Нижние уровни Ада

Мой.45-й был наведен на него. Стреляй, сказал я себе и мой палец выбрал спуск. Но в этот миг, я заметил, что он был одет в потрепанные американские камуфлированные штаны и ботинки — лоснящиеся ботинки. Никаких черных пижам и сандалий!

Я отпустил спуск и мужчина, проковыляв ко мне, упал прямо мне на руки. Он был обнажен по пояс и небольшие, кровоточащие отметки были по всей верхней части тела, где он, очевидно, был поражен осколками. Он не был мертв, но глаза его были закрыты и он был явно в шоке, и испытывал сильную боль. Он был вьетнамцем, точно, теперь я мог разглядеть его лицо вблизи. Но почему на нем были наши штаны и ботинки?

Когда я пытался затащить его в канцелярию и прислонить к стене, Боб Харрис подбежал из своей хижины, сразу за углом, его CAR-15 был наготове.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил он.

— Я не знаю, но там только что прогремел взрыв — я указал в сторону района хижин АМСВ.

Харрис наклонился ближе к лицу мужчины.

— Ты в порядке, Той? Что случилось?

— Черт возьми! Так это наш парень?

— Да, это один из моих скаутов Кита Карсона.

— Слава Богу! — простонал я — Я сейчас почти влепил ему пулю из.45 между глаз. Что ты хочешь, что бы я сейчас сделал?

— Оставайся здесь, а я пройдусь и посмотрю, что случилось — рявкнул Харрис, исчезая за углом.

Несколько минут спустя, я узнал, что шесть наших людей пострадали от того, что считалось шальным снарядом, который враг закинул в окрестности хижины старших стрелков аэромобильного стрелкового взвода. Он попал между хижинами, где люди утром брились и умывались. Той был одним из них, а когда в него попал осколок вражеского снаряда, он убежал. Прямо в мои объятья.

Едва начался один-единственный день в Фу Лой, а я уже видел свидетельства моего первого вражеского огня и едва не застрелил одного из ценных скаутов Кита Карсона, командира взвода АМС, — бывших вьетконговцев, которые стали незаменимыми членами наших боевых подразделений и были всегда в дефиците.

В течении следующих четырех дней Уэйн Макаду служил моим наставником, показывая мне вещи, которым летная школа не учила — например, как приземлиться с выключенным хвостовым винтом, боевые заходы на авторотацию, трюки полетов в условиях страны — методы, которых еще не были в руководствах.

Я налетал более семи часов на командном месте пилота Уэйновского UH-1D, пока он не подготовил меня для контрольного полета в стране. Я не был слишком ржавым, но прошло еще около двух месяцев до тех пор, когда я действительно был допущен к управлению «Хьюи».

Вскоре после этого меня проверили и объявили готовым к немедленному исполнению обязанностей в транспортном взводе. Когда это случилось, однако, там еще не было для меня места. Ни через неделю, ни через десять дней, пока парочка парней не вернулась домой. Без постоянной работы в качестве пилота «слика» я мог получить только задание на вертолет управления. Обычной целью этих полетов было транспортировать командира эскадрона и командира роты по базовым лагерям, огневым позициям, ночным оборонительным позициям для совещаний с наземными командирами. Я выполнил, может быть, четыре боевые задачи в вертолете управления, прежде чем появилась для меня возможность летать с АМСВ.

Как бы я ни восхищался работой, проделываемой этими ребятами в аэромобильном стрелковом взводе, мне никогда не нравилось быть для них пилотом «слика». Каждый день, пока я был занят этим, я видел, как рано утром команды поиска и уничтожения и визуальной разведки взлетают, чтобы найти врага и вступить с ним в бой. Я отчаянно хотел отправиться с ними.

Участью пилота «слика» было ожидание на земле. Ждать, пока разведчик не обнаружит какую-нибудь вражескую активность, которая гарантирует, что «Кобра» передаст, задыхаясь, вызов на базу: «Высылайте АМСВ!». Иногда мы брали АМСВ непосредственно на зону высадки, но иногда приказ состоял в том, чтобы просто перебросить аэромобильный стрелковый взвод из Фу Лой на другую базу, ближе к месту действия. После доставки их на новое место мы просто глушили вертолет и ждали, что возможно следующим вызовом их придется переместить в зону действия.

Так что мы опять ждем. Мы читаем, спим, может быть — забираемся позагорать на крышу кабины «Хьюи». И ждем.