Сказки на Рождество

Питомец Деда Мороза

Екатерина Кашкадамова

Зима в Великом Устюге выдалась снежной. Ели, словно имбирные пряники, были политы толстым слоем холодной глазури. Оставляя на снегу следы как минимум сорок пятого, а то и сорок шестого размера, незнакомец приблизился к терему Деда Мороза и стянул замшевую рукавицу. Тройной стук заставил дубовую дверь вздрогнуть. Когда на пороге появилась румяная девочка в меховых наушниках и вязаном платье, на крыльце никого не оказалось. Только снег летел невероятными хлопьями, будто бросал вызов закону гравитации: снизу вверх.

Девочка наморщила веснушчатый нос и почти затворила дверь,как вдруг её взгляд упал на нарядный коврик с северными оленями. На нём лежал он. Самый обыкновенный снежок.

– Де! Тут опять снеговики разбаловались! – раздосадованно крикнула девочка и обернулась к арке, украшенной занавесом из сосулек.

– В чем дело, Снежок? – раздался разбуженный бас из опочивальни.

– Играли в снежки, снегодяи! И один из них попал к нам на коврик. Я сейчас живо подмету! – кинулась девочка за метёлкой и совочком.

– Погоди! – голос из-за ледяного занавеса дрогнул.

Сосульки музыкально зазвенели, исполняя танец Феи Драже. Бородатый старец с едва заметной лысиной и пушистой бородой, похожей на облако сладкой ваты, торопливо вышел из комнаты. Рассеянным движением он нацепил на нос круглые очки в серебристой оправе. Нетерпеливо зашаркал ушастыми тапками в виде зайцев. Снежок не без удовлетворения отметила, что дедушка наконец оценил по достоинству прошлогодний подарок – модную зимнюю пижаму с пингвинами.

– Так-так-так… Какое у нас сегодня число? – не сводя глаз с приоткрытой двери, поинтересовался бородач.

– Двадцатое декабря! – с интонацией отличницы отрапортовала девочка.

– М-м-м…

Не надевая шубы, дед вышел на порог. Медленно наклонился, взял двумя руками снежок и поднёс к очкам. Вспомнил о дальнозоркости и отодвинул подальше. Васильковые глаза засияли мальчишеским блеском.

– Ну конечно! Приехал, родимый! – воскликнул дедушка.

Мороз нетерпеливо захлопнул тяжёлую дверь и засуетился.

– Снежок, морозильный отсек свободен у нас?

– Там десять брикетов мороженого, – хихикнула девочка.

– Сегодня придётся вместо одного брикета съесть четыре. Нужно срочно освободить место!

– Для чего, де? – удивилась внучка.

– Не для чего, а для кого. С детства мечтал о питомце, – забубнил Мороз, не сводя глаз с искрящегося снежка. – То родители не разрешали, то аллергия, то Вьюга Петровна была против… И вот в прошлом году я увидел на снегологической выставке это чудо и подумал: «Мне сто сорок лет в обед – сейчас или никогда!»

– Да кто же это? – нетерпеливо спросила девочка, поправляя непослушные пружинки льняных волос.

– Кто-кто… завтра увидишь! Температуру минимальную ставь. А то век будем ждать день разморождения!

– Как на яйцо похоже, – изумилась Снежок, аккуратно перекладывая находку в пластиковый контейнер из-под пельменей.

Следующим утром Снежок вскочила с кровати как ужаленная. Голые пятки прошлёпали к ванной комнате. Вздыхая и охая перед морозным зеркалом, Снежок притушила деревянным гребнем «взрыв на макаронной фабрике» и помчалась к холодильнику.

Выдвинутый отсек морозилки недовольно заскрипел. Контейнер из-под пельменей лежал опрокинутый. Рядом валялись две ледяные скорлупки. Снежок внимательно рассмотрела улики. На одной половинке ледяной скорлупы виднелось маленькое круглое отверстие.

– Будто кто-то дрелью сверлил, – изумилась девочка и тут же услышала заразительное зевание, доносившееся из спальни Мороза.

Заметавшись с тающими ледышками в руках, Снежок не нашла ничего лучше, чем кинуть их в раковину и наспех захлопнуть холодильник.

– Доброе утро, внученька! – напевая себе под нос, поздоровался дедушка. – Ну как там мой дружок?

– Я проверила, – отозвалась Снежок, придирчиво осматривая слабо освещённые углы просторного терема. – Сидит внутри, пожалуй, лучше не беспокоить! Де, а кого ждем-то? – с осторожностью минёра прощупывала почву девочка.

– Понимаешь ли, этот зверь всегда разный. Это мне в нём и понравилось. Внешний облик зависит от того, с чем он соприкоснётся при рождении.

– Э-э-э…

– Существо буквально впитывает то, что его окружает, – продолжал увлечённый Мороз. – Поэтому очень важно не прошляпить момент разморождения.

– У-у-у… – словарный запас Снежка таял на глазах.

– Уж не заболела ли ты, внученька? – покосился на девочку Мороз, и брови его слетелись к переносице, как два снежных облака. Не получив ответа, он начал журить девочку: – Э-э-э… у-у-у… Вроде столько книжек хороших читаешь! Вот, например, сказки Пушкина… Кстати, почему книжка валяется на полу? Да ещё и намокшая!

Глянув на виноватое лицо Снежка, дед ахнул и шагнул к морозилке. Что есть силы дёрнул на себя нижний ящик и схватился за сердце.

– Не уследили! – прошептал Мороз, теребя в руках пустой пластиковый контейнер.

– Прости, дедуля! Виновата, проспала дольше обычного в выходной. Да и будильник не сработал почему-то

– Снегохвостик, ну где же ты? – оглядывая помещение, запричитал дед.

– Снего… кто? – переспросила Снежок.

– Сне-го-хвост! – по слогам произнёс дед.

В комнате повисла тишина. Казалось, даже дрова в печке боялись трескануть лишнего.

– Давай рассуждать логически. Он вылупился и должен был чем-то подкрепиться.

Дед шмыгнул к холодильнику и начал выкладывать на пол замороженные продукты. Снежок заметила, что с верхней части отсека свисают сосульки.

– Де! – спохватилась Снежок. – Вот скорлупки, я боялась, ты рассердишься, и бросила в раковину.

Мороз обернулся к внучке и тщательно осмотрел круглое отверстие в кусочке льда.

– Занятно. Похоже, первым, что он увидел, была сосулька! У него есть рог, Снежок! Или бивень… Или зуб?

Ошарашенная девочка плюхнулась на голубой пуфик. Дед Мороз с видом Шерлока Холмса придирчиво осматривал морозильный отсек.

– Клюква замороженная! Ну это вряд ли… – кисло поморщился дед, продолжая перебирать съестные припасы, – Масло… Бр-р-р…Брокколи…О! Вареники с картошкой!

Дед с торжествующим видом помахал перед внучкиным носом пустой упаковкой. Пачка с двух сторон была украшена картонной бахромой.

– Отвари-ка картошечки, Снежок! Будем ловить на живца!

Девочка, с детства приученная к помощи по хозяйству, наполнила ковшик водой из-под крана. Достала из нижнего ящика плетёную корзину и ловко сняла ножиком картофельные мундирчики. Один за другим. Через полчаса комнату наполнил аромат картофельного пюре, сдобренного сливочным маслом и щепоткой укропа.

– Ну, зубастик, кушать подано. – Деревянной ложкой Мороз наложил добрую порцию угощения в блюдце, расписанное под гжель, и поставил на середину стола.

Не успели дед с внучкой присесть на стулья с резными спинками, как крышка пузатого чайника нетерпеливо запрыгала. Дед опасливо приоткрыл её и увидел ледяной рог, который, словно мачта корабля, медленно поднимался на поверхность. Затем показалась белоснежная мордочка с глазами, похожими на пельмешки. Плюшевая, будто сотканная из свежего снега, ящерка выползла, ловко присасываясь лапками к поверхности фарфора. Из носика чайника показался кончик хвоста с шишечками, похожими на лампочки ёлочной гирлянды.

– Не сюда! – Мороз пощекотал холоднокровного питомца за кончик хвоста, и тот тут же выпрыгнул из чайника. – Лепота! – восхитился Мороз и легонько толкнул в бок внучку. – А ведь некоторые снегохвосты даже разговаривать умеют!

– Мороз и солнце, день чудесный! Я рад вас видеть, дед прелестный! – отозвался ящер мультяшным голосом.

Снежок растерянно рассматривала говорящее чудо. Дед, напротив, развеселился не на шутку.

– Ты смотри! Александра Сергеевича начитался. Рифмами говорит. Я был прав, Снежок, он впитал всё, что увидел в первые минуты после разморождения!

***

Проливной дождь лил как из ведра. Ливень превращал землю, скованную декабрьским морозом, в один большой каток. Круглолицый великан с гладко выбритым волевым подбородком и тёмными глазами склонился над вчерашней лужей и усмехнулся. Сквозь тонкую плёнку льда он видел Мороза, который нежно гладил снегохвоста по спинке.

– П’елесть! Всё идет по плану! – произнёс здоровяк.

– Дядя, вот вы где! – раздался мальчишеский голос из-за широкого плеча Адгама.

Вместо приветствия великан лишь ухнул. Заметив, что Гришка смотрел как заворожённый на изображение в луже, Адгам топнул по тонкому льду, забрызгав парнишке брюки. Изображение разбилось на маленькие льдинки и растворилось в коричневой жиже.

– Дядя Адгам, а что за дерево такое диковинное в доме у того бородатого деда?

– Picea abies!

– Я латынь-то не знаю… А по-нашенскому-то как?

– Ель обыкновенная!

– А по-моему, необыкновенная, – мечтательно произнёс Гришка, – вся в разноцветных огоньках да витых сосульках…Почему у нас дома такой никогда не было?

– Потому что е’унда всё это, Г’ишка! Пустое волшебство, не п’иносящее людям счастья, – отрезал Адгам.

Мальчик обдумал услышанное и ничего не ответил. Он забрался с ногами на обшарпанную софу и, разглядывая царапины на руках, размышлял вслух:

– Этот снегохвост такой же дикий, как предыдущий?

– Угу…

– Ох и намучается он с ним…

– Не всё Мо’озу п’аздник! – рявкнул Адгам.

Оглядев скромную избушку, он заметил паутинку в углу кухни и, сам того не желая, увяз в воспоминаниях.

***

Адам был первенцем в необычной семье. Когда ему исполнилось шесть лет, родился младший брат: светлокожий и добродушный. Мама, папа и черноволосый Адам склонились над плетёной люлькой, подвешенной к деревянному потолку.

– В твою породу пошёл, Изольда! Снежный мальчик, сын северных народов.

– Давай назовем его Николай? – воскликнула изящная женщина с белыми, словно мел волосами. – «Лаос» означает народ, а «ника» – победа!

– Как скажешь, дорогая! – ответил смуглый мужчина и нежно обнял жену за плечи.

– Эти выходные ты проведёшь с нами? – женщина с робкой надеждой подняла на него сине-голубые льдинки глаз.

В дверь торопливо постучали. На пороге стоял растерянный сосед.

– Пантелеймон, помоги, дед совсем плох… Не откажи! Только ты в силах…

Хозяин дома виновато обернулся, кивнул жене и вышел вслед за соседом. Маленький Адам приник к окну. В сыром воздухе назло календарному ноябрю летел пушистый снег. Тягуче и медленно. Снизу вверх. Малютка Николай заворочался в колыбели и заплакал. По смуглой щеке Адама, уткнувшегося носом в холодное стекло, покатилась крупная слеза.

***

В это время в тереме Деда Мороза царил настоящий переполох.

– Ну и характер у него! – сказала Снежок, озадаченно глядя на потолок.

– Ничего, внучка, любовь и терпение – вот главное оружие настоящих волшебников.

– Он насадил на рог баранки, которые я испекла к Новому году! – посетовала девочка.

– Ну что ты поднимаешь крик, то был баранистый шашлык! – парировал ящер с люстры.

Снежок фыркнула, сдула непослушную пружинку со лба и вопросительно посмотрела на Мороза.