Рождественский пирог

Глава двадцать пятая

Легко сказать — покинуть. Но как? Праздники были в самом разгаре. Удивительно, но в предновогоднюю ночь никаких особых событий у Стентонов не намечалось. Все остальные дни были отмечены играми, трапезами или еще чем-то традиционным. Хотя, если они в полночь собираются на крыше и воют на луну, приветствуя наступление Нового года, меня бы это нисколько не удивило.

Я спустилась в зал и громко объявила, что мне нужно домой, и попросила Дэйви отвезти меня на вокзал.

Все тут же загалдели, лишь Алекс молча развернулся, бросился к лестнице, скачками поднялся к себе и грохнул дверью. От такой несправедливости я разревелась, меня переполняли горечь и страх. Горечь оттого, что все происходило слишком поспешно, а причины страха были настолько очевидны, что тут и объяснять нечего. Дэйви, как лучший друг, мягко выпроводил меня на кухню и заварил свежего чаю. Одесса тем временем готовила бутерброды — на поминках ведь положено есть, безразлично подумала я.

— Поппи, даже если поезда уже пустили, они все битком, — сказал Дэйви.

Я кивнула:

— Знаю. Я не могу тебе объяснить, но мне просто хочется домой. Здесь так замечательно, но, чтобы поверить в реальность происходящего, я должна оказаться дома. Понимаешь?

Одесса приготовила пакет с бутербродами и поставила передо мной:

— Пригодится в этом паршивом поезде. В общем, я с тобой не прощаюсь, дорогушечка, потому как вернешься ты скоро. И не бойся, все будет хорошо. — С этими словами она вышла.

Мы с Дэйви переглянулись.

— Должен признать, она еще ни разу не ошибалась. Ужасно, правда? — задумчиво произнес Дэйви.

— М-м, возможно, — неуверенно ответила я.

— Ну что ж, тогда пошли, раз настаиваешь.

Я поспешила за своими пожитками. К моему удивлению, Джокаста и Табита уже упаковали мои вещи и ждали меня с чемоданом у лестницы. Вот это фокус! Им что, так не терпится от меня избавиться?

— Поппи, дорогая, — мягко сказала Джокаста, сжимая мою руку, — не думай, что мы хотим, чтобы ты уезжала. Нет, нам этого совсем не хочется. Но я понимаю, тебе нужно подумать. У меня было точно такое же состояние, когда Эдвард сделал мне предложение. Я тут же уехала домой и очень серьезно размышляла, мучилась сомнениями несколько дней. Но потом Эдвард прислал мне такой необыкновенный бриллиант, и я…

— Хватит, мама, — перебила ее Табита. — Думаю, она просто хочет уехать.

Она крепко меня обняла и прошептала на ухо:

— Обязательно возвращайся. Обещаю, тебе не придется воспитывать моих крошек, я что-нибудь придумаю, только ты обязательно возвращайся, ладно?

Я обняла ее и сбежала вниз, где меня ждали дети, Том, Димелза и Эдвард. Алекс так и не появился.

Уже сидя в машине, я оглянулась на «Аббатство». Силуэт замка четко вырисовывался на фоне холодного зимнего неба, осыпающиеся драконы все так же сторожили крышу.

— Дэйви, смотри! Драконы на крыше. Может, это и есть тайна вашего семейного девиза — драконы, стерегущие золотые сокровища? Клад ведь был прямо под ними!

Дэйви молча кивнул, и мы поехали прочь от «Аббатства». Дети бежали вслед за машиной, пока дорожка не пошла резко под уклон. Я вяло помахала всем рукой, все еще выискивая взглядом Алекса, но он так и не вышел. Наверное, стоило попытаться с ним поговорить, а не бежать в спешке. Я-то надеялась, что он захочет попрощаться, договориться о встрече, пообещает позвонить или приехать. Но такого я никак не ожидала.

Мимо проносились поля и луга, и скоро мы уже катили по главной улице Бодмина, ведущей к вокзалу.

Я посмотрела на Дэйви. Он молчал. Его профиль я знала не хуже своего собственного, но сейчас не смогла определить, о чем он думает.

— Дэйви?

— М-м?

— Ты злишься на меня?

Он хохотнул:

— Нет, что ты. Я рассчитываю, что мы с тобой породнимся. Представляешь, как было бы весело? Но даже если ты и откажешь Алексу — я ведь понимаю, что с ним нелегко, — из магазина ты ведь не уйдешь?

Я кивнула и сморгнула слезы. Что за ерунда! Стоит только кому-нибудь проявить ко мне доброту, я тут же начинаю распускать нюни. Мы проехали мимо лесопилки и свернули к вокзалу. Дэйви припарковался прямо у платформы.

— Деньги на дорогу есть? Хорошо. Ну… Черт, ненавижу прощаться… По-моему, будет легче, если мы не станем смотреть друг на друга.

Я послушно отвернулась и уставилась на машины, припаркованные на другой стороне улицы. Краем глаза я видела, как Дэйви теребит цепочку от часов.

— Ну, вот… Поппи, мне бы очень хотелось, чтобы ты вошла в нашу семью. В общем, я имею в виду, что, если ты и не выйдешь замуж за Алекса, я все равно буду считать тебя членом нашей семьи… Поэтому… поезжай домой, подумай хорошенько и постарайся принять верное решение. Но не забудь, семейство у нас сумасшедшее, так что заранее оцени, во что ты ввязываешься!

Я быстро поцеловала его и, уже вылезая из машины, сказала:

— Передай Алексу, что я ему позвоню. Нам нужно поговорить. Мы ведь даже не решили, как встретимся, и вообще…

— Не волнуйся, он позвонит, — ответил Дэйви. Потом добавил еле слышно: — Даже если мне придется его убить!

Я провожала его машину глазами, пока она не скрылась за поворотом, и побрела на платформу. Там было почти пусто — только кучка подвыпивших студентов да пожилая пара, чинно сидевшая на скамье. Я подсела к старичкам и спросила, когда следующий поезд.

— Говорят, какой-то идет из Пензанса, но когда он тут объявится, неведомо, — устало ответил старик. — Последний день декабря — не лучшее время для поездок.

Знаю. Видимо, мне в жизни так и не удастся выбрать для поездки подходящий день. Прямо как предсказание судьбы из китайского печенья: «Четверг — неудачный день для поездок и забоя птицы. Удача улыбнется вам в субботу».

Я покорно ждала, проклиная себя за то, что не захватила книжку, чтобы отвлечься и убить время. Само собой, на вокзале все было закрыто, даже газетные киоски. Станция находилась в нескольких милях от города. Несмотря на холод, воздух словно стал мягче. Какая тоска. Сами подумайте, мужчина моей мечты предложил мне выйти за него замуж. Но разве можно было считать это серьезным предложением руки и сердца? Вряд ли. И разве не безумие выйти замуж за человека, которого знаешь всего несколько дней? А уж если начистоту, я чувствовала себя, как мещанин во дворянстве. Стентоны так богаты и благородны, и их так много. Я искренне любила этих людей, но на их фоне казалась такой обычной и нормальной, что трудно было представить, как я буду жить с ними. Знаете, это как если бы среди нескольких «феррари» вдруг поставили «форд». Что уж говорить об Алексе. Я была шотландским пони, а он — арабским скакуном. И он даже не попрощался со мной. Гад.

Я принялась думать, что буду делать, когда приеду домой. Позвоню Джесси, может, зайду к ней вернуть пиджак и рассказать о поездке. Эх, дурочка! Она же наверняка не сидит дома в Новый год — скорее всего, ушла на какую-нибудь модную вечеринку, где собираются люди творческих профессий в странных одеждах, сидят друг у друга на коленках и потягивают ядовитого цвета коктейли. Придется мне вечером ограничиться обществом телевизора: сидеть и смотреть, как на Трафальгарской площади собираются пьяные толпы, как люди падают в фонтан и орут новогоднюю песню. Потом какое-нибудь кино о разгульных празднествах шотландцев или сентиментальная мелодрама — вот и весь Новый год. Ну и тоска. Может, просто тихо напиться?

На платформе появилось еще несколько человек, все с надеждой вглядывались в уходящие вдаль рельсы. Само собой, сплошь парочки, отчего мне стало еще печальнее, если такое вообще возможно.

Прекрати, велела я себе. Ты уже сколько лет одна, и ничего. Прекрасно себе жила, пока не приехала в этот Корнуолл, так что можно и дальше быть одинокой и счастливой.

Хм.

Ну, попытаться-то никто не мешает.

И вообще, Алекс все равно позвонит. Не захочет, так Дэйви его заставит.

А может, Тролль дома? Ей было бы интересно послушать про мои корнуоллские приключения. Хотя и она, скорее всего, ушла на какую-нибудь пошлую вечеринку, где можно напиться сидра и подцепить кого-нибудь на одну ночь. Я решила по дороге домой зайти в магазин на углу. Он всегда открыт, и если очень попросить, мистер Сигх даже продаст спиртное ночью. Я плотнее запахнула жакет и поежилась от холода.

Пассажиры неожиданно оживились. Динамики помалкивали, шума поезда тоже не было слышно, но люди каким-то неведомым образом почувствовали его приближение и столпились у края платформы. Я, уподобившись безмозглым леммингам, совершающим массовое самоубийство, присоединилась к толпе.

И действительно подошел поезд (между прочим, как раз из Пензанса). Забравшись внутрь, я вдруг поняла, как долго просидела на холоде. В вагоне было тепло и почти пусто. Выбрав местечко у столика, я решила ни за что не заговаривать с попутчиками.

Напротив меня устроилось веселое семейство, родители дружно уговаривали младшую девочку перестать хныкать и просить пить.

— Вряд ли вагон-ресторан открыт, но я пойду проверю, — наконец сказал папаша.

А мамочка обратилась ко мне:

— Знаете, мы едва-едва успели на этот поезд! У нас даже не было времени купить что-нибудь поесть.

Я вежливо улыбнулась, мысленно воздав похвалу предусмотрительной Одессе. Я очень надеялась, что вагон-ресторан будет открыт, тогда мне не стыдно будет уплетать аппетитные гостинцы из «Аббатства». Минут через десять глава семейства вернулся с газировкой и чипсами и свалил на стол банки и пакетики.

— Вот все, что у них есть. Так что придется довольствоваться этим.

Женщина опять улыбнулась мне и предложила пакетик чипсов. Господи, ну почему люди иногда бывают так милы? Мне тут же стало стыдно, и я достала сверток с бутербродами.

Вскоре мы уже дружно жевали, а я уверяла детей, Тима и Элис, что великолепный грибной паштет вовсе не из конского навоза.

— Честное слово, не понимаю, где они этого набрались? — удивлялся их отец Билл. — Просто не понимаю!

За окном промелькнул небольшой лесок, и я с тоской вспомнила о вересковых торфяниках вокруг «Аббатства», которые так и не успела как следует осмотреть. Снег все сыпал. Семейство Бруксов, успевшее официально представиться, поведало, что снегопад по всей Англии.

Я притворилась, будто хочу спать, и отодвинулась подальше на свое сиденье. Сложила шарф, подложила его под голову и невидяще уставилась в окно. Почему Алекс не попрощался? Почему? Неужели я для него так мало значила, что он даже не счел нужным сказать «до свидания»? Или просто разозлился, что я не приняла его безрассудное предложение?..

Интересно, что сейчас делают в замке? Наверное, все еще наливаются виски на поминках и продолжают сочинять стихи о мартышке, замерзшей в снегах… Дэйви и Эдвард, вероятно, изучают нумизматические каталоги, подсчитывая, сколько стоит найденный клад. Табита, скорее всего, изливает душу Одессе… Джокаста опять жалуется, что не может найти свое вязанье, просит кого-нибудь ей помочь и говорит, что все это напоминает ей, как в 1956 году…

Я закрыла глаза, надеясь, что мерный стук колес поможет мне заснуть или хотя бы вздремнуть. Проснулась я от резкого толчка — поезд стоял. О нет, только не это! Выглянув в окно, я увидела, что он просто прибыл на станцию, а не стоит посреди поля, как в тот злополучный день.