Зона кошмара

22. стражи

За первой партой сидел парень в мятой рубашке. У него были широкие брови и немного смуглое лицо, выражавшее предельную серьёзность.

У него за спиной, в последнем ряду, покачивалась на стуле его полная противоположность. Тоже юноша, только неряшливый, в кожаной куртке на чёрную майку и с причёской помпадур а-ля Элвис.

Наконец, возле окна, затемнённая светлым голубым небом восседала изящная девушка. У неё была непринуждённо правильная осанка и тонкий стан. Её длинные, прямые чёрные волосы разливались как смолянистый водопад.

Первый парень повернулся и приветственно кивнул.

Второй посмотрел на меня и прыснул.

Девушка не шевельнулась.

Занятная компания… Я присел за ближайшую парту и зевнул.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Наш класс оказался на удивление спокойным. И дело было даже не в том, что было мало людей — обыкновенно, трёх человек более чем достаточно, чтобы между ними завязался оживлённый разговор. Скорее, проблема состояла в самом сочетании собравшихся. Все мы были словно противные друг другу химические элементы. Есть избирательное сродство, а есть — избирательное избегательство.

Впрочем, чего я распинаюсь. Это было понятно с первого взгляда.

В какой-то момент открылась дверь. Пришёл учитель? Относительно. Из коридора показался Икари, но не простой, а в очках. Спокойной походкой он прошёлся к учительскому столику. На мои губы вылезла улыбка. Похоже, его «кураторские» обязанности включали, в том числе, педагогическую практику.

— Всем доброе утро, — сказал он скучным голосом. — Сперва я бы хотел поздравить вас с началом нового учебного года. Я понимаю ваше волнение, однако запомните: хотя вы и были избраны Стражами, вы остаётесь учениками нашей школы, и потому я надеюсь, что вы будете с равным усердием исполнять свои школьные обязанности и обязанности по части государственной безопасности… — говорил он монотонно, скучно и деревянно. Икари откровенно читал по бумажке и не придавал своим словам никакого значения. Элвис прыснул. Черноволосая девушка смотрела в окно. И только смуглый, стриженный, по виду сельский паренёк пристально слушал эту официальную речь, которую с тем же успехом могла написать и озвучить нейросеть.

Затем бумажка — и Икари — попросили, чтобы мы представились. И снова стриженный парень первый вскинул руку, поднялся и сказал:

— Мацуя Кен. (Иероглифы)

Сел.

После него пришла очередь хулигана. Он подниматься не стал, только ещё сильнее откинулся на своём стуле, так что мне даже стало интересно, упадёт он сейчас или нет — удержался — сложил руки на затылке и заявил:

— Джо Кирияма! (Иероглифы)

Икари поставил галочку и посмотрел исподлобья на меня.

— Ямато Надесико, привет. Надеюсь на ваше понимание и дружбу. Имя пишется, эм… Как-то пишется, я не совсем уверена, — я улыбнулся.

Кто-то прыснул:

— Идиотка.

Я покосился на черноволосую девушку. Водрузив подбородок на ладонь и уткнувшись верхней губой в пальцы, она смотрела в окно.

Какая грубиянка.

— Я помню, как оно пишется, — сухо сказал Икари и тоже обратился к девушке. Она неторопливо повернула голову и сказала:

— Юки Мурасаки, «пурпурный снег».

— Очень красиво, — заметил я со своей парты. Девушка прищурилась, но промолчала.

Как только мы закончили с нашими приветствиями, Икари стал расписывать учебную программу. Раньше, рассказывал он, собирая листочки в папку, ещё пару лет назад Стражи освобождались от своих школьных обязанностей и вообще проживали в отведённых для них квартирах в министерстве обороны под непрестанным надзором.

Тем не менее дальнейшие исследования доказали негативное влияние данного подхода на психику детей младшего и особенно среднего и старшего школьного возраста. А поскольку именно психика является слабым местом, через которое НИСы просачиваются в наш мир, это приводило к частому появления так называемых «ренегатов». Чтобы этого избежать, решено было минимизировать давление на детей и создать для них условия, максимально приближенные к тем, в которых обитают их сверстники.

— Поэтому вам позволяется и дальше жить в своих семьях и посещать данное образовательное учреждение… По крайней мере если не будет иных постановлений, — заявил Икари. — Тем не менее, — он перевернул листочек, — ваша учебная программа отличается от стандартной. Базовым предметам уделяется не больше десяти часов в неделю; всё остальное время вы будете изучать свои прямые обязанности.

— Типа мы полезем в этих роботов? — спросил Кирияма.

Мацуя сжал кулаки.

— …Как только освоитесь с техникой безопасности, — ответил Икари.

— Хм.

— Помимо этого вы пройдёте курс ориентации на местности, освоитесь с процедурой захвата и защиты, узнаете самые последние теории касательно природы «НИС», изучите тактику боя внутри «СТРАЖЕЙ», как ближнего, так и дальнего и многое другое… Каждый месяц вы будете проходить психологическое обследование и тест, — он присел за стол и сложил руки.

— Расписание висит на первом этаже, в коридоре.

Темой нашего первого занятия будет административное деление министерства обороны, виды и классификации дистриктов, а также та роль, которую конкретно вы занимаете в данной системе… Достаньте ручки и тетрадки. По завершению урока я соберу ваши конспекты и выставлю оценки…

…

…

…

Весь оставшийся урок я записывал термины и заполнял таблички. Под конец занятия Икари действительно собрал и прямо на месте проверил наши записи. Самые образцовые оказались у Мацуя — паренёк действительно старался и на протяжении всех сорока пяти минут сгорбленный поскрипывал ручкой. Ему Икари поставил (9+), ибо его конспект оказался даже слишком подробным.

Мою тетрадку он просматривал дольше всех, то и дело поглядывая на меня своими хмурыми серыми глазами… Я неловко отвернулся. Мне запомнилось написание некоторых слов, но падежи и прочее давались с большим трудом… А вернее сказать они мне вообще не давались. Когда я перечитывал собственную работу, она звучала мягко говоря странно; Икари, судя по всему, пытался понять, это я так над ним издеваюсь, или у меня действительно проблемы с головой. В итоге он поставил жирную четвёрку. С плюсом. И то лишь потому, что я заикнулся про дисслексию.

— Благо-дарю, — сказал я, принимая свой листочек.

Мурасаки у меня за спиной надменно хмыкнула:

— Идиотка, — и протянула свою тетрадь.

Она начинает действовать мне на нервы… Немножко. Самую малость.

Во время длинной перемены, посвящённой обеденному перерыву, обнаружилась ещё одна неприятная вещь:

— Я забыла обед…

Второй раз подряд. По крайней мере теперь у меня была дельная причина: я так торопился успеть на автобус — не успел — что удивительно, что не забыл при этом ещё и сумку, в которой у меня лежали ручка и тетрадка.

Впрочем, оправданиями желудок не набьёшь.

— Кхм, но ничего! Я уверена: кто-нибудь наверняка поделится со своей бедной одноклассницей, — сказал я громким голосом и стал осматривать классную комнату.

Стул Кирияма пустовал. Он вышел за дверь сразу, как только раздался звонок о начале перемены, без понятия зачем, ибо покидать пределы здания нам не разрешалось, и сейчас он, судя по всему, просто наяривал круги по коридору. Мурасаки хмыкнула и демонстративно отвернулась. Наконец мой взгляд опустился на Мацуя, который, наклонившись, стремительно, как солдат, уплетал палочками рис. Парень растерянно повернулся и сказал:

— Я могу поделиться… Если хочешь.

— Буду очень благодарна, — я присел за парту у него за спиной, он повернул стул, поставил на неё жестяную коробочку и стал аккуратно разламывать лежавшие в ней рисовые шарики.

— Вот, — сказал он, показывая на половину рисовой котлетки. А потом замялся и добавил неловким голосом:

— У меня только одна пара палочек.

— Ничего, я могу руками, — я взял рисовый шарик своими тонкими пальчиками и сунул в рот. Краем глаза я заметил, как на лице Мурасаки, которая «незаметно» поглядывала на происходящее, появилась гримаса отвращения.

— Мацуя, так?.. Неплохо. Если честно, я думала, они будут более сухими. А так даже есть немного рыбки.

— Спасибо, — серьёзно, хотя и немного неловко ответил парень.

— Очень мило, кстати говоря.

— Мило?.. Ах, — он растерялся, а затем проследил за моим пальцем и посмотрел в свою коробочку. Там, за котлетками, была утрамбована яичница, на которой гранулами риса был выложен смайлик:

:)

— Мама? — спросил я.

— Нет… — Мацуя пришёл в себя и смущённо помотал головой. — Это моя сестра сделала.

— Старшая или младшая?

— Младшая… Ей двенадцать.

— Неплохо готовит для своего возраста, — заметил я, хватая вторую половину рисовой котлетки.

— Ну да… У неё просто много свободного времени… — сказал Мацуя, нахмурил брови и замолчал. Казалось, ему вспомнилось что-то очень дурное. Я решил его лишний раз не теребить, и последующую трапезу мы провели в тишине.

После этого пришло время любимого предмета каждого школьника: физкультуры. Икари сказал нам переодеться и выйти на задний дворик. Поскольку мои способности Стража обнаружили в последний момент, мне пришлось вернуться в главное здание школы чтобы забрать оттуда мою форму. По дороге прочие школьники смотрели на меня так, будто я был какой-то диковинный и опасный (взрывоопасный) зверь — медуза, которая взглядом превращает в камень, ибо, стоило мне попытаться встретить любую пару глаз, как её владелец немедленно делал вид, что разглядывает стену или потолок, или вообще смотрит в никуда и видит вьетнамские флэшбеки.

Я вздохнул и криво улыбнулся. Видимо, нас поместили в отдельное здание не только ради безопасности; если вероятность появления НИСа действительно зависела от того, насколько у человека была стабильная психика, — что было весьма вероятно, ибо в своё время я просочился в голову Ямато именно в тот момент, когда она была особенно встревожена по поводу экзамена и школы, — то здешние условия были мягко говоря неблагоприятными… Не каждый школьник выдержит такое напряжение со стороны общества. Стражам действительно намного лучше было находиться среди себе подобных.

С другой стороны, — думал я, шагая с пакетиком через песчаное поле, — если без расшатанных нервишек сделаться Стражем в принципе было невозможно, значит все мы уже были немного того. Поэтому и класс у нас получился такой колоритный.

Я махнул охранникам, неподвижным, как стража Букингемского дворца, и зашёл в здание. Затем я проследовал в раздевалку, открыл дверь и замер.

В другом конце светлой комнаты возле железного ящичка стояла Мурасаки. Девушка сняла рубашку и юбку, — они лежали рядом, на скамейке, — и успела надеть спортивные штаны, но не успела майку, и мне предстал её торс: белоснежная кожа, впалый животик, острые плечи, на которые разливались чёрные локоны, и лифчик… Девушка посмотрела на меня хмурыми глазами и спросила:

— Ну? Чего пялишься?

— Ничего… Я потом зайду. Мне, эм…. Надо в туалет, — сказал я и захлопнул дверь.

Спустя пару секунд с другой стороны раздался приглушённый голос: «…Идиотка».