что ошиблась и всё перепутала. Михайлов грозит мне пальцем и смеётся.

— Давайте, не подведите, ребятушки. Половина срока осталась. Держите темп и всё будет отлично!

Мы снова пожимаем друг другу руки, прощаемся с Игорем Леонидовичем и уходим.

— Так, Надейка, колись. Что за звонок? — требует ответов Аня, едва мы оказываемся в машине у Максима.

Вздохнув, рассказываю, как испугалась не успеть зарегистрировать нашу заявку на конкурс и позвонила Артёму.

— Он-то тоже небось что-то потребовал? — мгновенно набычивается Аня.

Признаюсь, что подписала послебрачный договор, где отказалась от алиментов взамен на небольшое пособие.

— Но ты не думай, это его Ирина специально напечатала сумму меньше. Всё только недавно выяснилось, и теперь он прислал действительно много. Гораздо больше, чем получала бы в алиментах.

— Ну ты даёшь, Надюха, — Сашка на переднем сиденье поражённо цокает языком.

Я смотрю в зеркало на Макса, но он молчит и не сводит глаз с дороги.

— Дурында! Никакой сраный конкурс не стоил того, чтобы прогибаться под Нилова, ясно? — Анька хватает меня за шею и обнимает так сильно, что я всерьёз боюсь задохнуться.

Глава тридцать восьмая

Закинув все свое барахло к Максу в багажник, мы сообщаем ему, что желаем отпраздновать нашу успешную защиту праздничным обедом в ресторане. Сашка что-то говорит и о праздничном ужине, но мы с Аней отказываемся от этой идеи — мне надо забирать Тимофея, а ей собирать вещи и готовиться к завтрашнему рейсу домой в Ёбург.

Макс оставляет нас возле ресторана морской кухни, где мы когда-то с ним праздновали регистрацию заявки на конкурс, а сам уезжает, сославшись на неотложные дела.

Мы с Аней заказываем нашего любимого палтуса, Сашка берёт себе дорадо с овощами на гриле. Я жду свой заказ и вспоминаю, как было хорошо мне с Максимом в этом месте. Как я разглядывала черты его лица и как он мило смущался, словно не привык к такому пристальному взгляду. Зачем он рассказал о Юле? Не зная всей правды, мне было бы так легко полюбить его дружеское участие, ненавязчивое внимание, ощущение тёплой заботы, которой он меня окружил. Эти широкие плечи и твёрдый пресс… Нежные руки, прикасающиеся ко мне то мягко, то по-собственнически горячо. Эх, ты, профессор Лосяш…

— Так вот, Надейка, к ноябрю-декабрю надо будет подыскивать квартиру, где-то недалеко от твоего офиса, хорошо? Возьмём в бизнес-центре еще пару помещений или одно большое… Слышишь меня, ворона?! — громко говорит мне в ухо Анька. Я вздрагиваю и осознаю, что она только что сказала.

— Урааа! — Шёпотом кричу я и победно машу кулаком. — Хочешь, чтобы я вам жильё поискала? Рядом со школой и садиком, да?

— Я Максу сказала, но ты тоже глянь, прежде чем брать, ладно? Мужик же, может чего-то не учесть. У нас еще пара заказчиков тут в Москве наклёвывается. Планируем здесь полноценный филиал открывать. Будем пока с тобой и с Сашкой его развивать. Еще пара ребят, может, переедут попозже… Офис в Екб головным остаётся, директором, как и планировали, Витьку Завьялова утвердили.

— Анечка, ты же знаешь, что я за тобой хоть в огонь, да? — Хватаю ее за шею и начинаю обцеловывать щеку нарочно слюнявыми поцелуями.

— Фу, противно-то как! — Отпихивает меня Аня и вытирается тыльной стороной ладони. — Я тебя тоже люблю, идиотка!

Сашка подходит и обнимает нас сзади.

— Курочки вы мои долбанутые! — целует меня в щеку, а жену — в губы.

Домой мы с Тимофеем возвращаемся в приподнятом настроении. Чтобы отметить с ним этот день, я купила большую пиццу с курицей, как он любит. Сын сидит за столом и ест огромный кусок, держа его двумя руками. Мордочка немного обляпана соусом, он болтает своими ножками, не достающими до пола и рассказывает о событиях сегодняшнего дня. Меня просто затапливает нежность к этому чудесному человечку.

— Давай ты всегда будешь таким маленьким и сладким малышом, а Тим? — спрашиваю сына я, гладя по непослушным вихрам.

— Мамочка, это невозможно. Мне уже скоро пять, ты помнишь? Я уже не маленький! — серьёзно качает головой Тимофей. — Но ты можешь родить себе нового малыша. Или малышку. — Он задумывается. — Платон сказал, что его папа дал маме семечко и у него скоро родится сестрёнка. Давай я попрошу у папы для тебя такое семечко?

— Спасибо, милый. Ты такой заботливый! Пожалуй, не стоит. У папы было только одно семечко и из него появился ты.

После ужина Тимофей помогает мне убрать со стола и даже моет посуду, встав на стул возле раковины. Он усердно разбрызгивает мыльную пену, твердо решив доказать, что больше не малыш.

Мне снится, что я плаваю в бассейне, а когда выхожу из воды, то понимаю, что у меня огромный беременный живот и, кажется, я начинаю рожать, когда меня будит телефонный звонок. Я хватаю трубку, даже не глянув, кто звонит.

— Надька, это я, — говорит Сашка придушенным голосом. — Мы возле твоего дома. Скажи, в какую квартиру звонить по домофону.

Говорю номер и подскакиваю со своего дивана. Бегу ко входной двери и нажимаю на кнопку, едва дзынькнул звонок. Смотрю на время на часах — четверть третьего. Прислушиваюсь к звукам в подъезде и, едва там начинается возня возле двери, открываю ее. В квартиру вваливается Сашка, волочащий на себе… Артёма?

— Уфф, тяжёлый, скотина! — не очень аккуратно сбросив с себя тело моего мужа, отдувается Сашка.

— Саш? — спрашиваю я, складывая руки на груди.

— Прости, Надь, он пьяный в дупель, а телефон разрядился. Не мог позвонить его водиле, чтоб забрал. Тёмыч сказал везти к тебе, адрес назвал, а в такси вырубился.

— А ты как рядом с ним оказался, Сашенька?

— Ну, написал он мне, давай, говорит, выпьем по старой дружбе? Я и говорю, давай, что, столько лет дружили, мужик я или не мужик, да? — Начинаю замечать, что Сашка, вообще-то и сам еле держится на ногах. — Сели в кабаке, я думал, пивка для рывка, а он как давай водку глушить! Не успевал за ним вообще. И не закусывает еще. Вижу, нормально ему уже, хватит. Говорю, погнали домой. Куда, спрашиваю, ехать? Заладил, «Надин, Надин!» Адрес твой назвал. Я и подумал, приедем, ты с ним разберёшься.