Я с тебя худею
Читать книгу "Я с тебя худею"
Глава 16. Не свидание
Неделя выдается насыщенной. Каждый день по утрам я езжу в город и тренируюсь с Марьяной или с Тимуром. У них совершенно разный подход к занятиям. Хасанов делает упор на растяжку, а его девушка — на кардио. Она гоняет меня по всем групповым занятиям, которые ведет сама: от степа до зумбы. К обеду я не выхожу, а выползаю из зала.
Питание, которым меня снабжает Тимур, и усиленные тренировки уже дают первые плоды — минус четыре килограмма. Это не много на фоне желаемых пятнадцати, но я уже чувствую легкость в теле, в движениях и особенно это ощущается в поясе, на котором наконец сходятся пуговицы.
Стоило продержаться всего неделю, есть четко по часам и я привыкаю к правильному питанию. Я начинаю думать, прежде, чем съесть что-то вредное. Становится тупо жалко потраченных трудов. Каждый эклер, каждый чебурек будет стоить мне несколько часов изнурительной работы в зале.
Днем я зависаю у Маруськи или встречаюсь с цензорами, чтобы поделиться мыслями и новыми авторами. Аксенов с самого выпускного куда-то пропадает. В чатах появляется редко, а на его личной страничке — полное затишье. У меня закрадывается подозрение, что это связано с «Бьюкенен», но я гоню невеселые мысли прочь. Гораздо приятней думать об этом мужчине, как о закоренелом холостяке, которого не заарканить такой пустышке, как она.
Сегодня я возвращаюсь домой позднее, чем обычно, едва успеваю на последний автобус. Милаш встречает меня у ворот с поводком в зубах и тычет его мне в руку, ждет вечернего променада по улице к страху и ужасу всех соседей.
Пока мы делаем несколько кругов до леса и обратно, приходит сообщение от Соколова. Вовремя, как всегда. Ровно в десять. Именно в это время мы переписываемся. В основном обсуждаем комикс, но иногда просто дурачимся и шлем друг другу мемы.
Мастер Вселенной: Завтра меня выписывают.
Я восклицаю «Йуху!», а потом до меня доходит, что наша сегодняшняя прогулка в Милашем — последняя и скоро хозяин заберет своего питомца, к которому я успела привязаться. Решаю сделать еще один круг на радость собаке. И себе, что уж тут лукавить!
Клюковка22: Ты целую неделю пролежал в больнице.
Мастер Вселенной: «Спасибо» отчиму! Его старания.
Дамир Рушанович — человек слова. Он обещал продержать пасынка в больнице так долго, как только возможно. Преподнес это как есть, даже пилюлю не подсластил. Сказал, что это в качестве наказания за то, что расстроил мать. Чего делать категорически нельзя. Здоровье и покой будущего ребенка превыше всего.
Клюковка22: Это несправедливо!
Соколов не отвечает. Мы с Милашем совершаем легкую пробежку и запыхавшись оба заходим во двор. Я оставляю пса в предбаннике, на его любимой лежанке из старого покрывала.
Дома я не спеша принимаю душ, переодеваюсь и наношу на лицо маску из черной глины. Купила ее по совету Марьяши. Уже лежа в постели я получаю новое сообщение.
Мастер Вселенной: Еще не спишь?
Клюковка22: Нет, хочу почитать.
Мастер Вселенной: Выйдешь? На полчасика.
Клюковка22: Куда?!
Мастер Вселенной: Выгляни в окно.
Я подрываюсь с постели и отодвигаю шторы. На улице стоит черное авто, фары которой светят прямо мне в глаза.
— Черт, Соколов!
Бегу в ванную и быстро умываюсь. Маска вязкая, тягучая и только размазывается по лицу, но не смывается. Я остаюсь в пижамной майке и натягиваю на себя джинсы. Подбирая подходящую обувь, ловлю себя на мысли, что придаю чрезмерное значение тому, как буду выглядеть перед Соколовым.
Завидев меня, Милаш подскакивает с места и мчится за мной к двери, радостный предстоящей движухе. Решаю взять его с собой. В конце концов, он будет рад увидеть своего хозяина. Открываю дверь, и пес первым подбегает к ауди. Леша выходит из машины и радостно встречает собаку.
Я наблюдаю со стороны за их встречей и не подхожу, чтобы не мешать. Поздний вечер теплый, звездный, почти безветренный, я рада, что вышла.
Милаш подбегает ко мне, потом снова к Леше и мечется между нами, как будто хочет сказать: «Ты видишь? Видишь?! ОН приехал!». Я не могу сдержать радостную улыбку и приближаюсь к Соколову.
— Блин, я прям соскучился! — первое, что говорит Леша, а я не сразу понимаю кого он имеет в виду: меня или собаку. — Целую неделю не виделись!
Он чешет пса за ухом и смотрит на меня в упор, никакой конкретики. Я смущаюсь и рада, что сейчас темно и он не видит этого.
— Хорошо выглядишь, Ермакова, — его взгляд блуждает по вырезу на моей майке и застывает на лице. Улыбка расплывается от уха до уха, в глазах плещется смех.
Я складываю руки на груди, не выдержав его взгляда. Еще никто и никогда не смотрел на меня так.
— Ты сказал, что тебя выписывают завтра, — говорю я, получается как-то хрипло и я кашляю в кулак, чтобы прочистить горло.
— У меня что-то типа самоволки, — подмигивает он, подходит к машине и открывает заднюю дверь. — Прокатимся?
Я делаю шаг, но он с усмешкой останавливает меня и кивает Милашу:
— Ты офигел? Шевелись, это для тебя! — пес с неохотой запрыгивает назад. — Место впереди для девочек, ты же знаешь!
Я замираю, почему-то думаю о «девочках», которых Соколов возит в своей машине и не понимаю, как отношусь к этому.
— Да не бойся ты, Ермакова, я же тебя не похищаю! Мы просто прокатимся.
В машине приятно пахнет мужским парфюмом, мне нравится, как этот аромат сочетается с запахом свежей кожаной обивки. Я пристегиваюсь и снова складываю руки на груди. Надо было надеть бюстгальтер. В машине работает кондиционер.
Леша садится и бросает взгляд на меня, а потом тянется к заднему сидению и протягивает мне свою джинсовую куртку.
— Надень, пожалуйста.
— Спасибо, не надо. Все нормально…
— Надень, — настаивает он, не глядя в мою сторону, — если не хочешь, чтобы я снес чей-нибудь забор, отвлекаясь на твои… кхм, отвлекаясь, в общем…
Я забираю у него куртку и накидываю на плечи. Становится тепло, даже слишком. Или это меня бросает в жар от стыда?
Леша трогается и быстро съезжает на грунтовую дорогу, ведущую через лес:
— Куда она?
— К пруду.
— О! Круть!
Мы продолжаем ехать не смотря друг на друга. Я опускаю стекло и ловлю рукой встречный поток теплого ветра, пропуская его сквозь пальцы. После загруженной недели в голове ни одной мысли. Так хорошо!
Милаш выглядывает между нашими сидениями, он забавно дышит и лижет то Соколова, то меня.
— Псина, ты мне скоро ухо сожрешь! Хватит меня лобзать! — ворчит Леша, отталкивая от себя морду собаки и притормаживает, когда мы выезжаем к площадке у воды. — Облизывай лучше Леську, а то меня пугает эта черная хрень у нее на лице!
Я в ужасе опускаю зеркало, загорается тусклая подсветка и я смотрю на свое лицо. Под глазами черные пятна, на скулах потеки, на кончике носа целый кусок глины.
— Ааа, — взвизгиваю я, — в зеркале ванной все выглядело не так ужасно!
— Теперь понятно почему ты не надела лифчик, — подмигивает Соколов, заглушая мотор, — чтобы отвлечь от лица. Умно!
Я начинаю жалеть, что поехала.
— Пройдемся к воде? — он выходит из машины и идет к моей двери, чтобы открыть, но я успеваю выйти сама.
Леша смотрит на меня и что-то тихо бормочет про упрямство. Милаш уже извелся от нетерпения и быстро выскакивает из машины. Он мгновенно оказывается в воде, создавая брызги вокруг себя.
— Блин, чувак! Ты специально?! — Соколов поднимает глаза к небу и стонет от досады. — Мы и так из химчисток не вылезаем!
Мы подходим ближе к воде и садимся прямо на песок. Теперь я рада, что Леша дал мне куртку. Около воды довольно прохладно. Я прижимаю к себе ноги и обнимаю колени. Не хочется говорить, просто слушать сверчков и легкий шелест листьев. Вода кажется огромным, ровным зеркалом с мелкой рябью у берега.
Милаш возвращается к нам и ложится рядом. От него чудовищно несет мокрой псиной.
— Официально лишаю тебя звания второго пилота, чувак! — Соколов машет рукой у носа и морщится.
— Зато комаров отгоняет.
Соколов тихо посмеивается и устраивается удобно, почти ложится на песок, опираясь на локти.
— Круть! Свобода!
— Я твой «круть» по всему комиксу убираю, — ворчу я, — а еще «и так» у тебя везде слитно и «кстати» через «и» на конце.
— Ну, прости меня, безграмотного.
Соколову ничуть не стыдно. Не понять ему оскорбленные чувства филолога до мозга костей. Он решает добавить:
— Видимо, пока вам в школе в мозги вдалбливали знания, мои — выдалбливали на ринге.
Ладно, теперь стыдно мне. Я совсем забыла об этом.
— Как ты пережил это? — он напрягается от моего серьезного тона и не смотрит на меня. — Когда тебя дисквалифицировали из федерации спорта.
— Примерно так же, как и неделю назад.
Я долго сверлю его взглядом, жду, когда он повернет голову и посмотрит на меня, но он упрямо пялится куда-то в небо.
— Мне жаль, что с тобой произошло все это… — шепчу я едва слышно.
— В том, что произошло виноват только я. Мне это и расхлебывать.
Я понимаю, что не готова знать подробности того, что произошло много лет назад. Все чего я хочу, чтобы Соколова перестали преследовать призраки прошлого. Но пока он не отпустит это, он не сможет избавится от их тени.
— Чего она хотела? Та женщина на паркинге. Она что-то сказала тебе?
Мой голос надламывается и звучит чудно, сама себя не узнаю.
— В прошлый раз она ничего не говорила, но я знаю, чего она хочет.
— Чего?
— Чтобы я поговорил с… ним.
— С Филом?
Леша кивает и поворачивается ко мне. Я пугаюсь его взгляда, потому что не ощущаю себя достаточно сильной, чтобы помочь. Скорее — беспомощной и бесполезной.
— А знаешь почему я так легко принял условия отчима и не бойкотировал затяжной больничный? Я не хочу… черт, нет, я боюсь возвращаться домой и снова столкнуться с ней…
Я силюсь сказать что-то умное, но мне вообще ничего не приходит в голову.
Соколов резко поднимается на ноги и одним красивым и пафосным движением стаскивает через голову свою футболку.
— Как насчет поплавать под луной?
С возвращением старый добрый Соколов! Не долго ты пробыл настоящим.
Он начинает снимать с себя обувь, носки, джинсы, оставаясь в одних боксерах.
— Не вздумай раздеться догола! — предупреждаю я, заранее готовясь отвернуться.
— О, только не на первом свидании.
— Это не свидание, Соколов.
— Ну да, ну да… — бормочет он, уходя к воде.
Милаш тут как тут, заскакивает в воду к хозяину. Они резвятся, как дети, а я наблюдаю за ними, оставаясь сидеть на берегу.
— Иди к нам! Вода классная! — Леша машет мне и ныряет, мелькая пятками.
Сначала я категорически отказываюсь, но потом идея с ночным купанием кажется все заманчивей и заманчивей. В конце концов, я могу купаться в майке, а потом конфисковать у Соколова куртку.
— Отвернись! — кричу я, поднимаясь с бревен.
Леша свистит, когда я начинаю стягивать джинсы.
— Я же сказала «отвернись»!
— Не смотрю, не смотрю… — он поднимает руки вверх, сдаваясь.
Складываю вещи и бегу к воде, чтобы не передумать. Но в основном, чтобы Соколов не успел подсмотреть.
Вода прохладная, но я быстро привыкаю и ныряю с головой. А когда выныриваю, не нахожу Лешу. Он внезапно появляется за моей спиной и хватает меня за плечи. Я ору во все горло. Крик перерастает в смех. Я брызгаю на него водой, отгоняя от себя, но он тянет меня вниз под воду. Я выбираюсь и часто дышу, откашливаюсь и смеюсь, отправляя Соколова под воду под весом своего тела. Милаш плавает вокруг нас и лает от восторга.