Зона кошмара

5. обернись

Я размышлял об этом целый день и пришёл к выводу, что, если я прямо сейчас вернусь в мир Марии, от меня не будет особенной пользы.

Почему?

Несколько причин.

Во-первых, я был слишком слабым. Мне потребовались огромные усилия даже просто для того, чтобы пронзить чешую ящера. Я стал немного сильнее, когда впитал «туманность» погибшего монстра, но всё равно недостаточно, а раздобыть ещё один труп с моими текущими способностями будет проблематично.

Кстати говоря, именно поэтому мне было выгодно и дальше сопровождать Марию и остальных. Мало того, что скелет, призванный девушкой, был моим единственным (на данный момент) порталом в материальную реальность, она и остальные были союзниками, которые могли помочь мне в истреблении всевозможных тварей, обладающих туманностью…

…Что?

Да, я альтруист и добрый человек, но это вовсе не мешает мне пользоваться другими людьми.

Вторая проблема состояла в оружии. Копьё было мусором, по-другому и не скажешь. Прочие ржавые топоры, которыми махали ящеры, тоже доверия не внушали. Можно было попробовать найти что-нибудь прямо там, в застенках подземелья, но зачем, когда у меня имелась карта к месту, где точно можно отыскать себе что-нибудь получше?

Единственное опасение вызывали три черепушки на карте… В этом мире было опасно. Однако, в том же подземелье не было ничего, что могло ранить моё настоящее тело. Причиной этому, насколько я понимаю, был уровень Стабилизации. Чем он выше, тем больше я могу взаимодействовать с миром напрямую. В то же время на низких значениях данного параметра я обладал определённым иммунитетом — моё тело оставалось как бы эфемерным. Судя по “I” на карте, Стабильность этого мира была такой же, как в Подземелье, где ничто не могло меня заметить или ранить. А значит, чисто теоретически, всё будет нормально… Более того, именно сейчас был самый оптимальный момент чтобы устроить сюда экспедицию.

Мой уровень стабилизации был ещё низким.

И в то же время он уже стал достаточно высоким, чтобы я мог найти и пометить оружие. Я поймал золотую середину. Нужно этим воспользоваться.

Да и в конце концов, с чего это черепушки должны означать что-то дурное?

Дискриминация.

Боне лайвс меттер.

Я кивнул сам себе и стал пробираться по туннелю… В этот раз я был немного более спокойным; через некоторое время передо мной снова замаячил туман, но… Как странно… Он показался мне более реденьким, чем раньше.

Интересно почему?

Ещё через минуту угловатые кристаллические стены сменились маленькой и гладкой на ощупь мраморной плиткой. Краем глаза я заметил, что каждая плиточка содержала узор, но рассмотреть его в переливах света от фонарика оказалась невозможно.

Вскоре стенки стали стремительно расширяться. Я сделал последний шаг на свободу, приподнял фонарик и осмотрелся.

Передо мной простёрся мрак.

Свет фонаря обрисовывал только несколько метров вокруг меня. Всё, что находилось за пределами этого радиуса, представляло собой завесу кромешной черноты. Она сжималась со всех сторон и точно коршун висела у меня над головой.

Занятно…

Первым, на что я обратил внимание, был туман. А вернее его отсутствие. Несмотря на темноту, воздух был довольно чистым. Что бы это могло значить? Очередной феномен, о котором я не имею ни малейшего понятия… С другой стороны, это была только моя вторая экспедиция. Немного рановато делать выводы о том, что странно, а что нет. Возможно, странным было именно подземелье, а здесь наоборот, всё было именно так, как и полагается.

Окружающий мир выглядел ясным и реальным. Я присел на корточки и присмотрелся к плитке. Там, в туннеле, в свете болтающегося фонарика она казалась мне мраморной, но при ближайшем рассмотрении её текстура оказалась скорее кристаллической. Что же касается узора…

— Ха…

Я усмехнулся и почесал подбородок указательным пальцем.

Каждая маленькая плиточка изображала ревущее лицо — гримасу неописуемого ужаса…

Затем я проверил стены. Они были вырезаны из красного камня и бежали вверх, в головокружительные выси. Потолок было не разобрать. Ширина коридора составляла примерно… Один, два, три, четыре… Десять шагов. При желании, здесь мог проехать целый экипаж. Разительный контраст с клаустрофобичным подземельем.

Что это было за место?

Зачем, почему, для чего…

Был только один способ ответить на все эти вопросы. Я вытянул перед собой фонарик и стал медленно пробираться по коридору.

Окружающий мир был огромным и совершенно неподвижным. Я напоминал себе мотылька, который порхает через кромешный мрак древнего католического собора.

То и дело мой взгляд обращался на часики. Ровно через полчаса я собирался повернуть и пойти назад. Мне хотелось сохранить немного времени, чтобы поискать Марию и остальных.

Через десять минут я заволновался: коридор казался бесконечным. Неужели я уйду с пустыми руками? И вдруг, как только эта мысль прозвучала в моей голове, ореол факела зацепил фигуру на земле…

Я замер.

Передо мной кто-то лежал… Я постоял некоторое время, убедился, что незнакомец неподвижен, и стал медленно приближаться. После каждого моего шага свет охватывал новый кусочек неизвестного. Сперва я увидел его ноги в стальных сапогах, затем рейтузы, нагрудную пластину, пояс и наконец лицо, спрятанное за железной маской. Она изображала льва. В его металлической гриве блестели, переливаясь огоньком фонарика, золотистые спицы.

Это был рыцарь.

Почти.

Рыцарям я называл и Марина, но между ним и неизвестным пролегала огромная разница, примерно эдак в три сотни лет.

В то время как юноша был одет по самой современной моде двенадцатого века, — во все поля строгое и практичное высокое средневековье, — одеяния данного персонажа напоминало не столько броню, сколько костюм. Каждый элемент его доспеха был разукрашен изящными узорами и представлял собой произведение кузнечного искусства. Его грудная пластина была подбита серебром. В нарукавниках блестели бронзовые полосы. Доспех был не просто декоративным, он был помпезным. В моём понимании, — я не историк, — так одевались на рассвете шестнадцатого столетия, когда балом европейской моды заправляло барокко. Мне вспомнились одеяния всевозможных баронов и герцогов на портретах, написанных немногим после того, как итальянцы сделали чудесное открытия, что в живописи, оказывается, можно изображать трёхмерное пространство.

Я наклонился и посмотрел на руки мертвеца, облачённые в железные перчатки. Они были пустыми. Он был совершенно безоружным.

Тогда, цокнув языком, я наклонился чтобы снять его маску и вдруг отпрянул назад. Моё сердце загремело. Раздался металлический скрежет и тот, кого я считал мёртвым, дёрнулся и, скрипя своими суставами, стал медленно подниматься на ноги…

Бежать? Или он меня не видит?

Пока я перебирал варианты, рыцарь поднялся, приподнял голову и посмотрел на меня; в прорезях для глаз его маски чернел кромешный мрак.

Воин повернулся и стал маршировать прямо в стену.

Что он делает?..

Рыцарь сделал пять выверенных вплоть до миллиметра шагов, остановился перед каменной глыбой и вдавил в неё свою перчатку. Раздался грохот, и стена чрезвычайно быстро съехала вниз. Посреди неё образовался проём, из которого хлынул блеклый серебристый свет. Железная фигура встала возле него, поклонилась и вытянула руки, как бы приглашая зайти…

Интересно…

Своими движениями это странное создание напоминало механическую куклу. Может, на спине у него был заводной ключик?.. Я почесал подбородок и улыбнулся. Ладно, пусть. Других вариантов нет и не предвидеться, бродить по коридору бессмысленно, а это, какой-никакой, но проход.

Я принял приглашение рыцаря и зашёл в отверстие.

Свет был тусклым, но ровным, как сияние звёзд особенно светлой ночью.

Передо мной протянулся просторный зал размером с бейсбольное поле. Он был круглой формы. В отдалении проглядывался изгиб высокой стены — она бежала вверх и заканчивалась в месте, где начинался зеркальный потолок. Он был довольно высоким, но, прищурившись, я смог разобраться своё отражение, а вместе с ним и прочее наполнение этого помещение.

Вдоль закруглённой стены бежали всевозможные пыточные инструменты прямиком из средних веков. Железные дамы, стулья с шипами, колёса, с помощью которых в неотёсанные времена растирали преступникам спины до кости, и многое, многое другое…

Некоторые пыточные приборы я уже видел, но не помнил названия. Другие были совершено уникальные, но понять их применение можно было с первого взгляда, от которого по спине пробегал острый холодок; что делали третьи нельзя было даже предположить — к этой группе, например, относился маленький кувшинчик, вделанный в деревянную доску, над которым раскачивался маятник, — но чисто с логической точки зрения было очевидно, что все они предназначались, чтобы причинять безмерную боль.

Это был первый круг вещей, наполнявших странный зал.

Сразу за ним бежал второй. Он представлял собой лес из белоснежных статуй. Они были разными, разных форм и размеров. Среди них встречались великаны два с половиной метра ростом, облачённые в доспехи, и маленькие, уродливые карлики, одетые в шутовские наряды, в характерной шапочке с бубенчиками. Все статуи пребывали в разных позах. Воины махали алебардами, поднимали руки, натягивали тетиву; дамы играли на арфах и лютнях; лорды, — определяю по роскошным одеяниям — гордо смотрели в небеса.

Из-за великого разнообразия поз возникала оптическая иллюзия. Когда я двигал головой мне казалось, краешком глаза, что статуи шевелятся…

Некоторые из них были разбиты, благодаря чему можно было рассмотреть их внутреннее устройство. Первый слой был сделан из мрамора, за ним следовал каменный, а потом… У одной статуи, с подбитым лицом, проглядывался белый череп.

Внутри них были живые… Когда-то… Люди.

Я глубоко вздохнул, прошёлся вперёд — на это потребовались добрые пять минут — и посмотрел на последний слой этого пирога.

В центре зала возвышался массивный каменный монумент. На его вершине стоял железный трон, на котором восседал гниющий мертвец.

Именно монумент и был единственным источником света в помещении. Его обильно покрывали письмена, которые, точно звёзды, струили бледное сияние. Мой взгляд зацепился за небольшую лесенку, которая вела на вершину данной структуры. Я быстро поднялся и лицом к лицу увидел странный труп, который восседал на железном престоле. Странным он был главным образом потому, что не совсем разложился, отчего напоминал разбинтованную мумию.

Но самое интересно было даже не это, но пыльная железяка, которую сжимала ветхая рука. Я осторожно раскрепил её пальцы, подсветил и увидел, что это была шипастая булава. Она была сделана из материала, похожего на вольфрам. Её бронзовые колышки переливались радугой.

Удивительно, но я смог её подобрать даже без церемонии. Тем не менее, чисто на всякий случай, я пролил на неё немного капелек своей туманной крови, закинул на плечо и стал спускаться вниз.

Так, самое важное мы сделали… Возвращаемся назад? Нет, у меня ещё было немного времени. Я повернулся и посмотрел на письмена, которые покрывали каменную платформу.