Ты - Моё Море

Лора резко развернулась, посмотрела на него с печальной нежностью и улыбнулась. Он догадался. Никто не понял, а Северов в секунду учуял неладное. Может, от того, что у самого жизнь не сахар, а может, по другой причине. Однако такое офигенное сладкое чувство поразило Лору. Вадик. Ее. Понял. Она вытерла ладонью непрошено скатившуюся по щеке тоскливую слезу и заговорила:

— Ничего. Правда. Ничего. Но хотел… Я вернулась домой из школы. Он был дома в обеденный перерыв. Ждал, что ли? Не знаю, ― она небрежно пожала плечами, — Я думала, снова бить будет. Ну, он ударил несколько раз, но так, не сильно. А потом велел снять одежду. Мне было так страшно, Вадик. Так жутко страшно. Очень не хотелось снова попасть в больницу. Я была готова сделать все что угодно, только чтобы он перестал меня бить, — от нахлынувшего невыносимого стыда Лора закрыла глаза. Из ее глаз брызнули слезы фонтаном: — Я разделась, Вадик. Я это сделала. Он снял штаны…

— Твою мать… — выдохнул Вадик, прикрывая глаза трясущейся ладонью.

— Именно моя мать помешала. Он не успел, — хмыкнула Лора, опровергнув его предположения. — Он просто стоял и трогал себя. Знаешь, я часто думаю, что он бы дошел до конца. В тот раз. И в другие. Но она не вовремя вернулась домой, вошла в комнату, увидела офигенскую картину и… просто вышла из комнаты. Еще дверь за собой закрыла. Наглухо. Она просто ее закрыла, Вадик! Понимаешь? Просто вышла из комнаты и закрыла чертову дверь! — Лору стало трясти, будто у нее тропическая лихорадка началась. Зуб на зуб не попадал. В одно мгновение почувствовала стальные, но невероятно теплые объятия Вадика. Лора уткнулась в его широкую надежную грудь, которая всегда прикроет и всегда защитит. Ей вдруг стало так спокойно и хорошо. Удивительное чувство, новое, неизведанное. Чувство, которое она никогда и ни с кем не испытывала, только с ним: что бы ни случилось, Вадик Северов ее вытащит.

— Меня послушай, — он обхватил ее лицо обеими ладонями и заставил взглянуть на него. — Тебя больше никто пальцем не тронет. Я любому башку отверчу. Всех урою, — заверил он.

— Я знаю, Вадик, я знаю. — улыбнулась Лора сквозь слезы.

Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Теперь, видимо, настал черед Вадика гладить ее чудаковатую голову. Не, ну а чего? Только она одна должна? Пусть тоже попарится. Желательно подольше. Потому как от ощущения его теплых ладоней на коже и волосах становилось уютно настолько, что Лоре захотелось, чтобы сладкий момент между ними никогда не заканчивался.

Странно. Лоре всегда было стыдно рассказывать именно об этом эпизоде ее сраного детства. Егор Лаврентьев знал, что дома ее избивают, но он никогда не задавал вопросов, не выпытывал детали. Может, оттого, что у самого отец ― тиран. Не до такой степени, как у Лоры, но все же. Видимо, Егор не хотел бередить душу. Однако про то, что Анатолий Ткач сексуально домогается дочери, Егорка не был в курсе. Лора не говорила. Стыдно. Больно. Да, она осознавала, что ни в чем не виновата. Но в ее странной голове ядовитыми стрелами ранили жуткие вопросы: какой же надо быть кошмарной дочерью, настолько ущербной, мерзкой и грязной, что родной отец, спустив штаны, себя удовлетворяет? А еще: почему мать, которая в первую очередь обязана защищать своего ребенка, никогда этого не делала? Глупые вопросы, неправильные. Однако именно из-за них Лора молчала. Не потому, что боялась осуждения или насмешек. Нет. Лора к ним давно привыкла. Чего только отец ей про нее саму не рассказывал, пока избивал! Какими только эпитетами не наделял! Просто… Все это было слишком ужасно. Лора думала, никто не поймет. А Вадик смог. Огромный, жестокий сумасшедший лысый бандит ЕЕ ПОНЯЛ.

Лора сильнее прижалась к нему и попросила:

— Вадик, а давай, ты больше не будешь нам свиданья организовывать, а то вечно фигня какая-то вырисовывается.

— Это не свиданье. Я те кто, ванильный хрен? — возмутился Вадик, нежно целуя ее в макушку.

— Не уверена насчет ванильного, а так… вообще… — поддела его Лора, за что получила мягкий шлепок по заднице. Она засмеялась и уставилась в потрясающего оттенка бирюзовые глаза. Точь-в-точь как ее любимое море. От его пронзительного одержимого взгляда ей тотчас захотелось в них нырнуть, окунуться, словно в морские волны, и очиститься и от сегодняшнего откровения, и всецело от больного прошлого.

— Лора, поехали, поедим, ― предложил Вадик, прервав их неприлично сопливые обнимашки и настойчиво уводя ее с холодной террасы.

— Блин, Лора, ну можно сесть нормально! Ты ж удариться можешь! — возмутился Вадик, как только они сели в машину. Лора, скинув высокие каблуки, что надела на предполагаемое свиданье, задрала ноги вверх, уперев их в пассажирское кресло. Между прочим, мог бы и оценить ее прикид. Она в кои веки платье нацепила! Не для себя старалась. А Вадик промолчал. Окинул ее как всегда голодным взглядом и облизнулся. На Лору никто так не смотрел. Никогда. Поначалу это ее сильно смущало, а теперь хотелось постоянно улыбаться. А еще, к ее огромному удивлению, кокетничать. Как делают обычные женщины. Не придурковатые, как она.

— А можно хоть один раз меня нормально на свидание пригласить? — парировала Лора, показав ему язык.

— Это НЕ свиданье! ― буркнул Вадик, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Чудик, — обозвал он Лору, когда она в очередной раз язык высунула.

— Псих, — не осталась в долгу она.

Они лукаво обменивались смеющимися взглядами, пока ехали к ресторану. А Лора снова дотронулась до его ладони. Втихаря. Украдкой. Чтобы никто не видел. Еще лучше бы Вадик сам не чувствовал. Она быстро отвернулась к окну. Так и ехали, подначивая друг друга и держась за руки. Вадик прав. Она ведет себя по-детски глупо. Северов ― мужчина, которому нужна нормальная адекватная женщина, а не переросший подросток, коим Лора себя чувствовала. Только по-другому она не умеет вести себя с мужчинами. В дополнение, ее душит безотчетный панический ужас. Ведь ее в очередной раз могут обидеть. Аж горло сдавливает от животного страха и дыхание спирает. Вместе с тем, Лоре вдруг захотелось до маниакальной жути попробовать. С ним. Одним. А вдруг? Чем чёрт не шутит, и Вадик именно тот, кто не оглушит неожиданным ударом, не добьет? Не воспользуется, не причинит зла? Может же хоть раз и на ее улице случиться долгожданный выстраданный праздник?

Они вошли в шикарный дорогой ресторан. Скривившись, Лора закатила глаза на очередной припадок буржуйства у Северова.

— Расслабься, Рыжик, здесь самый вкусный стейк в городе. Я твою траву жрать не буду, — объяснил Вадик выбор напыщенного элитного заведения. Администратор провел их к забронированному столику, они сделали заказ.

Вадик долго мялся, прежде чем задать свой вопрос. Че-то сильно ему не хотелось услышать положительный ответ.

— Лор, слышь? Вот ты все талдычишь: “псих, псих”. А я че, реально, ну того… сильно психованный? ― он повертел у головы указательным пальцем.

— Ну, что-ты, Вадик! Так, слегка, — наигранно возмутилась Лора и прыснула со смеху.

— Рыжик, я серьезно, — скривился Вадик. Он ее о важных вещах спрашивает, а она ржет! — И че? Жить со мной, типа, нереально?

Лора только хотела ответить, собиралась, очевидно, выдать порцию очередной чудаковатой шуточки в ее стиле, как к их столику подошел высокий худощавый седой мужчина в стильных очках, что придавали ему особо интеллигентный вид. Вадик таких типов терпеть не мог. Белоручки хреновы. Задающиеся холенные мудаки, которые на поверку оказываются обычным ссыклом.

— Лариса? — спросил удивленный мужчина, глядя на Рыжика, которая в секунду побледнела и замерла от страха. — Лариса, это ты? — переспросил мужчина, подходя ближе к Рыжику, которая теперь уже даже дышать перестала.

— Она ― Лора. Че надо, мужик? — отрезал Вадик, наблюдая за тем, как Рыжик вжала голову в плечи. Ее взгляд стал отрешенным, и Северов понял: Лора опять не здесь. Снова улетела в свою альтернативную реальность.

— Да, Лариса, — высокое интеллигентное пугало с надменным видом осмотрел Севера, будто тот музейный экспонат, и презрительно ухмыльнулся. — Что я могу сказать? — спросил он, разводя руки в стороны. — Много лет прошло, однако ты так и не изменилась. Я всегда знал, что из тебя ничего путного и достойного не выйдет, однако даже не предполагал, что ты настолько низко падешь, общаясь с форменным… быдлом и падалью.

— Че? — Вадик аж офигел от наглости этого интеллигентного урода и резко подскочил из-за стола. Рыжик, увидя его реакцию на прямое оскорбление этого будущего инвалида первой группы, вмиг возвратилась из своей альтернативной реальности в мир живых людей.

— Вадик, спокойно. Не надо. Пожалуйста. Я прошу тебя. Оставь его, — умоляюще затараторила она.

— Лора, ты его знаешь? — когда Рыжик молчаливо кивнула, он спросил: — Кто это? — Вадик не сводил глаз с немолодого козла. Надо отдать ему должное. Он не сдвинулся с места. Лишь презрительно ухмыльнулся. Казалось, что ему отчаянно хочется помыться, так как его чистое незапятнанное величество снизошло до грязной челяди, коей он, несомненно, считал Вадика.

— Анатолий Ткач, — прошептала Лора.

— Опаньки. Вот так встреча! На ловца и зверь бежит! Ну, здорово, папаша! — рыкнул Север, встал вплотную перед хреновым интеллигентом и со всей силы треснул его с головы. Мужик бодро упал. В нокаут. С одного удара. Хлипкое долбое*ское чмо. Вадик хотел было добить, но тут сидящие в ресторане женщины взвизгнули, мужчины подскочили со своих стульев. Прибежали официанты, послышались предложения вызвать милицию. Ладно. Сегодня конченному п. дору повезло. Убивать Север его будет после. Не при свидетелях. Долго и с наслаждением.

Лора остолбенело уставилась на лежачее отцовское тело.

— Вадик, он…

— Да не боись ты, оклемается, — Север еле сдерживался, чтобы не добить падлу с ноги.

— Вадик, давай уйдем, пожалуйста! — Лора вцепилась в его руку мертвой хваткой и с испуганными глазами умоляла Вадика, тряся за рукав.

— Поужинали, называется, — буркнул Северов и повел Лору на выход. Да, со свиданиями у них как-то с самого начала не заладилось…

Лора не ожидала. Она совершенно не была готова к встрече с Анатолием Ткачом. Попыталась вновь при виде его воспользоваться своим излюбленным рабочим способом и мысленно оказаться на берегу моря. Только у нее не вышло. Точнее, Вадик не позволил. Он… ЗАЩИТИЛ ее! От отца! За Лору вступался, наверное, только Егор, обычно только словесно. Однако перед диктаторским напором Анатолия Валерьевича Лаврентьев сжимался и пятился назад. Отец Лоры обладал каким-то магическим действием на людей. Его боялись все. Он мог ничего не говорить, просто молчать, но от его вида у людей начинали трястись поджилки.

А Северов… Всю дорогу домой Лора пребывала в немом шоке. Ее никто не защищал. Никогда. Физически тем более. Стыдно признать, но она уже была готова к очередному избиению, только чтобы он ее оставил в покое на следующие десять лет. Приучил все же ее Анатолий Ткач, как безропотную собачку Павлова. Идиотская реакция ее идиотской психики на его надменный до печенок и пробирающий до костей голос, на его жесткий взгляд полного превосходства, которые обещали адские муки, на его худые жилистые руки, словно отбойный молоток, наносящие точечные мощные удары. Если бы не Вадик, Лора бы… вновь стерпела. Молчала, стойко сносила бы жестокие побои и терпела. Даже не пыталась бы вырваться, потому как знала ― бесполезно.