Глаза цвета индиго

♡ ♡ ♡

Я предполагаю, что был так сосредоточен на помощи Индиго, что забыл, сколько рук мне нужно пожать сегодня вечером. Другие виды прикосновений меня не беспокоят, а вот рукопожатия — да. Это потому, что люди никогда не моют руки. Особенно мужчины. Они писают, застегивают ширинку и выходят из туалета.

В остальном, я действительно хорошо провожу время. Присутствие Индиго поглощает меня, и каждый раз, когда она перемещается, мой взгляд притягивается к ней, заставляя меня забыть о том, что я говорю людям в середине разговора.

По тому, как мы общаемся, по тому, как моя рука задерживается на ее спине, по тому, как она прижимается ко мне, сама того не замечая, можно подумать, что я влюблен в нее.

Она очаровательна, и, если бы я не знал ее лучше, то сказал бы, что она наслаждается пребыванием здесь. Но я знаю лучше. И замечаю то, что другие игнорируют или просто не обращают внимания. Как сейчас, когда ее рука слегка подрагивает, когда она отпивает из бокала.

Перед нами стоит высокий мужчина, представившийся как Лео Твитчер, парень, который был ее спутником некоторое время назад. Каждый раз, когда он говорит, я чувствую, как ее тело напрягается под моим прикосновением.

— Не могли бы вы извинить нас на минутку? — Лео буравит меня своим взглядом, взглядом, который был у Индиго всего несколько секунд назад.

— Мы сейчас разговариваем.

Он показывает рукой на Индиго, а затем на себя.

Я никогда не хотел ударить кого-то так, как хочу ударить этого парня. У него такое выражение лица, которое говорит: «Я полон дерьма и люблю делать из всего шоу».

Индиго выглядит взбешенной, ее лицо приобрело темно-красный оттенок.

— Мне очень жаль, но нам пора идти, — говорю я. — Было очень приятно познакомиться с тобой, Лео.

Я беру ее за руку и веду на танцпол.

Ее глаза расширились, но она не сопротивляется. Я киваю, призывая ее просто довериться мне в этом деле. Она вздыхает, кладет руки мне на плечи, а я кладу свои ей на спину. Мы единственные, кто танцует.

— Я не люблю танцевать, — шипит она.

Я хихикаю, зная, как сильно я сам это ненавижу.

— Мы можем вернуться к общению с Леонардо Ди Каприо, если ты хочешь, — шучу я, и она мгновенно застывает.

— Я так и думал.

— Он был хуже всех, — признается она с выражением отвращения на лице, — но мы не можем танцевать всю ночь, чтобы избежать всех.

Я пожимаю плечами:

— Почему бы и нет?

— Потому что эти туфли уже режут мне пальцы на ногах.

Индиго останавливается на секунду, покачивая одной ногой, затем другой.

— Тогда сними их.

Она смотрит на меня так, будто я только что сказал самую глупую вещь на свете. Это просто то, что моя мама любит делать, когда у нее болят ноги, и она хочет продолжать танцевать. Она действительно душа вечеринки.

— Нет.

Она распрямляет плечи.

— Почему?

— Потому что я так сказала.

Она выглядит так дерзко, когда закатывает глаза.

— Да что ты? — спрашиваю я, поднимая брови.

Индиго смотрит вокруг себя на море людей. Некоторые из них игнорируют нас, другие улыбаются, а некоторые смотрят на нас, как на животных в зоопарке. Не могу сказать, что для меня это комфортно.

— Да, Элиас, — шипит она, не отрывая взгляда от окружающих.

Я застаю Индиго врасплох, поднимая ее в воздух: одна рука под ее плечами, другая под коленями, и кручу ее вокруг себя, одновременно осторожно снимая туфли кончиками пальцев. Они падают на пол, а ее глаза стреляют кинжалами.

Улыбаться, наверное, не самое лучшее занятие, когда она в ярости, но я ничего не могу с собой поделать. Она слишком поглощена всем этим формальным дерьмом. Индиго нужно немного расслабиться.

Я продолжаю раскачивать нас в такт музыке и смеюсь над ее расстроенным выражением лица. Она выглядит так, будто хочет меня убить, но, по крайней мере, она будет смеяться над этим спустя годы.

Она еще раз проверяет окружающую обстановку, и я поднимаю голову, замечая все внимание прикованное к нам. И когда я говорю все, я действительно имею в виду это. Люди снимают видео. Даже охранник смотрит на нас.

— Все смотрят на нас благодаря твоей умной заднице, — простонала она, зарываясь головой в мою грудь.

— Пусть смотрят. Десять процентов из них любопытны, остальные завидуют.

Она бормочет что-то так тихо, что я не могу расслышать, но уверен, что она ругается, поэтому просто смеюсь и продолжаю танцевать.