Вся жизнь – на выдохе

Даша выпрямилась. Потрепала коротко стриженные русые волосы Сергея, а Паше, дразня, показала кончик языка.

– Мы вас ждём, – уходя, сказала она. – А тебя, Серёжа, особенно!

– Ага, нашли танцора! – растерянно отозвался Сергей, виновато посмотрев на Пашу.

«Почему меня – особенно? – подумал он, вспомнив пристальный взгляд девушки. – Влюбилась, что ли? А почему бы и нет? Паша, похоже, размазня и нытик. Девчонки таких не любят!»

– Серёга, ты ничего странного сейчас не услышал? – задумчиво спросил Паша, продолжая смотреть в окно.

– Да брось ты! – испугался Сергей. – Так, пьяный лепет. Ну да, меня она ждёт! Это она тебя дразнит!

Паша перевел взгляд на Сергея.

– Да причём тут это! – выкрикнул Паша. – «Меня», «тебя», «любит», «дразнит»… А если и вправду на тебя повелась, только перекрещусь! Ещё и посодействую этому. Я про другое. Как ты думаешь, может человек вспомнить до мелочей, что было две недели назад? Почему я тебя не заметил, а Даша узнала и обратила внимание, что ты за щёку держался? Она, между прочим, видела твоё лицо всего несколько раз. Или я чего-то не знаю? Ладно, не маши руками. Верю. Я специально спросил, какого цвета пальто было на женщине, которая упала. Она запомнила всё: и цвет пальто, и цвет варежек, и про сапоги упомянула. А ты, между прочим, «как раз на противоположной стороне стоял» с пацанами! Так ведь? А она к тому же за рулём была! И двигались мы со скоростью не пять километров в час! И ты хочешь сказать, что она нормальный человек? Да она, спрося её, поминутно весь тот день распишет, если захочет, в мельчайших подробностях! Ты думаешь, что она вот так вот забежала на кухню, мило улыбнулась, и всё? Да она тебя, как открытую книгу, прочитала! Да, Серёжа, да! А не фиг было ей в глаза долго смотреть! Надеюсь, ты ничего такого с ней не делал в мыслях? А то знаешь, бывает, выпьешь, и все девки хороши становятся!

Сергей «отмотал» мысли назад. Да нет, вроде ни о чём таком не помышлял. Про ведьму вспомнил, так он прямо спросил.

«К чёрту Пашу! Несёт всякую хрень, с больной головы на здоровую перекладывает!» – подумал Сергей, наполняя очередную стопку.

Паша сидел за столом, подперев щеку ладонью, и безучастно смотрел в пустой бокал.

– Паша, у тебя, по-моему, проводка где-то горит. Чуешь?

Паша очнулся и стал принюхиваться, поворачивая голову. Затем встал и прошёл в зал.

– Ну, наконец-то, Паша, вставай в круг!

– Не вынесла душа поэта.

– А Серёга где? Давай его сюда!

– Дети мои, вы мне хату спалите! Вы что, не видите, у вас торшер оплавился! – укоризненно запричитал Паша. – Включите люстру и танцуйте!

– Нет, Паша, с торшером прикольнее. Он создает интимную обстановку!

– Темнота – друг молодежи!

– Даша, пожалуйста, не трогайте торшер! Я немного его поправил, и всё же… Абажур почти проплавился! Горелой пластмассой по всей квартире несёт. Неужели не чувствуете?

– Паша, я думала, это проводка или розетку где-то замыкает. Проверила – вроде нормально всё. Ну и подумали, что это от соседей, – оправдывалась девушка. – Теперь-то будем знать и следить за ним.

– Хорошо, только поаккуратнее будьте! Ёлку еще не роняли? Даже странно как-то.

– У нас Даша – Снегурочка. Она её охраняет! Если бы не она, пару раз завалили бы!

– Всё потому, что кое-кому из нас, не будем говорить кому, хотя это была Надя, не хватает простора!

– Ага, давайте на меня всё валить будем! Между прочим, торшер последний раз не я уронила.

– Ладно, ладно, веселитесь. Только форточку откройте!

– Паша, вы с Серёжей вообще не хотите с нами общаться? Я бы с ним, например, потанцевать хотела.

– А ты, Даша, сама его пригласи. Может, он стесняется?

– Обязательно приглашу! Только свою любимую кассету найду. Ты её точно взял?

– Ну да! Там она должна быть, в пакете. Может, в другом футляре?

Паша вернулся на кухню.

– Всё слышал? С тобой танцевать хотят! Ты как? Согласен? А то скажешь, что я тебя удерживаю.

– Паша, ты что, ревнуешь, что ли? – обиженно спросил Сергей.

– Нет, нет и ещё раз нет! – убеждённо проговорил Паша, в упор глядя на Сергея. – Я тебе уже объяснял, что не хочу с ней иметь никаких отношений! Может, у тебя что-нибудь получиться? Я тебе скажу, ты только не обижайся!

Паша дрожащими руками налил себе коньяк и тут же выпил.

– Серёга, скажи, только честно, тебе Даша нравится? Да не ерепенься ты! Дай договорить. Даша – девчонка хорошая, умная, добрая. С закидонами, правда! Не хочу повторяться, но мы с ней не пара! Мы вечные конкуренты. И я всегда в проигрыше. Причём я прикладываю все силы, чтобы быть с ней на одном уровне, а Даша играючи «убивает» меня наповал! Я не вижу никаких перспектив в жизни, пока я с ней. Я больше не могу быть на вторых ролях! Я мужик! А она… даже не знаю, как её назвать. Но она точно не человек! Так не бывает! А сказать ей о нашем разрыве я не могу! Не получается. Только соберусь, вот, думаю, прямо сейчас скажу, а она мои мысли прочитает, чмокнет в щёку, прижмётся ко мне, и всё, Паша «поплыл»! Стою дурак дураком и улыбаюсь от счастья, как параша! А ещё мне кажется, что она тобой заинтересовалась. Да, Серый, тобой! В последнее время несколько раз тебя упоминала. Даже не она, а я – под её влиянием. Не знаю, как тебе объяснить, но она так хитро и тонко, издалека заводила разговор, что мне в конце концов оставалось назвать твоё имя. Услышит «Сергей» или «Пирог», задумается, помолчит и переводит разговор на что-нибудь другое. Вот и с Рождеством та же ситуация приключилась. Нет, я рад, конечно, что ты пришёл. Мне с тобой нравится общаться. Ты нормальный пацан, без закидонов.

Сергей слушал Пашу не перебивая. Ему хотелось дать какой-либо мудрый совет, но на ум, затуманенный алкоголем, ничего не приходило.

– Знаешь, зачем я тебе нужен? – спросил гость.

– Интересно зачем? – с удивлением спросил Паша.

– Тебе сколько лет? Двадцать четыре? У тебя по жизни всё хорошо складывается: учёба, работа денежная будет. И тебе, по большому счёту, плевать на нищету и безработицу. Водка у тебя дорогая, коньяк французский тоже, по-видимому, недешёвый. Вино, шампанское рекой, закуски не из гастронома. Я знаю: там пустые полки, а то, что осталось, – на это денег не хватит. Я не в укор тебе это говорю. Как говорится, кто на что учился! Вся твоя проблема в том, что ты умеешь жить, а я умею выживать! Вот поэтому я тебе и нужен. Не дай бог, какой-нибудь катаклизм в стране случится, и всё – нет Паши с его знаниями и умениями! А я выживу и даже не замечу перемен. Я не прав?

Паша слушал молча, кивая, не глядя на собеседника.

– Ты прав, Серёга. Наверно прав. А дальше что? Как ты видишь своё будущее? Тебе сейчас девятнадцать? А будет двадцать пять, тридцать лет? Так и будешь прозябать в Томске? Под машинами в мазуте валяться? А семья, дети, жена? Это тебе сейчас хватает денег, как ты говоришь, чтобы выжить! А дальше что?

– Дальше? Да ничего! Посижу с тобой еще немного, приду домой и лягу спать. На ужине я уже сэкономил. На завтра, послезавтра работа есть. С Витей и Антохой одну машинку «вылечим», и на неделю денег хватит. Бабла немного, но зато честно заработанные. А то, что нечестно получил, сдам Джону Цыгану, он оптику с автомагнитолой пристроит, и ещё деньжата будут. Хотя надо завязывать с этим бизнесом: выхлоп небольшой, а на душе неспокойно. Так что как-то так! А послезавтра ко мне Юлька придёт – и душу и тело успокоит! И я не буду заморачиваться, что она не так посмотрела или сказала что-то не то.

– Как у тебя все просто получается, Серый, аж завидно становится. Да только это кажущаяся простота, самообман! Ну, хорошо, допустим, тебе предложили бы стать владельцем автомастерской. Деньги, не буду говорить, что лишние, появятся. Квартиру в хорошем доме купишь. Или откажешься? Только не ври!

– От автомастерской не откажусь, врать не буду. С Витей и Антохой справимся с делами как-нибудь. Вот если мне начнут навяливать магазин или рынок, то это не моё. Прямо скажу: «Пойдите прочь со своими мелкими предложениями!» Насчёт квартиры… Я так привык к своим соседям: к Зойке, с которой у меня постоянная война из-за громкой музыки; к Славке, у которого нюх на выпивку: только соберёмся с пацанами пива попить, он тут как тут! Или баба Валя, которой кажется, что мы наркоманы, весь подъезд прокурили. Если я и буду переезжать, то всех с собой заберу! Я же к тому времени богатый буду, да? Вот только ты мне скажи, Паша, кто и когда ко мне с этими предложениями придёт? Я для приличия шнурки поглажу!

Паша пристально смотрел на Сергея, не перебивая его:

– Я знаю такого человека! Зовут его Владимир Генрихович Вирт!

– Господи, ты опять за своё! – Сергей картинно закатил глаза. – Успокойся уже! Прими Дашу такой, какая она есть. У тебя, походу, больное самолюбие! Тебе лечиться надо. Сергей на секунду задумался и тихо добавил: – Паша, мне кажется, я знаю, где кроется причина твоих, а может, и ваших неприязненных отношений!

Пашина рука замерла, наливая коньяк. Он вопросительно поглядел на Сергея.

– Секс! Кто-то кого-то любит не до конца! Понимаешь, о чём я? У меня с Юлькой всё окей! Бывает, так поругаемся, что, кажется, всё, конец любви. А в постели раз – и помирились, и остались довольны друг другом! И снова жизнь прекрасна! А? Угадал?

Паша рассмеялся. Да так, что слёзы потекли. Успокоившись, он протёр глаза кончиками пальцев:

– Серёга, я уже давно так не смеялся! Если бы здесь сидел кто-нибудь другой, я бы сказал: «Не учи отца трахаться!» Можно, конечно, помериться писюнами, но мы же не озабоченные школьники-переростки. Хорошо, откровенность на откровенность! Как ведёт себя твоя Юлька после секса?

– Если коротко – хрен угомонишь. Может долго трещать. Мне ничего уже не надо, я спать хочу, но приходится выслушивать, какой я хороший, сильный, умный. Какая бы из нас семья получилась. Она бы для меня то, она бы для меня это. В общем, бред несёт!

Паша слушал внимательно. Сергею даже показалось, с завистью.

– А что, как-то по-другому бывает? По-моему, они все такие. Я-то знаю, опыт какой-никакой есть. Она не первая и, надеюсь, не последняя.

– Ну да, ну да, – скучно прокомментировал Паша. – У нас с ней начинается всё как всегда: вроде любовь, страсть и всё такое. А после этого она, знаешь, что делает? Ничего! Поцелует в щёчку или лоб, погладит по голове, повернётся набок и начинает мурлыкать какую-то песенку. Я сперва не вникал, о чём она поет: не до этого было, сам понимаешь. И только позднее, когда это стало напрягать, я разобрался: она поёт колыбельную на немецком языке! Колыбельную! Как пацану какому-то! Поцелует, погладит по голове, вроде: «Молодец, Паша, старался!» Может ещё одеялко поправить. И колыбельную поёт! Поначалу меня это устраивало: как ты говоришь, без лишней болтовни. Я думал, что это во мне дело, что не до конца выкладываюсь. Но поверь, в процессе «любви» у неё и охи, и вздохи настоящие, без притворства. Я, бывает, ещё о-го-го! А она полежит, отдышится целует в щеку и поёт колыбельную! Я иногда думаю, что её предки из «Аненербе». Была такая тайная организация при Гитлере. Они искали всякие мистические прибамбасы по всему свету и, похоже, нашли. И применили на себе. Вот и появилось что-то в третьем поколении, и назвали это Дашей! Другого объяснения я не нахожу. Она ведьма, точно тебе говорю! И если она сейчас такая, в двадцать лет, то кем будет в тридцать, в сорок? Страшно представить! Я лично в этом участвовать не хочу.