Конец операции «Остайнзатц»

ОПЕРЕДИТЬ ВРАГА!

Прежде чем выехать на станцию Скрибовцы, Жимерский зашел в офицерское казино. Здесь, как всегда, было шумно. Крепко подвыпившие офицеры вермахта громко разглагольствовали о своих победах на фронте, а те, кто был потрезвее и поумнее, вполголоса обсуждали вопрос, как бы подольше остаться в тылу и не угодить на передовую. Жимерский приобрел две бутылки «Корна» и, возвратившись на станцию, на следующий вечер пригласил к себе в гости Габриша. Когда гость осушил наполовину бутылку «Корна», он начал жаловаться на тяжелую жизнь.

- Приезжают паркетные шаркуны из Минска, командуют, а ты выполняй их приказы, - ворчал Габ-риш. - Если будет успех, они его припишут себе, а если неудача, виноват будет шарфюрер. Ясно, разве может быть виноват штурмбанфюрер, если есть под рукой шарфюрер!

- О каком это штурмбанфюрере вы говорите, Алоиз? Что-то я не видел здесь такого?

- Вы, Густав, видели саперного майора, а это одно и то же. Неужели вы его никогда не встречали в Лиде, куда, как мне хорошо известно, вы наезжаете немножко чаще, чем этого требуют ваши путейские дела? - Габриш рассмеялся и рухнул в кресло со стаканом в руке.

- Могу вам ответить тем же, Алоиз! Уж если вам известно, что я посещаю одну квартиру в Лиде, то зачем же вы морочили мне голову с документами, которые я находил в кондукторском резерве?

- Ну, вы же знаете, что это был не мой секрет. И до вчерашнего дня я не был уверен, что вы посвящены в готовящуюся операцию. А теперь другое дело. Херсман мне передал приказ штандартенфюрера, чтобы я работал в контакте с вами. Но это означает, как мне кажется, что и вы должны работать в контакте со мной!

- Конечно, конечно, Алоиз! Не кажется ли вам, однако, что те, кто наверху, уж очень туго затягивают узел? - Жимерский бросил эту фразу в надежде на то, что Габриш начнет критиковать начальство и раскроет некоторые детали операции, которая хозяину дома не была известна. И он не ошибся.

- Туго затягивают узел, говорите вы? - живо откликнулся шарфюрер. - Да по мне, так там не узел, а перепутанный клубок! Ждать, пока партизаны поставят мины для подрыва военного эшелона, и пустить на эти мины поезд с гражданскими! Да этого можно ждать месяцами! Уж вам, Густав, хорошо известно, что на нашем участке партизаны перестали шалить, то ли сами ушли, то ли их после этого дела в Песках угнали далеко от линии! А ведь мы им открыли специальный участок, почти сняли там охрану. Каждый вечер мы задерживаем на ночь поезд с цивильными в надежде, что партизаны выйдут ночью на этот участок и заминируют его! Мы подсовываем им расписание, где утром со станции отправляется эшелон с боеприпасами или техникой, а их нет и нет!

- Простите, Алоиз, но ведь я не слепой и вижу, что утром первыми со станции уходят воинские поезда, а этот цивильный поезд идет уже днем. Значит, расписание, которое вы подсунули, как вы считаете, партизанам, отвечает действительности?

- Боже мой! Конечно, отвечает, в этом-то и заключается вся «мудрость» высшего начальства! Но если ночью партизаны выйдут на линию и заминируют ее, а мы позволим им это сделать, то утром первым пойдет гражданский состав!

Чтобы скрыть свое волнение, Жимерский встал с дивана, подошел к столу и наполнил свой стакан легким вином. Вернувшись на диван и думая о том, что разгадка странного поведения гестаповцев и путевой охраны, над которой и он и Киселев немало поломали головы, теперь у него в кармане, он спросил шарфю-рера:

- И что же вам не нравится в этом плане?

- Да то, что так можно ждать бесконечно. А по мне, уж если кому-то в верхах понадобилось пустить под откос поезд с этими белорусами, литовцами и прочими представителями низшей расы, то мы сами можем это сделать не хуже партизан. И ожидать не надо!

- Может быть, вы и правы, Алоиз, - протянул Жимерский, думая в то же время, зачем немцам надо уничтожать поезд с гражданским населением, да еще руками партизан.

- Конечно, прав! Мне кажется, что и штандартенфюрер, а он человек дела, а не паркетный шаркун, пришел уже к тому же выводу. Чем ждать, лучше сделать это самим, а на партизан свалить будет не так уж трудно!

- Тебе об этом сказал саперный майор, или это твои предположения?

- Я сам так думаю! А штурмбанфюрер, запомни, Густав, штурмбанфюрер, а не саперный майор, подсунул мне новое дельце, черт бы его побрал!

- Штурмбанфюрера?

- Нет, дело! Да и штурмбанфюрера тоже! - Габ-риш уже основательно нализался. Бутылка «Корна» была пуста, и он налил себе стакан «Рейнвейна». - Он делает из меня няньку для каких-то идиотов-журналистов. И не только из наших добрых немецких газет, но и для недочеловеков из этого белорусского листка, который издается в Минске!

- Что ж, вы поедете в Минск, чтобы нянчить их?

- Как бы не так! Поехать в Минск было бы неплохо! Да только не я поеду к ним, а они приедут к нам! Кстати, один уже прибыл сегодня вечером, остальные приедут завтра и послезавтра.

- А для чего же?

- Кто-то в Минске решил показать прессе, как хорошо работают для рейха белорусы, если им не помешают в этом партизаны. Ведь ты же сам, Густав, видишь: стоило отогнать от линии партизан, и все население очень лояльно работает с нами, нет ни саботажа, ни диверсий! Вот об этом и будут писать корреспонденты, которым я должен показать весь участок!

Посмотрев мутными глазами на стол и увидев, что все бутылки уже пусты, шарфюрер встал, нахлобучил фуражку:

- Спасибо, Густав, за угощение и прекрасный вечер. В разговоре с тобой время летит незаметно! Сейчас, однако, пора спать.

- Послушай, Алоиз, когда я могу зайти к тебе по вопросу оформления нового работника - это сын моего старого знакомого.

- Знаю, знаю, штурмбанфюрер передал мне просьбу штандартенфюрера! Приводи его ко мне послезавтра. А завтра я весь день буду заниматься с корреспондентом, который уже здесь. Я сам его представлю шефу.

Габриш ушел, а Густав Генрихович, убрав все со стола, начал записывать содержание беседы. Завтра он должен вложить донесение в тайник; для этого придется выехать с рабочими на участок.

Получив донесение Жимерского о встрече с «инженером Эттингером» и беседе с Габришем, Киселев немедленно передал его содержание в Центр. От себя он добавил, что оценку фактов и предложения он сообщит в Центр после личной встречи с «железнодорожником». Единственное, на чем настаивал Киселев, - допустить, чтобы Никитенко покинул расположение отряда и мог встретиться с «железнодорожником». Лучше держать этот канал связи, проходящий через Жимерского, под своим контролем, чем вынуждать агентуру Эрлингера искать другие пути связи с ним. Задержка Никитенко в карантине или его арест могли привести к тому, что гестапо начнет подозревать Жимерского, через которого проводилась выброска агентуры в расположение партизан.

Центр согласился с этим предложением Киселева и дал соответствующие указания. Начальник разведки отряда вызвал к себе Никитенко и поручил ему отправиться в дальнюю разведку, чтобы проверить график движения поездов на участке Мосты - Лида. Никитенко показали полученные через своих людей в Скри-бовцах расписание и сводку о прохождении грузов. Формулировка задания, данного Никитенко, не оставляла сомнений в том, что партизаны клюнули на гестаповскую приманку и сейчас ведут разведку перед проведением операции. Выбор Никитенко для такой разведки тоже не был случайным: он работал на этом пути, знает местность и ему будет легче выполнить задание.

Обо всем этом позаботился в Центре Тулин, который, не имея еще предложений Киселева, решил, что лучше пока в чем-то подыграть немцам, независимо от того, как будет решено действовать дальше.

Киселев встретился с Жимерским после того, как тот устроил на работу в аппарат заместителя начальника станции Барановича. Оформление прошло без осложнений: видимо, слово Эрлингера сыграло свою роль. Выслушав рассказ инженера о его встрече в Лиде и разговоре с Габришем и сделав для себя пометки, Киселев спросил его мнение относительно замысла немцев.

- Мне кажется, что немцы собираются круто изменить свои планы, не дождавшись нападения партизан на линию железной дороги, - сказал Жимер-ский. - Именно с этим связан вызов Стешина из отряда, который я должен передать через Никитенко. Руководство в Минске, видимо, требует от местных властей ускорить проведение операции. Инженер Эт-тингер, по всей вероятности, решил провести эту провокацию собственными руками и в самое ближайшее время, не случайно он требует, чтобы Стешин был у него не позже 15 июня. Может быть, он хочет его руками осуществить диверсию, а потом свалить всю ответственность за взрыв поезда на партизан?

- Не исключен и такой вариант, - согласился Киселев. - Не понятно только, для чего надо в этом случае жертвовать своим заброшенным к партизанам агентом? Ведь можно использовать для этого любого подонка, сотрудничающего с немцами здесь!

- Да, в этом деле еще немало загадок, и я, откровенно говоря, не вижу, как мы можем помешать гестапо осуществить задуманное преступление.

- Один выход, как мне кажется, есть, Густав Ген-рихович. Мы можем упредить немцев!

- Самим взорвать поезд?!

- Нет, зачем же, ведь гестапо только этого и ждет! Нам надо…

- Простите, Николай Андреевич, что я перебиваю вас. Но судите сами, не в наших силах остановить гитлеровцев, если они захотят уничтожить поезд с гражданским населением, ведь все движение в их руках и они могут сделать это очень просто.

- А вы вспомните, Густав Генрихович, что этот простой способ предлагал начальству и Габриш. Однако его начальство почему-то избрало сложный, я бы сказал, окольный путь. Значит, взрыв поезда должен произойти в совершенно определенных условиях и так, чтобы в нем были замешаны партизаны. Мы их можем лишить такой возможности.

- И тогда они сделают это сами!

- Пожалуй, вы правы, но, несмотря на это, мы должны найти выход из этого положения. Я, кажется, его вижу, но боюсь, что после этого и вам, и всем нашим товарищам на станции придется уходить в лес. А жаль, ведь они так хорошо легализовались!

Так и не найдя единого решения, Киселев распрощался с Жимерским, предупредив его, что к нему в самое ближайшее время явится Никитенко.

- Все, что он вам передаст, вы так же точно сообщите инженеру Эттингеру. Если он будет передавать точные координаты расположения отряда, вы не доводите их до Эрлингера. Скажите ему, что отряд не имеет постоянной базы и что Никитенко должен встретиться с группой партизан уже за Неманом после того, как выполнит свое задание… Все остальное - максимально точно, поймите, что это может быть и проверкой вас со стороны немцев.

В тот же вечер Никонов, с которым Киселев теперь остался на болотном островке вдвоем, передал в отряд для передачи в Центр большую радиограмму - план срыва фашистской провокации.