Формалин

На ответ Гарри особо не рассчитывал, но тут он услышал из-за оставшейся чуть приоткрытой двери слабый, едва различимый стон. Не рассуждая больше, Гарри рванулся в личные покои Снейпа, опрометью проскочил через пустующую спальню, вбежал в дверь, которая, как он предполагал, должна была вести в ванную, и, по инерции сделав несколько шагов, замер, потрясенный открывшейся ему картиной.

— Нет… — прошептал Гарри, едва разлепив внезапно пересохшие губы. — Нет… Не может быть…

Голова взорвалась резкой болью, Гарри словно ощутил на языке вяжущую приторную сладость.

— Как же… О Господи…

Перед внутренним взором промелькнул отблеск осколков разбившейся банки, его заслонили холодные, синие глаза под кустистыми седыми бровями, а их — нацеленный на него кончик волшебной палочки: такой знакомой, древней, он своими руками недавно вернул ее в восстановленную могилу прежнего владельца… Невероятные, чудовищные воспоминания — свои и чужие — обрушились на Гарри, точно лавина, заставляя скулить от ужаса.

Гарри понял, что плачет, и, сморгнув слезы, уставился в глаза распростертой на секционном столе обнаженной девушки. Вероятно, она была очень красива, но сейчас весь ее облик кричал лишь о невыносимых страданиях и боли. Разбитые, кровоточащие губы, растянутые кляпом. Изломанные, изрезанные руки, привязанные высоко над головой. Срезанная с ребер кожа, висящая лоскутами. Багрово-черные синяки и тонкие длинные порезы, покрывающие изящную шею, грудь, живот, бедра. Окровавленная промежность. Невыносимо-белая кость, торчащая из сломанной посиневшей голени. Кажется, целы остались лишь длинные густые рыжие волосы и глаза сочного цвета молодой весенней травы. Эти глаза все еще жили на бледном, без кровинки лице, умоляли, безмолвно кричали о помощи…

Гарри казалось, что он смотрит на несчастную целую вечность, забыв, как дышать. В реальность его вернул самый ненавистный сейчас голос:

— Любуетесь, Поттер?

Гарри вздрогнул, как от удара, и судорожно вдохнул, чувствуя, как его затапливает ярость.

— Вы… Вы чудовище! Тварь! — Гарри резко потянулся за палочкой и мгновенно почувствовал, как чужое заклинание силой выбивает воздух из легких, откидывает назад, впечатывая в стену. В глазах потемнело, рот заполнился привкусом крови. Тело словно оцепенело, отказываясь подчиняться. Гарри скорее ощутил, чем увидел, как к нему неспешно подходит тот, кого он еще несколько минут назад считал героем.

— Вы, Поттер, как всегда суете нос не в свое дело. Вы бесконечно испытывали мое терпение все эти годы, нарываясь — нет, напрашиваясь! — на неприятности, — Снейп взмахнул палочкой, и Гарри, не способный воспротивиться смутно знакомым чарам, против воли поднял голову так, что вынужден был смотреть в омерзительно ухмыляющееся лицо Снейпа. — Однако, — продолжил Снейп, — отныне я не обязан терпеть вас и вашу манеру влезать в мои дела. Темный Лорд повержен, мои клятвы исполнены, а я более не скован в своих действиях.

Гарри безуспешно боролся с удерживающим его заклятьем, мечтая если уж не уничтожить ухмыляющуюся ему тварь, то хотя бы плюнуть в лицо. Снейп тем временем, медленно поводя палочкой по губам, повернулся к Гарри спиной и подошел к распростертой на столе жертве. Она слабо дернулась и отчаянно замычала. Снейп провел по бледной щеке девушки кончиками пальцев левой руки, чуть склонился, так, что Гарри увидел его лицо, изуродованное сейчас такой знакомой Гарри омерзительно-счастливой улыбкой. Его замутило, когда против воли в голове сами собой всплыли лица прошлых жертв, которым Снейп в воспоминаниях улыбался точно так же. А сколько их было еще?.. Гарри зажмурился изо всех сил, до звона в ушах, пытаясь прогнать из памяти эти лица, изувеченные тела и банки, Мордредовы банки, в которых Снейп хранил изуродованные останки, не позволяя несчастным обрести покой даже после смерти.

— На чем мы остановились, когда нас прервал этот гадкий мальчишка, любовь моя? — сквозь шум и звон в ушах Гарри расслышал ядовито-приторный голос Снейпа. — Молчишь… Ты всегда молчишь. И смотришь. Смотришь с ненавистью! — Гарри услышал звук удара, ему показалось, словно его самого обожгло плетью. — Ты так и не простила меня, Лили. А ведь все могло быть иначе! Разве я многого просил? Ты могла быть счастлива! Со мной! Но ты никогда не выбирала меня…

Гарри почудился — почудился ли? — шелест ткани. Раздался глухой, полный отчаяния стон. Голос Снейпа понизился почти до шепота, но Гарри все равно различал немного невнятное бормотание.

— Моя… Ты все равно моя! Была. Есть. Будешь. Моя… Моя… Всегда!

Гарри в ужасе распахнул глаза и увидел устремленный прямо на него подернутый болью взгляд девушки.

«Почему она все еще в сознании?..» — Гарри напрягся изо всех сил, пытаясь сбросить с себя чары, и почувствовал, что они поддаются, прогибаются.

— Слезь с нее, ублюдок! — сипло закричал Гарри, с трудом управляя точно замороженными связками. — Тварь! Подонок! Оставь ее!

Снейп замер. Медленно повернул голову и задумчиво окинул Гарри взглядом, казалось, он забыл, что в комнате есть кто-то еще.

— Поттер… — прошелестел Снейп. Он так же медленно выпрямился, поднимаясь на вытянутых руках, и неожиданно резко спрыгнул со стола. Гарри видел, что Снейп весь покрыт чужой кровью, но тот этого не замечал, спокойно запахнув расстегнутую мантию, будто халат. — Вечно ты все портишь, мальчишка. Что ж… Авада Кедавра! — каркнул Снейп, внезапно направив палочку на девушку.

«Отмучилась…» — промелькнуло у Гарри в голове. Его затопила горечь: у него все еще теплилась безумная мысль, что девушку можно спасти, вырвать из лап чудовища, доставить в Мунго… По спине пробежал холодок. Сумеет ли спастись он сам? Снейпа ведь действительно ничто не сдерживает теперь. Больше всего Гарри сейчас хотелось уничтожить мерзавца, удавить голыми руками — плевать на магию! — причинить хотя бы часть той боли, что пережила эта девушка, что пережили те, другие, что были прежде, не позволить никогда впредь причинить кому-то столько страданий… Но он все еще не мог пошевелиться: руки и ноги ощущались чужими, случайно приставленными к телу.

Меж тем Снейп, задумчиво разглядывавший труп перед собой, взмахом палочки призвал четыре банки. Он не спешил поворачиваться к Гарри лицом и, кажется, что-то обдумывал.

— Знаешь, Поттер, возможно, ты все-таки не зря оказался здесь. Лили… Она должна была стать моей! — Снейп резко развернулся к Гарри, прожигая его яростным взглядом. — И стала бы! Если бы не твой папаша! Если бы не ты! Я просил Темного Лорда оставить ее мне, и он оставил бы! Но она любила тебя. Тебя! А должна была. Любить. Меня! — голос Снейпа сорвался на фальцет, но он не замечал этого, яростно выкрикивая Гарри в лицо то, о чем, собственно, он и хотел поговорить со Снейпом до того, как вскрылась чудовищная правда…

Если бы он знал, если бы помнил! Если бы он помнил, с горечью подумал Гарри, Снейпа бы не было здесь. Возможно, не было бы и самого Гарри. Но эта девушка была бы жива. А может, и не только она… Его на мгновение обожгло острое чувство вины, сменившееся ненавистью такой силы, какую прежде вызывал в нем только Волдеморт. Где-то наверху, в директорской башне, безмятежно улыбается портрет твари, позволившей Снейпу годами безнаказанно пытать, насиловать и убивать. Снейп должен предстать перед судом и гнить в Азкабане вечно! И все, весь магический мир должен узнать, кого покрывал великий Дамблдор. От ярости у Гарри перехватило дыхание, так, что он не мог перебить продолжающего вещать ублюдка. С трудом он заставил себя вникнуть в смысл звучащих слов и на миг похолодел.

— … ту ночь… Я не успел. Я бросился в Годрикову лощину сразу же, как узнал. Но сначала там паслись авроры, а после тела забрали… Ее похоронили. В сырой земле. Рядом с этим ублюдком — твоим папашей. Она должна была достаться мне! Я искал. Годами искал. Эти девицы были так на нее похожи! У них были ее глаза. Но они отталкивали меня, одна за другой. И глаза… Они все равно были не те, ты понимаешь?! Фальшивка, обман! А ее такие родные, искристые, солнечные глаза сгнили в земле! — лицо Снейпа исказила гримаса ярости. — А я искал. И не находил. Не находил то, что все время было рядом. Стоит протянуть руку… — Снейп на секунду замер, а затем рявкнул, практически повторяя слова, срывающимся шепотом сказанные им в Визжащей хижине:

— Взгляни на меня! Смотри же! — Гарри рефлекторно вскинул взгляд, услышав фразу, преследовавшую его в кошмарах. Глаза Снейпа казались абсолютно черными из-за расширившихся зрачков, занявших почти всю радужку. В них сквозило неприкрытое безумие, и Гарри — победителю Темного лорда, человеку, видевшему смерть практически изнутри — стало страшно так, как не было ни на полянке в Запретном лесу, ни в Отделе Тайн, ни на берегу озера, кишащего дементорами, ни в Тайной Комнате, ни у Зеркала Еиналеж. Такой первобытный ужас испытывать прежде Гарри не доводилось. Даже тогда, на пятом курсе, когда в кабинете Снейпа Дамблдор наставил на него свою палочку, Гарри не осознавал до конца, с чем столкнулся. Теперь — понял. И понял, что именно собирается сделать Снейп.

— Вот! Вот они! Ее глаза! Они живые, они искристые, она смотрит ими через тебя! — Снейп поднял палочку. Кончик ее подрагивал, Снейпа же видимо потряхивало от охватившего его возбуждения и азарта — азарта хищника, настигшего наконец свою жертву.

— Я ошибался. Я забирал глаза у мертвых фальшивок… — Снейп повел палочкой, невербально стаскивая с Гарри очки, — я не повторю эту ошибку… Я заберу их живыми, я сохраню их…

Гарри услышал первые слова незнакомого заклинания — того самого, что использовал Снейп в воспоминаниях. И, чувствуя, что все еще не властен над своим телом, в отчаянии сделал то единственное, что пришло ему в голову. Набрав в легкие воздух, Гарри закричал:

— Кричер!

* * *

Преданный домовик успел. С громким хлопком возникнув рядом, он с необычайной для такого древнего создания скоростью оценил обстановку, ухватил Гарри за плечо и под истошный крик Снейпа перенес домой, под защиту блэковских чар.

Кричер несколько часов пытался расколдовать Гарри, чтобы тот вновь обрел способность двигаться, успев несколько раз приложиться головой об пол, несмотря на протесты и просьбы не наказывать себя. Гарри, впрочем, не очень упорствовал в уговорах, пытаясь совладать с мучительными резями в глазах и головной болью, которую причитания Кричера лишь усиливали.

Едва чары спали, Гарри засобирался в Аврорат — он и так потерял слишком много времени… В Министерстве он до икоты напугал дежурного в Атриуме, когда подлетел к нему с требованием как можно быстрее внести данные о визите и не задерживать: всклокоченный, с налитыми красным белками глаз, в перекрученной, испачканной пылью и кровью мантии Гарри выглядел вестником нового пришествия Волдеморта. К счастью, дежурный не рискнул задерживать героя, и Гарри смог добраться до Аврората с максимально возможной скоростью…

Сбивчиво и путанно рассказывая дежурному аврору о случившемся — как на зло сегодня дежурил самый неприятный для Гарри сотрудник Аврората, каким-то чудом сохранивший свою должность Долиш — Гарри практически физически ощущал, как утекает драгоценное время. Пока Долиш неторопливо оформлял протокол, задавая стандартные вопросы под запись самопишущего пера, пока заполнял формуляр на изъятие воспоминаний и вызывал легилимента, пока вызывал группу быстрого реагирования… Гарри готов был кричать от злости и отчаяния, но ускорить процедуру не смог, только получил надменное предупреждение, что, если продолжит мешать аврорам в лице Долиша делать свою работу, то получит штраф. А за оскорбления и вовсе арест, так что следует немедленно успокоиться и излагать факты в строгом соответствии с задаваемой очередностью вопросов, не переходя на личности…