Дневник Ведьмы

Бригада рабочих демонтировала старый дом, пока они пилили и вырубали образовавшийся на участке «лес». Работа кипела вовсю вот уже несколько дней. Я уже начала собираться в обратный путь – отпуск подходил к концу, но почувствовала, что должна еще немного задержаться. Следующее утро началось с интригующего вопроса новеньких соседей.

- А вам колодец недавно не копали? Может, знаете кого, кто делает? И кто биолокацией занимается…

- Чем?! – Марина явно слышала этот термин впервые.

- Ну, лозоходством, то есть. Это когда воду под землей ищут, где колодец лучше выкопать…

Краем уха я слушала этот диалог и все больше прислушивалась к себе – стоит ли мне вмешиваться или это меня не касается? Хотя, чего скрывать – мне было бы любопытно походить по этому странному участку и понять, что с ним не так. Жаль, что кроме маятника, у меня с собой ничего нет, но Горислав меня учил, как пользоваться лозой – какая развилка подойдет и с какого дерева. Решено!

- Я умею. Могу посмотреть, - выпалила я быстро, чтобы в последний момент не передумать.

- Правда? Ой, как замечательно. Мы все оплатим… - начали было обрадованные соседи.

- Давайте сначала найдем, а потом уже и договоримся, - ответила я и пошла готовиться.

Спустя полчаса я уже на их участке. В руках прутик, в кармане маятник – вдруг чего перепроверить надо будет, а я ему все же больше доверяю, и защитный амулет – не то, чтобы я боюсь, но мне там не нравится находиться. Неприятное ощущение в ногах, будто они потихоньку погружаются в трясину, появилось почти сразу. Такое ощущение у меня часто бывает, когда я нахожусь на кладбище. Я начала медленно ходить по участку, глядя на подрагивающий в моих руках прутик и прислушиваясь к себе. Впрочем, прислушиваться долго не пришлось.

- Помоги мне… - послышался тихий голос, - Я здесь, под землей…

Голос шел из того самого места, где я видела эту тень. Там же, где нашли мертвым второго хозяина дачи. Это уже не совпадение. Я медленно подошла, веточка дрогнула и потянулась вниз.

- Как тебе помочь? – мысленно спросила я.

- Скажи им, что здесь вода. Чтобы копали здесь. Тогда меня найдут и я обрету покой…

- Хорошо, - ответила я ей и уже вслух добавила, - Здесь! Вот точно под пнем копать надо.

На следующий день начали копать. Я не находила себе места – переживала, вдруг не найдут. Первое кольцо вкопали, второе… На третьем ребята, копавшие колодец, позвали нас всех взглянуть на зловещую находку. В яме белел человеческий череп.

- Надо полицию вызывать, пусть разбираются. А то вдруг мы потом виноватыми окажемся, - решили соседи, все еще пребывающие в шоке от увиденного.

Звонить пришлось несколько раз – никому из нас не верили и считали, что мы их просто разыгрываем. В итоге приехал наряд ППС исключительно для профилактической работы с шутниками. Поверили только тогда, когда увидели все собственными глазами. И вот тут все завертелось. ППСники вызвали экспертов, приехало еще несколько машин с мигалками. И если одна машина привлекла внимание обитателей близлежащих домов, то что уж говорить о прибывшем после кортеже с мигалками.

Почти все садовое товарищество наблюдало за тем, как из ямы, которая теперь уж точно не станет колодцем, поднимали останки. Мы с Маринкой стояли ближе всех, рядом с хозяевами участка и с, непонятно как очутившейся здесь, соседкой из дома напротив – древней старушкой бабой Катей.

- Скелет женщины, лет 30. Причина смерти неизвестна. Рядом обнаружены старинный крест и проржавевший серп.

- Батюшки-светы! – воскликнула разом побледневшая баба Катя, - Евфросинья! Так вот как ты…

Недоговорив, баба Катя сильно покачнулась. Мы отвели ее в тень, тут же рядом появился следователь.

- Вы назвали ее Евфросиньей. Вы знаете, кто это?

- Да. Я крест ее узнала. Он ей от прабабки, вроде, достался. Она у нас появилась, когда мне лет двадцать было. Расскажу все, что вспомню. Так что слушайте…

Баба Катя родилась и выросла в небольшом городке в трех километрах от этого садового товарищества, которого на тот момент еще и в помине не было. Городок маленький – одна длинная улица с пятиэтажными домами по обеим сторонам, да сбоку частные домики ютятся. Рынок, два магазина, больница и завод – вот и весь город. Случайных и чужих людей там не было – все всегда на виду, все друг друга знают.

И вот однажды появилась в городе молодая женщина, вся в черном, представилась Евфросиньей. Администрации местной бумажку какую-то показала – ей выделили комнату в общежитии. Устроилась она на завод, да еще и в больницу санитаркой. Работала, ни с кем знаться не хотела. Думали поначалу, что больно гордая, да присмотрелись потом – она ото всех особняком держится, нелюдимая. Мало ли, что приключилось в жизни – чего же в душу лезть. О помощи какой попросишь – так всегда поможет, только вопрос о чем-то личном и все, как стена каменная становится.

Привыкли к ней через какое-то время – будто всю жизнь она тут жила. Ходит по окрестным лесам, травки все собирает, да в комнатушке своей сушит. Подумали, что того, блаженная она. А вот и нет – травами она лечить умела. С чем ни придешь к ней, обязательно травяной сбор найдется.

Так и жили, пока Генка из трудового лагеря не вернулся – за пьяную драку туда отправили. И все бы ничего, драка и драка. Да вот только потерпевший – чей-то там сынок оказался. Случайно, короче, получилось – стечение обстоятельств. А так Генка хороший, даже мухи не обидит. Так, по крайней мере, все думали.

Как вернулся – пил две недели беспробудно. Потом, по дороге в магазин, «за ней же, окаянной», встретил Евфросинью и начал намеки недвусмысленные делать, да руки распускать. Не успели вмешаться, а она ему такой от ворот поворот устроила и пошла себе дальше, а он ей вдогонку еще долго угрозы кричал.

Прошло какое-то время, все затихло. Никто уж об этой безобразной сцене у магазина и не вспоминал. Генка вроде как одумался, хотел было на работу устроиться, но брать-то его никуда особо не хотели. Подрядился он коров пасти. Тут ведь раньше, прямо на этом самом месте, болото было. А если по его краю пройти, то дальше такой луг был большой – там многие коров пасли. Пару месяцев Генка честно отработал, а потом случилось что-то. Евфросинья исчезла. Как испарилась. Участковый потом даже комнату ее вскрывал – вещи все на месте, а ее нет. Если бы и убегала от чего, хоть документы с собой бы забрала…

А Генка сначала пить начал пуще прежнего, а потом и вовсе черти ему мерещиться начали – все прогонял кого-то и угрозы кричал. Потом и вовсе с ума сходить начал – приходил сюда и пытался часть болота, ну, лунку такую, где вода стоит, закопать. Возил из леса землю и прямо в воду скидывал. Так его тут и нашли. Вроде как сердце не выдержало.

- Так выследил он ее, получается, когда она поблизости травы собирала. Вот ведь ирод…

Пока баба Катя все это рассказывала, рядом с останками появилась призрачная фигура – вся в черном, темные волосы, чуть сбившись, прикрывает черный платок – она только слабо кивнула в благодарность и исчезла в тени деревьев у забора, где ее уже ждала Она – Хранительница – и обе они исчезли во тьме древних каменных Врат, видение которых тоже растворилось спустя несколько секунд.

На следующий день я ехала домой в задумчивости – какой странный отпуск получился, будто сама в прошлом побывала. Все как наяву было. Печальная история. Но хорошо то, что удалось помочь Ефросинье обрести покой. Таков мой Путь, мое Предназначение…

Шантаж.

Я проверяла все снова и снова – ошибки быть не могло – это обычный суицид. Но и не верить Славику, у которого тоже с недавних пор открылся дар – просто сверхъестественное чутье на разного рода криминал (даже там, где на первый взгляд, его нет), причин не было. Вот и в этом случае ему не нравилось абсолютно все.

Не было ни предсмертной записки, ни каких-либо переписок за последние пару недель. Звонки тоже только родным, друзьям и по работе. Да еще и мать со слов Славика что-то уж очень спокойная. Подозрительно все это.

А вот на теле ну ничего подозрительного не было – ни следов борьбы (насколько это вообще возможно установить по телу, упавшему с 15-го этажа), ни удушения, ни каких-либо следов инъекций. В крови ни алкоголя, ни запрещенных препаратов, ни каких-либо медикаментов. На учете тоже не состояла.

Просто молодая, жизнерадостная (со слов опрошенных Славиком друзей) хозяйка маленького издательства внезапно покончила с собой. И правда подозрительно как-то.

- Что же все-таки с ней произошло… - тихо пробормотала я.

- А ты сама у нее спроси – тебе уж точно ответит, - тихим шелестом пронесся шепот Горислава.

-Что с тобой случилось… эээ, - я заглянула в бумаги, начисто забыв ее имя, - Милена?

Рядом со мной слегка зарябил воздух и ощутимо понизилась температура. И вот она уже стоит рядом со мной – молодая, красивая, невредимая и почти как живая – и печально смотрит на свое обезображенное тело на столе.

- Хочешь знать? – спросила она, - Так смотри…

Картинки событий уже привычно замелькали у меня перед глазами. Вот она в своем издательстве. К ней приходит представительного вида толстячок с рукописью – напечатать небольшой тираж, только для своих. Это оказались очень нежные, цепляющие за душу, стихи.

Милене начало казаться, что она влюбилась в душу этого человека, его талант. Семен очень красиво и галантно ухаживал. Уже намекал на совместное проживание и предложение руки и сердца – ну, кто уж тут устоит? Все это время Милена летала как на крыльях, пока на улице к ней не подошли два невзрачно одетых подростка и не показали одно очень специфическое видео, снятое скрытой камерой.

- Ну все, теть, что делать к кому обращаться ты и так знаешь, - сказал один из них и они быстро ушли.

Она еще долго смотрела им вслед, так и не вымолвив ни единого слова. А потом на негнущихся ногах побрела домой и сразу же набрала Семена. Он ответил почти сразу – уже ждал ее звонка.

- Как ты мог? – только и сказала Милена.

- Ну а что такого? Взрослые же люди, крутимся как можем, - цинично ответил ей Семен.

- Зачем?

- А ты еще не поняла? Ты в каком веке живешь, деточка? В девятнадцатом? Думаешь, нужна ты мне была со своими заскоками? Мне только твои деньги и нужны были. Я специально справки наводил – с тебя-то ладно, кроме этого издательства и маленькой студии на окраине и взять-то нечего, а вот мать твоя, смотрю, не бедствует. Поэтому 400 тысяч – и никакой записи нигде не будет, и я исчезну из твоей жизни, - сказал Семен и цинично захохотал.

Милена была не в силах ничего ответить и просто отключилась. Сутки она просидела и все повторяла, что это просто сон, кошмарный сон. Пока еще через день на ее почту не пришло письмо с небольшим отрывком все из того же видео и подпись: «У тебя осталось на раздумья всего три дня».

Подкатил новый приступ паники. Что делать? Вариант остался только один и Милена поехала к своей матери – Лидии Петровне, владелице сети салонов красоты. Выслушав сбивчивый рассказ Милены, она только поморщилась.

- В общем так, - начала говорить она, задумчиво растягивая слова, - ты все это заварила – тебе и расхлебывать. Денег я не дам. Сама выкрутишься. Издательство, вон, свое продай. А с нормальным бизнесом я, так уж и быть, тебе помогу. Книги скоро совсем читать перестанут, а вот быть красивыми люди хотят всегда. А то занимаешься благотворительностью какой-то – возишься там со всякими бездарными голодранцами.