Нечеловеческий приём. Клетка [S-синдром]
Можно ли выискать во всём этом частичку света и, хотя бы немного, почувствовать себя счастливой? Кто не испугается и вытащит из клоаки безумия и жестокости? Или нужно умереть, чтобы переродиться?
- Автор: Евгения Грозд
- Жанр: Современные любовные романы
Читать книгу "Нечеловеческий приём. Клетка [S-синдром]"
Глава 14. Что больней?
ЭНДИ
Теперь я спешил в больницу. Звонок поступил от человека, который мне тоже был довольно интересен. Когда его допрашивал в первый раз, он говорил очень относительно и отчужденно. И вот тут сам звонит мне и просит срочно приехать в психиатрическое отделение.
В клинике вновь царил хаос. Прошёл в ординаторскую и крайне удивился. За главным столом сидел Сэм Льюис чудовищно избитый, но уже подлатанный. Рядом расположились сам Майерс и ещё один санитар с подбитым носом. Я пропустил какое-то сражение?!
Мой вопросительный взгляд заставил говорить Льюиса, но совсем не то, что я ожидал:
— Это просто полный бред! — тот соскочила со стула, но был грубо осажен незнакомым санитаром обратно.
— Задницу на место!
— Ты совсем оборзел, козёл?! — взвился главврач, яростно сбрасывая его руку с плеча. — Ты за это очень дорого заплатишь, Ричер!
— Кто-то может пояснить суть происходящего? — мне не хотелось тратить своё время, и я бросил взгляд на Кастера. Тот в ответ положил на стол старенький кольт. Так, а это уже интересно.
— В больнице? — укоризнено взглянул на Льюиса. — В тюремной да и ещё в психиатрической?!
— Вы ни хрена не знаете о здешних бунтах, — рыкнул в ответ главврач.
— Вы ответили отрицательно, когда вам задавался вопрос о содержании здесь оружия, — я грозно смотрел на него. — Вы солгали!
— Конечно, это же статья и под зад лицензию.
— Где вы были в ночь убийства доктора Робертс?
— Я уже отвечал вам тогда.
— Тогда вы и про оружие уже ответили, — буравил его взглядом.
— В кабинете! Спал! — рявкнул он и бросил ненавидящий взгляд на санитара, тот сверлил его ответным, прикрыв рот ладонью.
Я, осторожно обернув пистолет рукавом, поднял и осмотрел. Оружие, из которого убили Робертс, в деле и все экспертизы подтвердили соответствие. Револьвер, по сути не имеет для нас смысла, но сам момент лжи главврача и запрещённое хранение, требовали уцепиться за крючок.
— Вынужден задержать вас, — наручники звякнули в моих руках, и я принялся зачитывать его права.
Льюис же продолжал буравить санитара взглядом, как и тот его. Затем поднялся и нервно усмехнулся:
— Это просто идиотизм, — вышел изо стола и послушно протянул мне руки. Браслеты щелкнули на его запястьях. — На хрена, мне убивать Эмму? Мне! Где мотив-то?!
— Спокойно, разберёмся, — повёл его за собой и снова поймал взор того санитара, который ехидно помахал главврачу ручкой.
Выйдя в коридор, был приостановлен Майерсом.
— Детектив, мне тоже нужно с вами поговорить. Речь о Джилл.
Ясно — защитник.
— Я жду вас в машине, — бросил устало.
Глаза другого санитара, что вышел следом, удивлённо уставились на Кастера, но мне это уже было неинтересно. У меня на руках набор отпечатков пальцев, женское пальто и ещё один пистолет, смущающий меня на начале.
Всю дорогу Льюис понуро молчал, а Майерс поглядывал на него в зеркало заднего вида. С Кастером мне довелось говорить только через час в моём кабинете.
— Думаю, в этот раз вы будете более сговорчивей, заметьте, вы сами изъявили желание говорить, — сказал я, облокачиваясь на столешницу своего стола. Поза же Майерса свидетельствовала о некоторой нерешительности и задумчивости. — Речь о Джилл, — нетерпеливо подначил его.
— Вы говорили с ней, — опять слышу не то, что жду. — Как следователь, что вы можете сказать о ней?
Запнулся. Вот это номер! Меня допрашивают в моём же кабинете.
— Кажется, тут должен задавать вопросы я, а не вы? — усмехнулся.
— Ну же, детектив Миллер, как коллега коллеге. Каково ваше мнение?
— Мнение касательно чего? — этот напор стал мне немного неприятен.
— Она вменяема и даже очень, — его глаза, словно проткнули меня. Нет, об уровне её вменяемости я не собирался задумываться.
— Я не психиатр, мистер Майерс, но мне довелось видеть её припадок в изоляторе, поэтому, в этом вопросе, придержусь всё-таки мнения общественности.
Мужчина нервно и разочарованно выдохнул и потёр виски.
— Я заинтересовался её персоной буквально сразу же, как заступил интерном в эту клинику. Она другая. В ней присутствует логичность, личность и невероятное терпение. И самое интересное, у неё нет прошлого, что меня и насторожило. По данным базы, она мертва уже девять лет.
Я слегка подпрыгнул на стуле:
— Не понял.
— Я тоже не понял. У неё нет личного дела. А в базе департамента она числится мёртвой. Она перестала существовать.
— Хорошо, ясно о чём речь. Но вы не меньше моего должны понимать, что в базе могут встречаться ошибки. Программа не всегда безупречна. Сколько таких Джилл Кэйтор в нашей стране? Полсотни, может больше.
— Да, я это понимаю, но в совокупе это всё не даёт мне покоя. Для меня она вменяема, говорю, как человек с психологическим образованием.
— Интерн без опыта, — поправил грозно.
— Пусть так! Но я всё равно не верю в то, что эта девушка страдает подобным синдромом…
— Так, тормозни, — прожестикулировал я. — На "ты", ничего? Мы всё-таки коллеги, — дождался кивка. — Я не могу поддержать тебя в данных выводах, так как знаком с Джилл мало и довольно при жутких обстоятельствах, поэтому давай сразу к сути. Ты хочешь сказать, что она — невинная овечка, но кто-то нарочно её дискриминирует и укрывает от общества?
— Льюиса мы задержали в момент, когда он зверски избивал девушку, — услышал опять не тот ответ. Он хуже угря, изворотливый до невозможности. — За время своей работы здесь, я очень часто наблюдал следы побоев на ней и при довольно странных обстоятельствах — странгуляционные борозды от бинтов, посещение перевязочной без сопровождающего, попытка самоубийства лекарствами, в момент, когда перед тобой ряд скальпелей и зажимов.
— Это тоже можно объяснить, — где-то хотел ему верить, но все его доводы были так далеки от моего понимания и, тем более, от эмоций. Кастер безнадёжно вздохнул:
— В ночь её побега все камеры были обработаны. Вырезан сам момент её ухода. Доступ к ним только у главврача и ординаторов. Девушка прошла через охранный пункт с фальшивым пропуском и не в больничном одеянии.
— Это было пальто, — вдруг сорвалось вслух из моего мозга.
— Что? — запнулся Майерс.
— В заброшенном доме мы нашли пальто и довольно дорогое, — говорю, как коллега коллеге. За это бы Вайлет съездил мне по хребту.
— Заброшенный дом?! Что ещё за дом? — он не понимая смотрел на меня.
— Девушка была там, когда сбежала. Там же мы и нашли пальто. Муж Робертс опознал его, сейчас оно на экспертизе.
— Эмму убили за то, что она помогла Джилл бежать. Доктор вообще многое знала, но молчала.
— То есть, по-твоему, причина её смерти в этом?
— Думаю, что да.
— Пальто на экспертизе, если это так, то на нём будут отпечатки пальцев Кэйтор. Но как быть с тем, что сама подозреваемая берёт вину на себя?
Майерс поник.
— Не знаю, это и сводит с ума. Возможно, она боиться его или пытается уберечь других.
— Если так, тогда вопрос к тебе такой. Эта девушка для тебя что-то значит? — этот момент мне нужно уяснить, чтобы понять остроту его мотивации. Такого печального и безнадёжного взгляда я ещё никогда не видел.
ДЖИЛЛ
О боже мой!
Не успела открыть глаза, но умом осознала, что меня вывернуло наизнанку. Грудь что-то, как будто, рвало, не давало дышать. Чья- то рука погладила по спине, явно облегчая моё состояние. Это была медсестра. Она помогла мне снова лечь на кресло.
— Дышать больно, — пожаловалась я ей.
— У тебя ребро треснуто, — ответила медик. — Сейчас наложим тугую повязку. Зафиксируем. Голова болит?
Я прислушались к себе.
— Немного, — ощутила жжение на щеке. Тронула пальцами. Больно.
— Так, аккуратней, — медсестра серьёзно глянула на меня. — Я наложила швы.
Швы — эхом повторил мой мозг.
— Я долго была в без сознания?
— Прилично, — женщина прикинула в голове. — Считай, и рентген тебе уже сделали, и залатали.
Она отвернулась, продолжая наводить порядок от процедурных махинаций.
Почувствовала, как спина зверски затекла. Шевельнулась. Боль в ребре тут же отразилась на моём лице.
— Обезболить? — сочувствующие спросила она.
— Нет, думаю, потерплю, — мотнула головой.
— Смотри, — пожала медсестра плечами. — Надо ещё выяснить отчего у тебя была рвота. Возможно, сотрясение. Томограф будет работать только завтра утром. Придётся подождать.
Дверь в операционную открылась. Сердце застучало.
— Наконец-то, пришёл, — медсестра облегчённо вздохнула. — Помощь не помешает.
— Иди, я сделаю.
Я готова была раствориться в кресле, просочиться сквозь него. Жалобно смотрела на женщину, моля остаться, но та не повела и ухом.
— На рентгене четвёртое ребро справа треснуто. Наложи тугую. И с головой аккуратней, подозреваю сотрясение, — информировала она. — Так, а это я уберу, — женщина забрала следы моего срама, — если что зови, я на этаже.
Когда медсестра ушла, он приблизился к креслу. Я забыла, как дышать. Уставила на него тяжёлый взгляд.
— Как ты? — Этот вопрос ввёл в ступор. Ответила почти глазами. Мой мучитель выдохнул и направился к бинтам. — Почему? — следующий вопрос, повлёкший ворох мыслей и предположений о его сути.
— Я укусила его.
Услышала смешок:
— Укусила?! Зачем?
— Он такой же, как ты, — процедила сквозь зубы, чем вызвала теперь его ярость.
Вздрогнула от удара кулака по столешнице, ответный звон мединструментов. Когда-то в моей жизни происходило подобное. В голову ворвалась картинка моего отчаянного боя с ним, звон падающих инструментов, его гневное лицо и руки пытающиеся запихнуть в меня таблетки.
— Ошибаешься. Он хуже, — мужчина повернулся ко мне, держа в руках бинты и ножницы.
Дыхание перехватило. Подошёл. Видя мой страх, усмехнулся и потянул за рубашку к себе. Инстинктивно упёрлась в него руками. Он посмотрел на мои кисти. Замер. Лицо вдруг изменилось, стало мягче и прочла в нём… сострадание?! Взял в ладони, ту что без ногтей.
— Это в первый год твоей жизни с моим братцем. Ещё при мне. Ты сильно оцарапала его по лицу, когда он хотел изнасиловать тебя прилюдно. Он был пьян и в ярости велел избить тебя и… — горький смешок, — наказать эту руку, — тяжёлый болезненный вздох. — На живую. Эти мрази вырезали их с часовым интервалом, давая тебе возможность приходить в себя. — Мужчина закусил губу, уходя в своё прошлое, которое было и моей частью. — Я смог услышать только первый раз, на другие налакался горючего до потери сознания, чтобы не слышать твоих диких криков и смех этих сволочей.
Молчание. Взял ножницы и начал разрезать рубашку. Раскрыл мою наготу. Тело обдало холодом, покрывая мурашками. Его указательный палец заскользил по шраму от ожога под ключицей.
— Этот. Ты сложила неправильно его рубашки, — смешок. — Не заметила, что в белоснежные попала кремовая. Он снова велел тебя наказать. Они водили зажигалками по твоему телу. Здесь поднесли слишком близко. Этот, — погладил ладонью шрам на колене. — Ты сделала первую попытку, чтобы сбежать. Тогда он велел прострелить тебе ногу, самой, — его рука мягко оказалась у меня в волосах. — Ты отказалась, и его ублюдки снова помогли.