До тошноты

Мика вполне овладел всеми навыками профессионального писателя, но несмотря на идеальную грамматику, звездную ясность и первоклассные механические навыки, ему все еще не хватало того, в чем он нуждался больше всего: истории, которую можно рассказать.

Как бы он ни старался, история, достойная написания, от него ускользала. Даже его самые захватывающие идеи испарялись, как только он переходил от планирования непосредственно к письму. Те немногие проекты, которые он заканчивал, возвращались отвергнутыми каждый раз, когда он пытался выйти на писательский рынок. Отказы всегда представляли собой стандартные письма по единому шаблону, которые никак не помогали ему отточить свое мастерство, так как просто сухо уведомляли о том, что его история им не подходит. Даже его мать перестала поддерживать его мечту пару лет назад. Теперь она просто меняла тему всякий раз, когда он заговаривал об этом, без каких-либо слов ободрения и поддержки.

Грустные размышления о том, что пора уже сдаться и смириться с жизнью редактора газеты, как раз и не дали Мике заметить старуху, пока она не произнесла его имя.

- Мика.

Остановившись на полпути, он огляделся, вырванный из задумчивости жутким голосом. В тот день ярко светило солнце, но он похолодел изнутри от взгляда на женщину, сидевшую на корточках на тротуаре перед его домом, наполовину скрытая тенью деревьев.

- Мы знакомы?

- Нет, но я все про тебя знаю, Мика.

Женщина наклонилась вперед, сидя на корточках, и стала отчетливо видна в ярком солнечном свете. Мика почти отшатнулся при виде нее. Словно почувствовав его дискомфорт, старуха улыбнулась, ее немногие оставшиеся зубы почернели от гнили, а ее сальные волосы представляли собой спутанное гнездо седины. Ее одежда была грязной и настолько заштопанной, что казалось, на платье больше заплаток, чем оригинального материала. На ногах у нее была пара потертых мужских мокасин.

- Вы кто такая?

Мика попытался узнать ее под всем этим слоем грязи, но был уверен, что никогда в жизни не видел эту старуху. Забыть настолько отвратную персону было попросту невозможно.

- Как насчет того, чтобы называть меня просто Музой?

- Музой?

- Да. Меня это вполне устроит.

Ее темные глаза неопределенного цвета блестели из-под складок лица, настолько покрытого глубокими морщинами под слоями грязи, что по мнению Мики не отмыть даже за месяц. Напряженность ее взгляда вкупе с отталкивающей улыбкой заставляли его чувствовать себя неловко. Она не выглядит такой уж опасной, но бездомные люди вполне могут быть сумасшедшими и непредсказуемыми, - подумал он.

Он осторожна начал пятиться назад.

- Подожди, Мика.

Громко хрустнув суставами, Муза поднялась на ноги, куда более резво, чем можно было от нее ожидать.

- У меня кое-что есть для тебя, мой мальчик. Кое-что, что тебе сейчас очень-очень нужно.

Порывшись какое-то время в сумке, висевшей на ее сгорбленном плече, она в конце концов вытащила скомканный листок бумаги и довольная протянула ему. Когда он его не взял, она силой засунула его ему в руку, скривив от нетерпения морщинистое лицо.

- Возьми это! - рявкнула она, и он неохотно развернул записку и попытался ее прочесть, с трудом разбирая ее неровный почерк.

Написанная строчка напоминала адрес веб-сайта.

- Что это?

- А на что это похоже? Набери это на том моднявом компуктере, что стоит у вас в офисе, и он укажет тебе путь на конкурс антологий, который прямо сейчас принимает заявки.

- Так а я тут вообще причем? – спросил Мика, поражаясь сюрреалистичности происходящего.

- Ты опубликуешь там свою писанину, дурашка! И ты победишь! – ответила Муза, противно хихикая.

- Послушайте, леди. Не сочтите за неуважение, но я не знаю, кто и чего вам про меня наговорил, но я не писатель. Так что, мне нечего представлять где бы то ни было.

Мика попытался вернуть записку, но старуха резко подняла руку, больше похожую на клешню, в знак отказа, демонстрируя ногти, длинные, кривые и забитые грязью.

- О-о-о, тебе есть что представить. Еще как есть! Ты просто еще этого не знаешь.

Почерневшие обломки зубов Музы торчали во все стороны из ее воспаленных десен. Ее пробирающий до костей смех перешел в надрывный кашель, что согнул ее пополам так, что Мика испугался, что она чем-то подавилась. Он инстинктивно протянул к ней руку, дабы удержать от падения, морщась от влажных чавкающих звуков, что она издавала.

В ту же секунду руки Музы с неестественной скоростью взметнулись вверх и обхватили лицо Мики по обе стороны, захватив уши. У него даже не было времени среагировать, когда она прокаркала несколько слов на незнакомом ему языке и сильно надавила большими пальцами ему на лоб, прежде чем оттолкнуть и смачно отхаркнуть огромный ком зеленой мокроты ему под ноги.

-Ты, сука сумасшедшая!

Растирая лоб Мика чуть не шлепнулся на задницу, когда в ужасе отшатнулся от старухи. Он все еще чувствовал жар ее отвратительных пальцев на своей коже. На её же морщинистом лице не осталось ни следа веселья, и когда она заговорила, то в ее голосе послышались угрожающие нотки, отчего Мики прошиб озноб, несмотря на дневную жару.

- В первый раз - бесплатно, Мика. А теперь иди и пиши свою историю.

Долго уговаривать его не пришлось. Мика ринулся прочь, оглянувшись лишь раз, дабы увидеть, что ведьма снова растворилась в тени. Только взбежав на третий этаж и заперев за собой дверь своей квартиры, он осознал, что все еще сжимает злополучный листок в кулаке. Содрогнувшись при воспоминании о ее прикосновении, Мика выбросил его в мусорное ведро и направился прямиком в ванную, где долго принимал горячий душ.

Старая шмара стопудово заразила меня герпесом!

Выйдя из душа, абсолютно голый Мика бухнулся на кровать. На поиски чистого белья просто не было сил, настолько он был вымотан этой встречей, и спустя всего пару секунд Мика провалился в беспокойный сон.

* * *

Проснулся Мика уже ночью, дезориентированным и напрочь сбитым с толку. Он намеревался поспать от силы час, но часы на ночном столике показывали, что уже глубоко за полночь, и резкий свет уличных фонарей заливал комнату сквозь открытые жалюзи.

Вот черт! Его проект должен был быть готов к утру! Мика выполз из постели и натянул пару чистых боксеров, прежде чем босиком отправиться на кухню и сварить кофе. Похоже, ему придется работать всю ночь, если у он планирует уложиться в срок. Пока варился кофе, он прошел в свой кабинет (первоначально это была вторая спальня, но он поставил туда письменный стол и несколько шкафов под документы), чтобы включить компьютер.

Взяв чашку кофе, Мика вернулся к своему столу с намерением сделать презентацию, которая должна была состояться через несколько часов, но вместо этого обнаружил, что открывает новый документ. Посмотрев на пустой экран какое-то время он начал печатать.

Сначала медленно, но постепенно набирая скорость, его пальцы летали по клавиатуре словно на автопилоте; и по мере того, как история обретала форму, казалось, что она вытекает прямо из его рук, а не из головы. Чувство возбуждения, которого он никогда не испытывал, накрывало его по мере того, как разворачивалась история. Каждое новое слово, которое он печатал, было для него таким же совершенно незнакомым, как если бы он впервые читал их в чьей-то другой работе.

Он подался вперед, сосредоточенно читая, изнемогая от желания узреть, чем же закончится эта история. Напечатав последнее слово, он заплакал, уверенный в том, что эта работа была не просто хорошей, это был шедевр. Так, теперь ему нужно просто отправить рассказ на конкурс, но где же тот листок?

В панике он ринулся на кухню и начал лихорадочно рыться в мусорном ведре, пытаясь найти скомканный лист бумаги, что он выбросил несколько часов назад. Тот лежал на самом дне ведра, и это словно придавало ему дополнительный вес. Мика бегом побежал в кабинет и открыл веб-сайт, ахнув от того, что появилось на экране. Это была не просто какая-то антология абы кого. На экране светилось название одного из крупнейших издательств ужасов в индустрии.

Если моя история появиться в этой книге, то моя карьера взлетит прямиком в стратосферу! Оформив документ, согласно требованиям на сайте, Мика затаил дыхание и нажал "Отправить".

* * *

Следующие несколько недель Мика пытался написать что-то еще в попытке отвлечься, в ожидании ответа на свою заявку, но это не сильно помогало. Он прекрасно знал, что в большинстве случаев требуется по меньшей мере дней тридцать, а иногда и до шести месяцев, прежде чем издатели откликнутся, но все равно чувствовал, что погружается в глубокую депрессию. Он пытался убедить себя, что это все из-за ожидания, но в глубине души понимал, что его отчаяние вызвано именно писательством. Что бы он не делал, пытаясь повторить опыт той ночи, ничего не получалось от слова совсем. За это время у него появилось несколько идей, и некоторые даже были вполне достойные, но, как и прежде, они остывали сразу, как только он пытался изложить их на бумаге. Он уже был близок к тому, чтобы снова сдаться, когда наконец получил электронное письмо от редактора антологии.

Ничто не могло подготовить его к тому, что там говорилось.

Им не просто понравился его рассказ, они были от него просто в полном восторге! В письме утверждалось, что это лучший рассказ из всех, что они получали за последние годы, и они сгорают от желания увидеть другие его работы. Возможно, у него есть роман, который они могли бы просмотреть? Сердце Мики едва не остановилось, когда он прочитал мнение редактора о том, что он может стать тем самым свежим голосом в жанре ужасов, который они так давно искали. Этот письмо было ответом на его самые сокровенные молитвы. Он не мог поверить в свою удачу.

Мика написал ответ, пообещав редактору предоставить синопсис полноценного романа в течение ближайших нескольких недель.

И тут его охватило беспокойство. Он удвоил усилия, чтобы придумать что-то приличное, тратя все свободное время и даже иногда рабочее, пытаясь придумать идею, которая бы их поразила. И как всегда, все было безрезультатно. Все его идеи разбивались словно о кирпичную стену почти сразу же, как только появлялись в голове. Мика чувствовал, как давление необходимости придумать что-то великое разрушает его. Но хуже, чем вообще ничего не сделать, была только мысль о том, что, сделав это однажды, он больше никогда не сможет это повторить. И что он скорее умрет, чем войдет в историю литературы как "исполнитель одного хита".

Каждый раз, выходя из дома, он оглядывался, надеясь мельком увидеть отвратную старуху в мужских мокасинах, но она так и не появлялась. И вот однажды днем, когда три недели уже почти истекли и он практически потерял надежду, Муза появилась в закусочной рядом с его домом.

Она выглядела точно так же, как и в тот день на тротуаре, хотя, возможно, стала еще грязнее, когда села на свободное место напротив Мики. Будучи человеком привычки, он почти каждый день обедал в этой забегаловке и все работники его отлично знали. Старший менеджер заведения удивленно поднял брови, глядя на Мику из-за стойки, а затем бросил вопросительный взгляд на старуху. Покачав головой и подмигнув мужчине, Мика сосредоточил свое внимание на ведьме, которая улыбалась ему с гротескным ликованием.