Крылья ветра. Девушка и кровь дракона

– Ты словно сияешь, – завистливо говорила мне сестра, – Дная, ты стала невероятно красивой. Ты просто воплощение красоты.

«Это всё кровь дракона, – думала я раздражённо, всеобщее внимание мне не нравилось. – Скоро этот эффект пройдёт и я стану прежней. Скорее бы. Ненавижу привлекать к себе излишний интерес».

У зверинца стоял неприятного вида громила и всем желающим предлагал взглянуть на гнома, которого держал на своей ладони, и даже потыкать в него пальцем за дополнительную плату. Зверинцы я не любила, поэтому хотела пройти мимо как можно быстрее.

– Как место, где кого-то держат в клетке или на цепи, может приносить радость? – пробурчала я недовольно.

– Но, сестра, я хочу посмотреть! – Лени жалобно сморщила носик. Против этой гримасы я никогда не могла устоять. Пришлось смириться.

– Хорошо, но пусть тебе потом будет стыдно, пока такие, как ты, платят, несчастных созданий будут мучить и унижать на радость публике.

Когда я отдавала монеты громиле, гном вздохнул и осуждающе посмотрел на меня.

Вначале зверинец ничем особым не выделялся. В клетках сидели обычные дикие животные: медведи, волки, росомахи. Но чем дальше мы отходили от входа, тем сильнее чувствовалось присутствие волшебства. У одной из клеток толпился народ. Люди смеялись, указывая на кого-то пальцами. Мы с Лени подошли, и у меня закружилась голова.

На клетке висела табличка: «Не кормить и денег не давать», но это было излишнее предостережение. Никто в своём уме этого бы и так не сделал, потому что на табличке также было указано, кто сидит в данной клетке.

– Зачем же они старушку в клетку посадили? – воскликнула Лени.

– Повстречайся эта несчастная старушка тебе на дороге, вмиг бы ты стала козочкой, – засмеялся какой-то подросток. – Но козочкой очень милой.

– Что за глупости? – надула губки сестра.

– Он прав, это Козья Бабка, мы с ней уже встречались. – Я смотрела на старуху, которая прислонившись к прутьям клетки, умоляла дать ей денежку, зрители хохотали и крутили перед ней медными монетками. Парочка подростков подстрекала местного дурачка подать бабке деньги. Дурачок отнекивался, но с каждым аргументом оболтусов, всё неувереннее. Остальные делали вид, что не замечают этого жестокого развлечения, а может быть, в глубине души надеялись, что дурачок уступит подстрекателям и превратится в козла. Другие мальчишки развлекались тем, что просовывали зажатые в кулаке сладкие булочки между прутьев и, едва бабка тянулась к ним, с визгом отскакивали. Я почувствовала ужас. Нет, я не боялась Козьей Бабки, меня пугало то, что происходило сейчас на моих глазах. Мне было противно оттого, что волшебное создание унижают. Да, Козья Бабка опасна, но это был дух пустынных дорог, дух страшных историй, дух волшебных сказаний. Его место было вовсе не здесь.

Лени взяла меня за руку и потянула прочь к другой клетке, там народ уже не зубоскалил, люди с огромной заинтересованностью обсуждали забившееся в угол грязное, заросшее мехом существо, в котором с трудом можно было узнать оборотня. За этой клеткой стояла клетка поменьше с белой совой, вот только у совы было человеческое лицо. Я подошла ближе – сова посмотрела на меня и заорала:

– Что таращишься?! Уродцев никогда не видела?! Так на себя посмотри!

Я отшатнулась прочь. Как во сне, я следовала за Лени. Из клеток на меня таращились уродцы и волшебные создания. И если калеки злобно смотрели на меня, понимая, что я вижу их двойную ущербность, то волшебные твари при моём приближении выползали из своих углов и прижимались к прутьям. Они все словно ждали от меня чего-то.

– Эй, бродячий маг, не хочешь в соседнюю клетку? – услышала я голос за своей спиной и резко обернулась.

Какой-то краснощёкий здоровяк выкрикнул эти слова и раздулся от важности, посчитав их удачной шуткой. Я почувствовала, как закипает во мне злость. Сила поднялась во мне волной, готовясь уничтожить стоящего предо мной человека. Здоровяк больше не улыбался. Он попятился, поскользнулся и упал, из его руки выпало большое медовое яблоко, которое он успел надкусить. Яблоко покатилось к клеткам. Козья Бабка ловко наклонилась и подхватила его, просунув тоненькую ручку между прутьев.

Здоровяк ойкнул. Народ ахнул в предвкушении. Бабка вцепилась зубами в яблоко.

– Бэ, – сказал здоровяк и превратился в козла.

Истошно заверещал городской дурачок и бросился прочь.

– Пойдём отсюда. – Сестра схватила меня за руку и потащила прочь. Я подчинилась, следуя за ней. Мне хотелось поскорее покинуть это проклятое место. Но перед одной из клеток я замерла, забыв о своём желании. В клетке расположился крысиный король – с десяток крыс с переплетёнными намертво хвостами. Часть из них уже была мертва.

– Что застыла? – спросила вдруг меня одна из крыс. – Противно?

– Мне страшно, – прошептала я, вырывая руку у Лени и прижимаясь к прутьям. – И мне вас всех жалко.

– Но не настолько, чтобы взять и разнести тут всё, разгромить клетки, дать нам свободу?

– Есть правила…

– Ты просто боишься, потому что тогда тебя схватят и посадят в такую же вот клетку. Мы все уроды, все до одного, и ты тоже. Только кому-то повезло быть похожим на человека, а кому-то нет.

– Дная, пошли, – Лени тянула меня к выходу, – мне тут не нравится.

– Подожди, Лени, дай нам поговорить, – отмахнулась я от сестры.

– Если ты настолько труслива, что не можешь выпустить нас на свободу. Освободи хотя бы себя. Сойди с ума окончательно, – пищали крысы. – Знаешь, что для этого надо?

– Что?

– Понять, что жизнь и смерть неразделимы. Мы все неразделимы. Хоть и дети разных матерей.

– Дная, тебе и впрямь плохо, с кем ты сейчас говоришь? Со связкой дохлых крыс? – Лени трясла меня за руку. – Очнись, сестричка, тут воняет смертью.

– Лени, они…

Я взглянула на клетку, точно очнувшись от сна. Лени была права. Крысы были мертвы все до одной, и довольно давно. Или… Или не было разницы, живы они или нет? Они всё равно были в этом зверинце.

«Выпусти нас на свободу!» – звучало в моей голове. И я потянулась к тем созданиям, что были наделены волшебством, старательно обходя калек и уродцев, ласково прикоснулась к ним магией, делясь силой, успокаивая.

«Выпусти нас на свободу! – зазвучал в моей голове хор голосов. – Выпусти нас, бродячий маг! Убей нас! Не жалей, убей. Выпусти».

Я ухватилась за решётку клетки крысиного короля, чувствуя, как боль пронзает всё моё существо. Это была боль тех существ, что были заключены здесь. Их отчаянье, их унижение, их страх.

– Дная, – Лени прижалась ко мне, – тебе плохо?

Плохо было не мне, и я ничего не могла с этим поделать. Я закрыла глаза и вдруг увидела себя на дороге под мелким моросящим дождём. Вдали виднелись очертания замка. Это был Замок Полуночи. В моей руке был меч, и его остриё было прижато к шее дракона. Я почувствовала, что плачу, а потом воткнула лезвие в податливую плоть. Кровь дракона брызнула мне в лицо.

«Убей нас! Отпусти нас на свободу!»

И я погрузила меч ещё глубже.

Я пришла в себя на коленях, голова кружилась. Лени пыталась поднять меня, рядом уже собиралась толпа, я поспешно встала.

– Пойдём, – сказала я Лени, – пойдём отсюда, сестричка.

Когда мы выходили из зверинца, удивлённый громила тыкал пальцем лежащего на его ладони гнома. Гном не шевелился.

– Что это? – раздалось за нашей спиной. – Эй, хозяин, почему твои чудища сдохли? Это что, зараза? Чума?

Поднялась паника, зрители бежали прочь, следом за ними, жалобно блея, скакал козёл. Громила навзрыд плакал над тельцем гнома. А я всё ещё чувствовала капли крови дракона на своём лице. Что это? Что со мной происходит? Я только что убила всех в зверинце. Я только что убила дракона. Или это следствие того, что я выпила кровь? Рэут был прав, – почему я никогда его не слушаю? И всё же я не чувствовала раскаянья.

«Я отпускаю вас на свободу, – думала я. – Я отпускаю».

Я чувствовала, что они все мне благодарны.

Глава 8. Листик

Первое знакомое лицо, которое мы увидели, выбравшись из зверинца, был Вик. Парень обнимал за талию какую-то красотку и что-то нежно нашёптывал ей на ушко, девушка смеялась и мило краснела. А вокруг них порхали волшебные бабочки таких расцветок, что и представить сложно. Признаться, мне вдруг стало обидно. Почему бы в моей жизни не быть вот таким ярким бабочкам, пустым разговорчикам, милым намёкам? Почему мне вечно достаётся безумие и одиночество?

«Потому что я сама их выбираю. А могла бы выбрать Вика. Рэут, как всегда, прав», – ответила я сама себе.

Заметив нас, Вик побледнел, а бабочки тут же рассыпались разноцветной пыльцой.

– Вик! – закричала Лени, не замечая его смущения, и бросилась обнимать. – Как давно я тебя не видела! А мы с Днаей пришли поздороваться с Брынем и всеми вами, и на представление тоже придём. Ты что, не рад? Ну что же ты молчишь? Я сейчас обижусь.

– Я рад, рад. – Вик, не отрываясь, смотрел на меня, и в его глазах восторг переплетался с чем-то таким, чему я никак не могла подобрать названия. Мне даже показалось, что он меня боится. – Очень рад.

– Ой, как чудесно! – радовалась Лени. – Какой ты стал красивый! Можно я в тебя влюблюсь? А ты меня любишь?

Вик окончательно растерялся.

Девушка, с которой он любезничал, сообразила, что не стоит мешать, и, хмыкнув, удалилась.

Я поспешно нацепила на лицо радостную улыбку. И, подойдя, подала руку Вику, которую он тут же поцеловал.

– Дная, слов нет, как ты прекрасна, – воскликнул мой старый друг. Друг ли? После его выходки на сцене, которая едва не стоила мне жизни, мы так и не поговорили.

– Я то же самое ей говорю! – поддакнула Лени.

– Особенно полоса на лбу, – попробовала я уменьшить их восторг.

Вик не решил, что ответить, зато Лени только улыбнулась:

– Когда-то я боялась, что она появится у тебя, сестричка. Теперь я рада этому. Она делает тебя особенной.

Вик кивнул:

– Лени права. Она умная девочка.

– Скажи лучше, что я красивая, а то обижусь! – Сестра захлопала ресницами, мы с Виком засмеялись.

– Будешь хлопать ресницами – выпадут. – Вик дёрнул Лени за косу.

Я улыбалась, глядя на их дурачество. Это было так по-человечески мило. На секунду забылись все происшествия прошедших дней, боль, надпись на спине, задание от главного королевского мага, холодность Рэута, смерть волшебных созданий в зверинце. На секунду мы словно вернулись в прошлое, в Замок Седых земель. Но только на секунду. Мы никогда не станем прежними. Как же им двоим легко друг с другом! Почему Вик и Лени не понимают, что я другая, что мне эта лёгкость больше не дана? Почему им не понять, что от меня надо держаться подальше? И почему я сама позволяю им быть рядом со мной? Хотя последнее произошло не по моей вине, а благодаря приказу Рюка. Хоть тут для меня существовало оправдание.

– Ты не злишься на меня? – спросил Вик, когда мы шли к фургонам бродячей труппы Брыня, а восторги Лени немного поутихли.

– Нет, не злюсь, – соврала я, мне уже не хотелось растереть Вика в порошок за его выходку, но и тёплых чувств я к нему не питала.

– Хорошо. Спасибо, – робко улыбнулся парень. – Кстати, то, что вы тут видели… Я просто рассказывал горожанке о том, что будет сегодня вечером на представлении.