Одержимый

Гилл усмехается, не отрывая глаз от моего лица:

— Парни, не в обиду сказано, но вы не вовремя.

— Тай, — на его плечо ложится рука Логана, пальцы сжимаются. — Перестань.

Лицо Гилла каменеет, и он цедит сквозь зубы:

— Девчонка тащится от бейсболистов. Почему мы не можем помочь друг другу?

— Ты знаешь — почему.

Гилл со психом сбрасывает с себя руку Логана, отпускает меня и, взревев, врезает кулаком в стену не далеко от моего лица. Испугавшись, я вся сжимаюсь и скатываюсь по стене вниз. Закрываю голову руками. Глаза печёт от назревающих слёз.

— Проклятье, Тай…

— Какого хрена ты её жалеешь, Логан?! — вопрошает Гилл.

— Остынь. Сабрина, — осторожно трогает он меня за плечо. — Всё в порядке, встань.

Пока я поднимаюсь по стене вверх, Логан подхватывает с пола мою кепку и, улыбнувшись одними губами, водружает её мне на голову:

— Нормально?

Я сглатываю и заставляю себя кивнуть.

Эти лазурные глаза с налётом тревоги… Если это был он… Разве, вступился бы за меня? Разве, беспокоился бы обо мне?..

Но тогда почему он бесследно пропал? Почему?!

Издалека доносится гул голосов и топот множественных ног. Зрители, наконец, решили покинуть стадион. Я надвигаю кепку на глаза, прячу дрожащие руки в рукава кофты и, так и не задав готовые сорваться с языка вопросы, устремляюсь к выходу.

— Я не закончил с тобой, ведьма, слышишь?

Я вздрагиваю, но сгибаю в локте руку и показываю за спину средний палец.

Война — значит, война.