Знаю тебя

23

Мы с Гарретом снова садимся вперед. Дом Фрэнка в десяти минутах езды от больницы. По дороге туда мы проезжаем мимо моего старого дома.

— Вот тут я и выросла. — Я показываю на маленькое белое здание, которое больше напоминает трейлер, чем дом.

Он притормаживает на обочине.

— Гаррет, зачем ты остановился?

— Хочу посмотреть на твой старый дом. Мой-то ты видела.

— Ну, вот он. Ты увидел его. Теперь поехали.

Гаррет пару мгновений разглядывает дом. Все выглядит так же, как когда я жила здесь: стены нуждаются в покраске, а на крыше не хватает черепицы. Фрэнк рассказывал, что предыдущий владелец задолжал с платежами, и теперь дом принадлежит банку.

— Паршивый дом. Знаю. Давай просто уедем.

Гаррет проезжает несколько кварталов до дома Фрэнка, состояние которого ненамного лучше. Его тоже не мешало бы отремонтировать, но внутри он уютнее, чем дом, где я выросла. У Фрэнка мебель новее, не такая потрепанная, как у мамы. И он содержит дом в порядке и чистоте.

— Можешь подождать здесь, — говорю я Гаррету, когда мы заходим в гостиную. — Я возьму вещи Райана.

Вернувшись из комнаты Райана, я вижу, что Гаррет стоит у камина и разглядывает мои старые фото, которые Фрэнк расставил на полке рядом с фотографиями Райана.

— Не смотри на них. — Я встаю перед ним. — Они такие дурацкие.

— Ты была горячей штучкой даже в школе. — Он смотрит на фото поверх моей головы. — Разве у тебя не было уродливой стадии, как у всех нас?

— Ну, у тебя ее не было точно.

Он берет фотографию с выпускного.

— Джейд-отличница.

Я ставлю фото обратно на полку.

— Да. Здорово. Ты закончил?

— Устрой мне экскурсию по дому. Или хотя бы покажи свою комнату.

— Там не на что смотреть. Сейчас мы в гостиной, отсюда можешь увидеть кухню.

Я веду его вглубь дома.

— Вот спальня Фрэнка, — комментирую я, когда мы проходим мимо. — Комната Райана — в конце коридора. А здесь моя.

Гаррет заходит в мою комнату. Это самая маленькая спальня в доме. У стены, завешанной маминым стеганым одеялом, ютится моя односпальная кровать. Возле другой стены стоят небольшой стол и стул. Сейчас мне все здесь кажется каким-то жалким. Я не думала об этом, пока жила тут. Забавно, насколько меняется твоя точка зрения, когда уезжаешь на какое-то время.

Из-за того, что Гаррет намного выше и крупнее меня, комната кажется еще меньше. Если уж мне она кажется жалкой, то представляю, что думает он.

— Все. Ты увидел ее, так что пойдем.

— Это твоя мама?

Он берет фотографию из открытой обувной коробки на столе. Я подхожу, чтобы взглянуть поближе.

— Да. Ее звали Джули. Ну, на самом деле она была Джулия, но предпочитала называться Джули.

— Вы так похожи. Сколько тебе здесь лет?

Я забираю у него фото.

— Это был мой тринадцатый день рождения. Фрэнк фотографировал. Моя мама понятия не имела, что это мой день рождения. Вот почему она выглядит не особенно радостной… правда, радостной она и не бывала.

Я убираю фото обратно в коробку, полную старых снимков.

— Похоже, Фрэнк разбирал кладовую. Я никогда их не видела.

Я беру еще несколько снимков и рассматриваю их. В основном, это мои фотографии из школы, но есть и один снимок моей мамы в колледже. Она выглядит совершенно иначе, чем я помню. Она одета в толстовку колледжа и стоит рядом с более молодым и здоровым Фрэнком. Она выглядит счастливой, нормальной и даже больше похожей на меня.

— Ты говорила, они вместе учились в колледже? — спрашивает Гаррет.

Я настолько задумалась, что напрочь забыла о том, что он здесь.

— Да, в Дрейке. Это небольшой колледж недалеко отсюда. Фрэнк был в аспирантуре. На снимке ему двадцать восемь или двадцать девять.

Я бросаю фотографию обратно в коробку.

— Возьми с собой хоть одну. У тебя есть фотографии мамы?

— Нет и не надо. — Я тяну Гаррета за собой. — Идем. Вряд ли тебе комфортно быть в таком месте.

— В каком? — спрашивает он, когда мы снова оказываемся в гостиной.

— В этом крохотном домике. В этом паршивом районе.

— Это твоя жизнь, Джейд. И нет ничего плохого в этом доме. Или районе.

— Как скажешь.

Я беру сумку с одеждой Райана и направляюсь к двери. Гаррет останавливает меня.

— Что с тобой?

Я смотрю на него, злясь, что он заставляет меня озвучивать его собственные мысли.

— Это дерьмо, Гаррет. Все это дерьмо. Ну, в моих глазах нет, но в твоих — точно да.

— Неправда. Не надо выдумывать. Да, ваш дом небольшой, но зато настоящий, тогда как мой больше похож на отель. Или на музей. Словно там никто не живет.

— Давай просто уйдем.

— Подожди. — Забрав мою сумку, он ставит ее на пол и притягивает меня к себе. — Я знаю, то, что случилось с Фрэнком — полный отстой. И я знаю, ты пытаешься быть сильной для Райана, но со мной ты не должна притворяться. Скажи, что мне для тебя сделать, Джейд?

— Пообещай, что Фрэнк выздоровеет. Кроме него, у меня никого больше нет. Райан, наверное, женится на Хлое, и мы перестанем видеться. Если с Фрэнком что-то случится, у меня никого не останется.

Он отстраняется.

— У тебя есть и я.

— Я не о сегодняшнем дне. И не о следующей неделе. Я о далеком будущем.

— Я уже сто раз говорил тебе, что никуда не денусь.

— Да. Но это неправда, а я устала слушать неправду. Так что перестань вести себя так, как будто мы будем вместе. — Я отхожу от него. — Оглянись вокруг, Гаррет. Посмотри на этот дом. И вспомни дом, где я выросла. Мы из двух совершенно разных миров. Я не вписываюсь в твой мир. Никогда не вписывалась и не впишусь. Меня туда даже не пустят. Ты слышал, что сказал тогда Блейк? Что я никогда не стану Кенсингтон. И как бы я его ни ненавидела, он был прав. У нас нет будущего.

Я сразу жалею о сказанном. Гаррет не такой, как я. Он — оптимист. Он убежден, что мы будем вместе даже спустя много лет. Я тоже хочу этого, просто не представляю, каким образом мое желание может сбыться.

Гаррет, похоже, расстроен.

— Сейчас не время для споров, так что я просто скажу тебе одну вещь. Ты сама — творец своего будущего, Джейд. Так что, если мы и расстанемся, то лишь потому, что этого захотела ты. Но не я. И не кто-то другой.

Он подхватывает сумку и проходит мимо меня к двери на выход.

Я следую за ним к машине. Гаррет открывает мне дверцу и хлопает ею, когда я сажусь. Он злится на меня. И я не виню его. Я продолжаю отталкивать его каждый раз, когда он пытается сблизиться. Он прав. Я доведу нас до полного краха, потому что слишком переживаю, что если это сделаю не я, то сделает кто-то другой.

В больницу мы едем в молчании. Райан ждет нас в реанимации.

— Вот твои вещи. — Я протягиваю Райану сумку с одеждой.

— Спасибо. Пойду переоденусь, а потом позвоню Хлое. Можете остаться на случай, если вернется врач?

— Да. Будем здесь.

Мы с Гарретом садимся в приемной отделения интенсивной терапии. Я неосознанно постукиваю ногой по полу. Гаррет берет меня за руку.

— Можешь поехать в гостиницу, если хочешь.

Понятия не имею, почему у меня вырвались эти слова. Он очень мне нужен прямо сейчас. Меньше всего на свете мне хочется сидеть здесь в одиночестве. Что сложного в том, чтобы быть искренней с ним?

После всего сделанного и сказанного я жду, что Гаррет просто встанет и уйдет. Чтобы, наконец, избавиться от меня — гнусного, неблагодарного человека. Но вместо того, чтобы уйти, он вздыхает и, поцеловав меня в лоб, кладет мою голову себе на плечо. Он не произносит ни слова. Просто сидит рядом со мной, держа меня за руку и ожидая новостей о человеке, которого даже не знает.

Пока мы сидим, я понимаю, что никогда не говорила Фрэнку о том, как сильно ценю все то, что он сделал для меня. Я никогда не говорила ему, как много он для меня значит. Желание поделиться чувствами настолько сильно, что я просто обязана ему подчиниться.

Я касаюсь Гаррета.

— Схожу посмотрю, не проснулся ли Фрэнк. Мне нужно кое-что сказать ему.

— Пойти с тобой?

— Нет. Я ненадолго.

Я заглядываю в палату. Фрэнк не спит, хоть и выглядит сонным, поэтому я подхожу и говорю все, что должна была сказать уже очень давно. Благодарю его за все, что он сделал для меня с того дня, как стал нашим соседом. Говорю, что люблю его и считаю родным отцом. Когда я заканчиваю, он слабо улыбается, но не отвечает. Он сонный, так что я просто оставляю его и ухожу.

На обратном пути я прохожу мимо людей всех возрастов, лежащих в кроватях и подключенных к аппаратам. Некоторых из них завтра, возможно, уже не станет.

Когда я возвращаюсь в приемную, Гаррет по-прежнему сидит там и терпеливо ждет. И я осознаю, что все мои страхи по поводу нашего будущего не имеют значения. Потому что в любой момент один из нас может оказаться на месте Фрэнка, в реанимации. А я трачу наши прекрасные моменты с Гарретом на переживания о том, чего никогда может и не произойти. Возможно, мы будем вместе всегда. Возможно, нет. Но это не имеет значения. Важно то, что мы имеем сейчас.

А сейчас я люблю Гаррета больше, чем когда-либо считала возможным. И тот факт, что он здесь со мной, поддерживает меня, помогает пройти через это, лишь влюбляет меня в него еще сильнее. Я сажусь рядом с ним и снова кладу голову ему на плечо.

Спустя несколько минут возвращается Райан и приглашает нас в коридор.

— Я только что встретил врача, и он сказал, что папа чувствует себя лучше, но ему нужен отдых. Поэтому до завтра они не пустят к нему посетителей. Так что, ребята, можете идти. Я позвоню, если что-то изменится.

— Райан, я не хочу оставлять тебя здесь совсем одного.

— Скоро придет Хлоя, так что идите. Наверняка ты жутко устала после перелета.

— Хорошо. Тогда увидимся утром.

Райан не спрашивает, где я остановилась, и я не говорю ему, что поселюсь вместе с Гарретом. Для Райана я навсегда останусь маленькой младшей сестренкой, и хотя мне уже девятнадцать, я все равно стесняюсь сказать ему, что переночую не дома, а со своим парнем.

Мы с Гарретом регистрируемся в отеле. Естественно, он забронировал лучший в Де-Мойне отель. Номер с огромной двуспальной кроватью.

После того, как мы ушли из дома Фрэнка, Гаррет не произнес и нескольких слов. Оказавшись в номере, он начинает молча развешивать одежду в шкафу.

— Эй. — Я дергаю его за руку. — Можем поговорить?

Мы садимся на кровать. Гаррет не смотрит на меня, а я не смотрю на него. Вместо этого я разглядываю резинку для волос, которую кручу на пальце.

— Гаррет, прости. Я не должна была так говорить. Не знаю, что на меня постоянно находит. Иногда я даже не могу разобраться в собственных мыслях.

Он не отвечает, и я продолжаю возиться с резинкой. Через некоторое время я все-таки не выдерживаю.

— Почему ты молчишь?

Наконец он поднимает лицо.

— Потому что сейчас я очень сержусь на тебя и не хочу сгоряча наболтать ерунды.

— Ну, тогда поговорим, когда ты остынешь.

Он мнется, но все-таки продолжает.

— Сегодня ты вела себя так, будто собиралась порвать со мной в ту же секунду, как только я увидел твой дом и место, где ты выросла. Словно ты думаешь, что для меня это важно. Словно я один из тех богатеньких мальчиков из романов, застрявших в твоей голове, хотя я миллион раз пытался доказать тебе, что совсем не такой.