Изменишь однажды...

Глава пятьдесят первая

Юля расплачивается, подхватывает пакет и выходит из бутика. Я смотрю на комплект в руках, на кассира, на удаляющуюся фигуру по другую сторону стеклянной стены, кладу выбранные вещи на стойку, и, бросив продавщице, что ещё вернусь, выбегаю из дверей.

Рыжая копна двигается примерно в десяти метрах впереди, и я спешу за ней. Пока не сформулировала, зачем это делаю, мне нужно для этого немного времени, но нельзя дать Юле исчезнуть из виду. Она идёт быстрым шагом к центру галереи, где расположена кофейня «Кофетайм». Там я однажды столкнулась с Ириной, и эта встреча стала звеном из цепочки событий, которые кардинально поменяли мою жизнь. «Нет, нет, нет», бормочу я в такт своим шагам, не понимая, чего страшусь. Но когда вижу, как Юля двигается к тому же столику, где когда-то сидела любовница моего бывшего мужа и там действительно расположилась женщина, я немного выдыхаю. Несмотря на субботнюю суету, прямо за ними есть свободное место. Туда я и сажусь спиной к девушкам, сделав максимально отстранённый вид.

Официант обслуживает наши столики по очереди. Сначала он принимает заказ Юли, — фраппе с карамельным сиропом (боже, кто пьёт ледяной кофе в конце ноября!), а потом мой, — латте, просто латте. Я достаю телефон и делаю вид, что с кем-то переписываюсь, но мои уши сейчас словно на длинных верёвочках протянулись за соседний столик.

Эти девушки явно давно не виделись, потому что при встрече они обнимались как истосковавшиеся друг по другу хорошие подруги. Рассказывают последние новости о мужьях и детях. Судя по тому, что рыжую зовут Юля и у неё маленькая дочка, я убеждаюсь, что это действительно бывшая жена Макса.

— Праздник в честь дня рождения будет в стиле пиратов и принцесс, чтобы гости не сильно парились с дресс-кодом. Можешь одеть своих пацанов в какие-то обноски, нарисуй им татуировки в виде черепов на ручках и можно повязать платки на головы на манер банданы.

— Отличная идея, — соглашается собеседница. — А Димон будет?

— Димон приедет на «Сапсане» утром и уедет тем же вечером, — вздыхает Юля. — Не попадёт даже к моим родителям на ужин.

— Ой как жалко, мой Мишаня с удовольствием жахнул бы с ним по вискарику. И вообще, что же он не приедет на подольше? Сходили бы вместе в ресторан или в театр. У нас тут такие постановки сейчас идут!

— Да всё я знаю! Но у них там сейчас готовится большая конференция, и Димон должен всё проконтролировать. Вообще, я даже и рада, если честно. У меня тут кое-какие планы появились, муж вообще не в тему.

— Что за планы такие? — в голосе подруги слышна улыбка.

— Только не падай, пожалуйста, да? Где раньше наша не бывала?!

— Да говори уже, интриганка!

— Сейчас я тебе покажу. Вот, я всё ещё подписана на страничку бывшей золовки. Сегодня утром увидела. Секунду, увеличу фотки.

— О боже, Юля, это же Макс! Как он изменился!

— Даа, похорошел! Помнишь, какой был со мной? Не сказать, что толстый, но рыхловатый. И борода во все стороны. Ты глянь, теперь это чистый секс!

— Что это за мероприятие? Какая-то презентация…

— Я так поняла, что сестра со своей компанией открыли филиал в Москве и устроили по этому случаю вечеринку. Видимо, денежки появились, смотри сколько там звёзд среди гостей!

— И что же ты задумала?

— Только поклянись, что никому не скажешь! Клянись жизнью детей!

— Нет, Юль, это слишком сильно. Клянусь своей жизнью!

— Ладно, пойдёт. Я хочу переспать с Максом. Не делай такое лицо! Он мне должен, ты же знаешь! По гроб жизни должен. Так и писал каждый день раньше. «Юля, прости меня, я был скотом, требуй, что хочешь, пройду по стеклу ради тебя» и так далее и тому подобное. В Питер приезжал, умолял о встрече.

— Но ты же не захотела с ним разговаривать…

— Не захотела и имела полное право! А сейчас вот созрела и не просто поговорить, а полноценно закрыть гештальт, так сказать!

— Юль, а ты уверена, что стоит? Что тебе твой психотерапевт об этом сказал бы?

— Уверена и обсудим уже постфактум.

— Ох Юлька, рисковая ты баба. А что, если у него жена есть?

— Ну, у сестры ни разу не было фоток со свадьбы. Уж такого-то она не пропустила бы? Да и пусть даже женат. Ничего, изменил один раз, изменит и другой. Уже со мной.

— А как ты собираешься всё провернуть?

— Звонила сегодня к нему утром, предложила встретиться. Он что-то мямлил: «очень жаль, не могу, давай тогда в понедельник в кафетерии МГУ или, всё-таки, лучше по телефону»… Так что, просто домой к нему завалюсь. Попросила кое-кого из общих знакомых написать мне адрес. Наврала, что нашла старые вещи и книги хочу выслать. О, вот и сообщение. Смотри что я тут прикупила, он с ума сойдёт! У меня после родов и кормления и зад, и грудь какие стали, а? Димон пищит. Жаль только, что с ним в постели так скучно. Зато Макс! Лучший любовник из всех, что у меня были. Самый неэгоистичный, самый умелый, никогда сам… кхм, пока я не… кхм… — Юля с намёком покашливает. Слышен шорох пакета и обёрточной бумаги, в которую в «Ла Перле» упаковывают бельё.

— Красота-то какая! — восхищённо вздыхает подруга. — Умеют же такое шить!

— Даа, — мечтательно тянет Юля. — Самый мой любимый магазин. Но это и мужик должен быть, чтобы такое оценить мог.

— А когда ты к нему собралась завалиться? — спрашивает собеседница Юлю.

— Да прямо сейчас, чего тянуть-то? Пойдём в какой-нибудь бутик, я переоденусь, а ты меня подождёшь, хорошо? Смотри, он где-то тут недалеко живёт, можно даже пешком пройтись. Заодно и поболтаем.

— Блин, Юлька, смотри, чтобы тебе не стало от этого хуже, ладно? Помнишь же, чем у вас с ним тогда закончилось?

— Да глупость была с моей стороны. Стресс, недосып. Если бы он сейчас так себя повёл, я бы его любовницу за волосы оттаскала, а самого сковородкой поучила всякому, но с собой что-то делать уже ничего не стала бы. Давай, допивай кофе и пошли переодеваться.

Глава пятьдесят вторая

Субботним вечером в центре многолюдно, весело. Витрины ярко светятся, из дверей кофеен и ресторанов на улицу вываливаются нарядно одетые люди. Слышна громкая музыка. Временами откуда-то прорываются то «Джингл беллс», то «В лесу родилась ёлочка», — хотя до Нового года ещё больше месяца. Без предупреждения с неба начинают медленно сыпаться крупные, с ноготь, снежинки. Группка молодых людей, увидев снег, смеются, высовывают языки, задирают головы и кричат что-то неразборчиво-счастливое в небо.

Две девушки, идущие впереди меня, тоже замечают снежные хлопья, радуются, подставляют ладони и весело переговариваются.

Одна я медленно умираю внутри. Зачем иду за Юлей? Почему бы не подбежать к ней, не заорать ей в лицо: «Максим — мой, отстань от нас!», или «Катись назад в свой Питер!», или «Если ты несчастна сама, зачем хочешь сделать такими и нас?» Но я просто машинально иду за ней, иногда ускоряясь, чтобы не потерять из виду, иногда замедляясь, когда они с подругой останавливаются поглазеть на особенно удачно украшенную витрину. А я не вижу никакой красоты вокруг. Для меня всё чёрное или серое и одно только яркое пятно — копна рыжих волос.

Входя в знакомый мне двор, девушки прощаются и разделяются. Одна идёт в направлении метро, а вторая к дому. Она ловко ныряет в подъезд вслед за курьером из «Лавки», а я остаюсь на улице.

Смотрю на часы: четверть шестого. Я переминаюсь с ноги на ногу, решая, что делать. Дохожу до детской площадки, толкаю карусель, и она со страшным скрипом совершает полкруга. Машинально прохожусь по периметру песочницы. Трогаю беседку, вхожу внутрь и сажусь. Как я дошла до жизни такой? Сколько всего прошло за этот неполный год? Орущий Артём, переезд на Преображенку, стычки с Ириной. Но зато — мама, горячо одобряющая Макса; проект по реновации; корочка Мастера спорта; снова Артём, на этот раз приползший на лапках; и тёплые объятия Макса… Снова смотрю на часы. Прошло всего три минуты, а будто три часа.

Я громко рычу, встаю и топаю к дому. «Тварь я дрожащая или право имею, в конце концов?!» Занеся палец над кнопкой домофона, я уже готовлюсь назвать своё имя, но тяжёлая металлическая дверь вдруг распахивается со страшной силой. На улицу вылетает разъярённая и зарёванная Юля. Я немного провожаю её глазами, но успеваю юркнуть в закрывающуюся дверь подъезда. Махом преодолев несколько ступенек до квартиры Лосяша, хватаюсь за дверную ручку. Не заперто.

Вваливаюсь в освещённый холл и вижу потрясённого Макса, который как раз заводил руку, чтобы закрыть на замок.

— Встретила Юлю, — задыхаясь, сообщаю я.

— Ты не, я не… она пробыла тут всего пять минут!

— Я знаю! — швыряю в сторону сумочку, хватаю Макса за шею двумя руками, дёргаю на себя и начинаю целовать, вкладывая в поцелуй всю ярость, всю боль и… облегчение. Максим быстро перехватывает инициативу, хватает меня то за затылок, то за шею, за плечи, его руки постоянно двигаются. Мы врезаемся во входную дверь, и он вжимается в меня всем телом. Я чувствую его страсть даже сквозь пальто. Оттолкнув Макса от себя, я пытаюсь стянуть верхнюю одежду, досадливо рыча на неподдающиеся пуговицы. Максим помогает мне раздеться, лихорадочно срывая пальто и толстовку. Оставшись в майке и легинсах, я подпрыгиваю то на одной, то на другой ноге, чтобы расстегнуть молнию на сапогах, так и не доведя до низа ни одну. Максим усаживает меня на банкетку у входа, ловко снимает обувь и, присев передо мной, покрывает моё лицо, шею, ключицы поцелуями. Я горю от возбуждения. Я… действительно горю!

Снова оттолкнув от себя Макса, я прикасаюсь к своему лицу, шее и ощущаю, как сильно поднялась там температура.

— Максим? — спрашиваю я и он, приходя в себя, смотрит. Я вижу, как меняется его лицо от лихорадочно-возбуждённого к шокированному. Поискав глазами, нахожу зеркало на стене. Подхожу к нему. Мои лицо, шея, грудь, плечи, все места, куда меня целовал Макс покрыты злыми алыми пятнами.

— Да что же такое-то, а?! Госпожа вселенная, ты издеваешься! — не могу поверить иронии происходящего. Пройдя через все испытания, через недоверие и через боль возможной потери на пути к этому мужчине у меня оказывается аллергия на него?! — Я всегда жалела Тима с астмой на котов, а сама теперь в таком же положении?!

— Надя! А ну, прекрати! — Макс тащит меня на кухню, усаживает на стул. С треском распахивает морозильник, достаёт оттуда пакет с какой-то заморозкой, заворачивает его в полотенце и прикладывает к моему подбородку, прижав сверху моей рукой. Достаёт из шкафчика аптечку, поковырявшись в ней, выхватывает таблетки, наливает воду в стакан и протягивает мне.

— Супрастин? Лосяш, это из какого века лекарство? Я же усну!

— Из моего. Срок нормальный. Пей давай, а я сейчас пойду за современными препаратами в аптеку. Из этой квартиры ты никуда не выйдешь. Я тебя запру на ключ, поняла? Сбрею к чертям бороду! Сделаю лазерную эпиляцию!

— Пожалуйста, не надо ради меня её убирать! Вдруг тебе будет некомфортно? Я могу пить таблетки!

— Это мне некомфортно?! Не могу поцеловать любимую женщину из-за сраной бороды! Философ хренов! Карл Маркс недоделанный!

— Любимую женщину? — уточняю я.

— Сто лет уже, — вздыхает Макс. — Может, больше? Мы с тобой когда впервые встретились?