Мертвые говорят...
- Автор: Соломон Михельсон
- Жанр: Военная проза / Детектив / Советская проза
- Дата выхода: 1965
Читать книгу "Мертвые говорят..."
3
На тощем вещевом мешке, давно утратившем свой первоначальный цвет, вдоль шва выведено жирными фиолетовыми буквами: «Ляпиков Алексей Семенович».
Хохлов высыпал на стол бритвенные принадлежности, портянки, платки, две банки со свиной тушенкой, кусок хозяйственного мыла, зубную щетку... Новый кисет из плотного шелка с вышитой на нем багровым бисером надписью: «Дорогому защитнику Родины от Гали Крепенко». «Будто капельками крови...» — подумал Хохлов. Томик рассказов М. Горького, без переплета, замусоленный. На одной из страниц красным карандашом жирно обведено:
«...ночь про бабу правду скажет, ночью сразу почуешь: была ли в чужих руках али нет?»
В другом месте подчеркнуто химическим карандашом с красноватым оттенком:
«...почему в душе моей не нашлось ни свиста, ни звона, ни крика, ничего, что остановило бы меня на пути к предательству?»
Ощущение находки, удачи захлестнуло Хохлова горячей волной нетерпения. Он быстро отыскал начало рассказа. «Карамора». Один из эпиграфов к нему — «Подлость требует иногда столь же самоотречения, как и подвиг героизма» — подчеркнут тем же карандашом, слово «иногда» — дважды. Сбоку им же сделана приписка: «Здорово!»
Хохлов показал это понятым. Затаив дыхание, словно приобщаясь к таинствам, те молча закивали, и глаза их говорили: «Мы все поняли. Теперь ясно, какая гадина пригрелась у нас на груди». «Такие находки, — подумал Хохлов, — говорят о преступнике больше, нежели официальные характеристики и даже живые свидетельства, особенно по делам обвиняемых, которые мертвы. Но кем сделаны эти подчеркивания и надпись?..»
На чистом листке бумаги Хохлов написал: «Протокол осмотра». В землянку втиснулся угрюмого вида великан в новом ватнике, ссутулился под низким потолком.
— Товарищ следователь, — сказал он ровным, тусклым голосом, — майор приказал передать вам эти вот письма и сказать, что насчет трупа он распорядился. — Помедлив, тем же тоном добавил: — Старшина роты Гажалюк.
Хохлов довольно улыбнулся: «Сдался старик...»
В массивных руках старшины были зажаты аккуратно сложенные, перетянутые резинками пачки писем. Он положил их перед Хохловым на стол.
Полчаса назад, возвращаясь с места происшествия, Хохлов попросил Каменского дать ему все неотправленные письма. Но почему их так много? Он вопросительно взглянул на старшину.
— Откуда столько?
Старшина переступал с ноги на ногу.
— Почтаря нет, товарищ следователь. Третьего дня убило. Прямым попаданием. — Он потупился. — Почту нес в полк. Сумку долго искали... Тоже, наверно... — Он качнул головой. — Хлопцы заново настрочили. А нового почтаря майор еще не назначил. Вот и скопилось... — Старшина шумно вздохнул.
Угрюмый Гажалюк оказался не в меру говорливым. Пока Хохлов перебирал письма, старшина успел сообщить ему, что до войны он преподавал в техникуме математику, а теперь — месяца не прошло — заменил на «пятачке» убитого старшину. За это время здесь убило уже трех поваров, трех почтальонов и двух писарей. Формула — один день в штрафной равен девяти дням в тылу — для «пятачка» явно занижена, так как лично он, Гажалюк, постарел за этот месяц минимум лет на десять. Конечно, он выполнит указание товарища следователя, возобновит поиски сумки с письмами и, если она будет найдена, что по теории вероятностей практически невозможно, непременно принесет ее товарищу следователю...
«Наверно, свои уже не слушают его, — Хохлов почувствовал, что голос старшины начинает раздражать его. — Видимо, он решил испытать мое терпение».
Писем Ляпикова и Бряхина не было. Хохлов возвратил все треугольники и посоветовал старшине переправить их с кем-нибудь в полк.
— Вы свободны, старшина, — заключил разговор Хохлов, желая поскорее выпроводить чудаковатого математика.
Старшина ткнул себя ладонью в середину лба, неуклюже повернулся кругом через правое плечо и вышел.
«Для этого типично штатского человека, владеющего высшим математическим анализом, строевой устав, видимо, — неодолимая наука», — подумал Хохлов. Он отодвинул лист бумаги, на который перед приходом старшины собирался занести данные осмотра личных вещей Ляпикова, сложил все в мешок и бросил его в угол землянки.