Изменишь однажды...

Однажды я видела девушку с глазами, подёрнутыми поволокой. Она стояла посреди холла офисного здания, кого-то ожидая. Дневной свет от лестничного пролёта подсвечивал её лицо и полуприкрытые глаза. Девушка слегка откинула голову, как будто ей было тяжело держать открытыми веки и устремила этот полусонный взгляд куда-то в пространство. А может, в себя.

Мы с Аней почему-то обе обратили на неё внимание и замерли, наблюдая развёртывающуюся магию. Вокруг девушки, словно завихрения воды в центрифуге начали образовываться спирали из мужчин. Еще вспоминалась сцена из передачи о животных: стая касаток сужает кольцо вокруг тюленя на льдине. Только это она была касаткой, а они — тюленями, которые боязливо кружили и кружили возле неё, как будто привязанные невидимыми нитями к этому полуприкрытому взгляду; не в силах пройти дальше, но и не решаясь подойти. Наконец, первый смельчак двинулся к девушке с пустяковым вопросом. Второй, боясь потерять свой шанс, рванул следом. А за ними третий, четвёртый, пятый… Вскоре возле этой скромно одетой девушки стояла толпа мужчин, каждый из которых стремился захватить её внимание.

Анька пихнула меня локтем в бок. Если бы не она, я бы не поверила в реальность происходящего.

И вот, другая девушка с колдовскими глазами украла у меня Артёма.

Я киваю ей, не уверенная в том, как нужно вести себя при встрече с любовницей собственного мужа. Иду прямиком в гостевую комнату, таща за собой огромный чемодан и пустые коробки. Ирина почему-то следует за мной. Боится, что я что-то украду?

Я вхожу в гардеробную. Открываю чемодан и начинаю складывать вещи. Ирина стоит над душой, чем бесконечно меня нервирует. Несколько раз я роняю книги с полок, на что она цокает языком и демонстративно вздыхает.

— Ирина! — не выдерживаю я. — Выйдите отсюда и дайте мне спокойно собраться!

— Я буду стоять здесь! Не надо командовать! Это больше не ваш дом, Надин! Что хочу, то и делаю. Мало ли что вы решите отсюда прихватить! — уперев руки в бока, выпаливает девушка. — Знаю я вас, понаехавших баб. Думаете, в Москве вам рады?! Припёрлись с Урала и возомнили, что теперь вам здесь место?

Так вот чего она хочет. Скандала!

— Дорогуша, для вас я Надежда Сергеевна! И если вы подзабыли, то Артём тоже понаехавший. Мы оба с Урала! Что-то не вижу, чтобы это удержало вас от прыжка в его постель.

— Артём — другое дело! Он ведь столько лет прожил в Европе! Не то что вы, Надежда Сергеевна, со свиным рылом, да в калашный ряд! Что ж вам в Екатеринбург не вернуться? В Москве хотите остаться?! Ищете любой повод? Решили зацепиться за проект с реновацией?

Я вскидываю голову:

— Что вы знаете о моём проекте?

— Всё, что надо, Надежда Сергеевна! У Артёма нет от меня секретов. Он мне полностью доверяет. И знает, на что я способна! Скоро сделает начальником департамента по связям с общественностью, представляете? А вы не думали, почему он вас не принял к себе на работу год назад? Думали, я не в курсе? Сразу после того, как Артёма назначили директором, вы подавали резюме в отдел кадров. Как вам изящно отказали! «Чтобы исключить конфликт интересов»! — Ирина глумливо поднимает обе руки и делает воздушные скобки. — Какой «конфликт интересов» может быть у директора с младшим проектировщиком? На самом деле Тёмочка просто не хотел каждый день видеть вашу унылую физиономию на работе. Надоевшая жена пусть сидит дома. И потом, кто будет ухаживать за вашим ребенком-инвалидом?

Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу.

— Тимофей не инвалид, — медленно, пытаясь не допустить дрожи в голосе, произношу я. — Контролируемая астма — не инвалидность.

— Да, конечно, — надувает губы Ирина, — только почему у него недавно был приступ, и он чуть не умер? Хотя, может, отмучился бы… — она постукивает себя пальцем по подбородку.

Я больше не в силах сдерживаться. Я взмываю вверх, моя ладонь летит на сверхзвуковой скорости и впечатывается в левую щеку Ирины. Она не может удержаться на ногах и падает на задницу.

— Ещё слово о моём сыне, и я на твоём лице покажу, как мы, уральские бабы, лепим наши знаменитые пельмени. — Я подхватываю свой чемодан, взваливаю на него коробки с книгами и топаю из этой чумной обители.

Глава тринадцатая

В бумажном пакете, наспех подаренном мне Максимом, оказалась умная колонка. Мы с Тимом не сразу поняли что это за штука. Сначала долго баловались, прося то поблеять, то почирикать, то помычать. Потом сын понял, что колонка может без остановки рассказывать ему сказки. Ещё электронная мадам оказалась интересным собеседником, который будет поддерживать любой абсурдный разговор с не в меру болтливым четырёхлеткой. И самое классное — колонка в мгновение ока находила и включала для него нужную музыку.

Тим пользоваться этой функцией с большим энтузиазмом. Я бы сказала, чересчур большим.

Я тоже наслаждалась замечательным подарком, работая из дома над нашим судьбоносным проектом. Загружала подобранный плейлист или просто поток под настроение, время от времени занося новые композиции в любимое.

Раньше, в Екатеринбурге, музыка была важной частью нашей с Артёмом жизни. У нас схожие вкусы, мы любили одних и тех же исполнителей, старались ходить на все концерты. Даже после рождения Тимофея, когда ему было всего несколько месяцев, мы бегали на живые выступления, упросив маму Артёма приглядеть за внуком. Тогда мой муж действительно был мужем, искренне наслаждавшимся своим отцовством. Я помню, как он включал специально подобранные для Тимофея мелодии и кружился с ним по комнате, ожидая, пока малыш уснёт. Это было чудесное зрелище: красивый, умный Артём, с любовью глядящий на крохотный комочек в руках.

Первое время по приезду в Москву я ещё пыталась создавать нам романтический флёр. Обнаружив шикарную аудиосистему в квартире, я включала негромкую музыку к позднему приходу Артёма, наливала нам вино в бокалы, — даже надевала сексуальное бельё, вот смех-то! Но он приходил уставший, раздражённый, отмахивался от всего и вскоре я прекратила эту практику. Иногда, обнаружив замечательную, подходящую к моменту песню я, как и раньше, отсылала Артёму, но понимала, что он так никогда и не прослушает её.

Мне снова становится грустно, и я решаю сделать перерыв в работе. Захожу во «ВКонтакте» к Ане, разглядываю новые фотки её малыша в закрытом альбоме, пишу комментарии. Смотрю, кто ещё отметился и вижу в тегах страницу Максима. Перехожу на неё.

Он не очень активен, последняя самостоятельная запись сделана год назад. Вижу многочисленные отметки друзей, студентов и коллег: «Профессор Лосяш, с Днём рождения!» «Со всемирным днём философии!» «Заходят как-то в бар Камю, Кропоткин и Хомский…»

Тыкаю на фотоальбом. Несколько изображений с конференций, групповые снимки со студентами, награждения, фото за преподавательской кафедрой. Большинство из этих изображений постил не сам Максим. Я листаю вниз, надеясь увидеть его без бороды, но натыкаюсь на фотографию, где он стоит в обнимку с симпатичной, ослепительно рыжей девушкой. Аня говорила когда-то, что Максим был женат, а потом развёлся. Я гадаю, кто эта незнакомка на фото. Тегов нет, на её страницу пройти не могу.

Я снова отматываю вверх и предлагаю Максу дружбу. Неожиданно быстро приходит подтверждение. А вслед за ним и сообщение.

«Давай вместе заберём Тимофея из садика, прогуляемся и поужинаем на улице?»

«Почему бы и да?» — пишу в ответ я.

Встретив Тима из детсада, мы отправляемся гулять в парк на Чистопрудном бульваре. Слушаем музыкантов, смотрим на уток и лебедей в пруду, а потом садимся в уличном кафе. Мы с сыном наперебой рассказываем Максу про колонку, и я от души благодарю его за подарок. Это прекрасный вечер и мне хочется, чтобы он длился дольше.

Впрочем, кто меня спросит, когда у моего юного изобретателя собственные планы на жизнь.

Мы поспешно усаживаемся в машину к Максиму, потом бежим на второй этаж, там Тимофей скидывает обувь, кричит на ходу колонке: «Включи «Город Омск!» и залетает в санузел.

Мы с Максом всё стоим в крошечном коридорчике моей квартиры.

— И вот так всегда, — я развожу руки, — колонку ты подарил нам обоим, а слушаем только то, что выберет он. Этот «Омск» у меня уже в печёнках сидит! А позавчера весь вечер на повторе стояла «Рыжая кошка», можешь себе представить?

— «Рыжая кошка» — это еще нормально, — вздыхает Максим, — вот я когда-то работал на кафедре, где старший коллега любил ставить горловое пение тибетских монахов. Уверял, что ему так лучше думается.

— Подожди, — начинаю хихикать я, — ты знаешь, что у нас в Екб в артели даже случилась драка из-за музыкальных предпочтений? Сашка сказал одному из парней, что его бардовские песни — отстой, а нужно слушать русский рок. Они неделю спорили, приходили на работу пораньше и включали динамики погромче, а в итоге сцепились так, что разнимать пришлось всей толпой! С тех пор музыку там можно слушать только в наушниках! Нет наушников — нет музыки! Анька грозилась, что запишет это в устав фирмы!

Мы хохочем так, что выступают слёзы. Я машу руками, закидываю голову и постанываю. Потом наклоняюсь вперёд, утыкаюсь Максиму в грудь и смеюсь в неё, вцепившись в его футболку.

— Уф, давно так не ржала, — говорю я и пытаюсь отодвинуться. Но Макс кладёт свои руки мне на плечи и не отпускает. Когда я поднимаю голову, то вижу, что он уже не смеётся. Глядя мне в глаза Максим беззвучно спрашивает: «Можно?». Я ненадолго задумываюсь. А потом вместо ответа поднимаюсь на цыпочки, кладу руки на его шею, вдыхаю аромат туалетной воды и…

— Мам, я покакал! — кричит Тимофей.

Мы смеёмся, прижавшись лбами друг к другу.

— Кажется, перед тобой стоит важная задача, — шепчет Максим. — Совершенно безотлагательная.

Он заправляет мне волосы за ухо, улыбается и уходит.

Глава четырнадцатая

Всю ночь я думаю о нашем почти поцелуе с Максом. Я и рада, и не рада тому, что Тимофей прервал нас.

Что это всё значило? Хочет ли Максим от меня большего, чем есть между нами сейчас? Желает ли перевести наши отношения на романтический лад? Или я только зря накручиваю себя, а он лишь поддался моменту? Или мне всё показалось, и мы просто обнимались, соскучившись по теплу другого человека?

И вообще, нужен ли мне сейчас роман? Даже с таким замечательным мужчиной, как Максим?

Да о чём я в принципе думаю? Я ведь даже не разведена с Артёмом. И если он, наплевав на все условности, почти не скрываясь, завёл любовницу, а теперь спит с ней на нашей супружеской кровати, должна ли я отплатить ему той же монетой?

«Конечно!» — воскликнула бы Аня, будь она на моём месте. И тут я вспоминаю об ещё одном возможном аспекте, который не брала в расчёт. Что, если я сейчас пойду на поводу своей обиды и решу использовать Макса как оружие мести, но потом пойму, что не смогу быть с ним? Что, если его намерения серьёзны, а я не дам ему того, что он заслуживает? И он обидится и никогда не захочет больше меня видеть? Тогда я потеряю прекрасного друга. Возможно, и лучшую подругу, ведь она встанет горой за своего старшего брата?

Когда я вообще буду открыта для новых отношений? Когда я смогу принять себя, перестать копаться в своём прошлом, раз за разом пытаясь найти точку невозврата? Место, откуда наши с Артёмом пути разошлись? А вдруг этот сценарий повторится вновь?