Змей

Вслед за выстрелами раздались взрывы. Похоже, командира начали обстреливать из подствольных гранатометов. Через минуту показался и сам Седой.

— Надо отходить, — отрывисто бросил он. — Закидали без шансов.

— У меня тихо, — ответил Студент, беря автомат и выбегая предупредить Чингиза, наблюдавшего за двором.

— Попробуем через подвал, — сказал командир, идя навстречу появившемуся в коридоре радисту. — Они уже окружали здание, когда я их увидел. Надо…

Он не успел договорить, как в комнате, где до этого сидел Студент, раздался взрыв. Из дверного проема вылетел град осколков. Чингиз упал на колени и замотал головой. Седой схватил его за шиворот и попытался оттащить подальше, но вслед за первым взрывом раздался второй, еще ближе. Командир оперся о стену, близкие разрывы вышибли воздух из легких. Подняв глаза, Седой увидел, как к ним в ноги летит граната.

Очнувшись, командир первым делом схватился за автомат. Оружие было на месте. Происходило что-то странное: Седой не слышал звона в ушах, не видел плывущих перед глазами кругов, отчетливо при этом понимая, что должен быть контужен. В нескольких метрах от него лежали Студент и Чингиз, оба раненые, но живые.

Слева стоял, прислонившись к стене, Витя Рогов. На нем была рваная обгоревшая одежда, тело покрывали ожоги. Он присел на корточки рядом с Седым, молча и отстраненно рассматривая его сослуживцев.

В полной тишине командиру начало казаться, что время остановилось. Все еще сомневаясь в реальности происходящего, он собрался с духом и сказал:

— Ты же умер тогда… в аэропорту.

— Да, — спокойно, не поворачивая головы, ответил Витя.

— И как так? — недоумевал командир, но Витя спросил сам:

— Хочешь их спасти?

— Да, — не задумываясь, ответил Седой.

— Тогда дерись. Я помогу, — Витя Рогов повернулся к нему и заглянул в глаза.

— Вить, это ты? — от взгляда боевого товарища по спине Седого пробежали мурашки.

Тот усмехнулся и отвел взгляд. Седой посмотрел на парней, лежавших на грязном полу и тихо стонавших от боли.

— А тебе не все равно, кто я? — спросил Змей и положил свою обожженную ладонь ему на плечо. Седого от этого прикосновения бросило в такой жар, будто воздух вокруг превратился в огонь. Выдержав мгновение боли, командир ответил:

— Да наплевать!

— Тогда пойдем, — сказал Змей, подбирая автомат Чингиза. Седой взял свое оружие и направился за ним.

Лежа в палате, Студент подолгу смотрел на цветущие под окном яблони. Спокойная красота этих деревьев действовала на него умиротворяюще. В них было что-то от детства, от беззаботного времени без войны и смертей.

Прошло уже две недели с момента их выхода из окружения. Фронт стабилизировался, и Студент ждал возвращения на передовую. Чингиз лежал в соседней палате, лечил сломанные ребра и ушибы внутренних органов. Иногда им обоим снились Седой и Бакс.

Студент почти ничего не помнил после взрыва гранаты. Иногда перед глазами возникала смутная картина, как командир встает с пола и уходит по темному задымленному коридору в сопровождении странной, пугающей фигуры. Впрочем, Студент предпочитал думать, что это была галлюцинация после контузии.

А еще в памяти остался образ наклонившегося над ним человека, лицо которого скрывала балаклава, и слышался веселый голос, пробивавшийся сквозь звон в ушах:

— Везучие вы, парни! После больнички своему ангелу-хранителю коньячком проставьтесь!

Первую неделю в госпитале воспоминания не давали Студенту покоя, но со временем пришло понимание, что на этой войне или на следующей, но он обязательно найдет ответы на свои вопросы. Кто подтвердил группе эвакуации возможность безопасного заезда? Куда пропал автомат Чингиза? И, наконец, почему от говорившего с ним человека так сильно пахло горелыми перьями?