Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

В письме от 4 мая 1778 года, за несколько месяцев до приезда Фаварже, Бюше известил STN о том, что приостановил все платежи. Его долговые обязательства составляли 30 012 ливров. Свои активы он оценивал в 53 026 ливров, однако эта сумма включала в себя его собственную, ничем не подтвержденную оценку хранящихся у него книг (42 258 ливров) и 10 767 ливров, которые должны были ему самому. Перспектива получить хоть что-то по этим долговым обязательствам представлялась довольно призрачной, особенно в свете еще одного пункта в его отчете о собственных финансовых обстоятельствах: с того момента, как он начал свою предпринимательскую деятельность, то есть с 1763 года, он списал 12 412 ливров как потери по безнадежным долгам. Пытаясь оправдаться, он приписал эти потери «отсутствию совести у людей, которым я чрезмерно и напрасно доверял». Кроме того, он винил плохое состояние местной экономики. Но он уверял, что сможет наладить дела, если STN, как и прочие кредиторы, согласится на долгосрочное погашение долга: он выплатит все до последнего гроша и даст пять процентов от суммы сверху, но разовыми выплатами, расписанными на четыре года вперед. «Требовать от меня большего, нежели я имел честь предложить, означало бы желать невозможного – или привести меня к полному разорению и смириться с потерей всего, что я вам должен».

Подобного рода предложения часто поступали от безнадежных должников, и STN научилось жесткости. Издательство не собиралось открывать новую кредитную линию для торговца, который мог разориться в любой момент, а также директора STN опасались тайных сделок, в результате которых одних кредиторов Бюше удовлетворит за счет других. Поэтому они ответили Бюше, что STN согласится на его предложение только в том случае, если он найдет заслуживающего доверия человека, который выступит поручителем и гарантирует выплату задолженного. Бюше ответил, что все прочие кредиторы согласились на его условия. Если STN привлечет его к суду, для него это вполне может закончиться разорением, что, в свою очередь, никак не поспособствует выплате долга. С другой стороны, оно может получить обратно все свои деньги, и даже с процентами, если предоставит ему отсрочку на четыре года. Продолжая демонстрировать полную неумолимость в письмах к Бюше, STN предоставило Фаварже право действовать от имени совета директоров, как только он как следует разберется в той ситуации, что сложилась в Ниме. Ему надлежало выяснить, можно ли доверять Бюше, понять, каково истинное состояние его дел, и определиться с возможным поручителем, который был бы надежен и готов подстраховать Бюше.

Фаварже отправился с визитами к торговцам и пасторам, пользуясь рекомендательными письмами, которые собрал в ходе путешествия. Его отчет дает представление о деятельности commis voyageur в качестве сборщика долгов и о важности репутации. В самой надежной из всех фирм, с которыми консультировался Фаварже, «Монто и компания», ему сказали, что на данный момент составить какое бы то ни было ясное представление о Бюше будет затруднительно, хотя из того, что можно об этом книготорговце сказать, многое говорит в его пользу. Он весьма предприимчив, он выстроил крупное предприятие и до нынешнего кризиса расплачивался по долговым обязательствам в должное время. Повторная женитьба должна была увеличить его благосостояние. Принимая во внимание все эти обстоятельства, Монто полагал, что Бюше будет платить по векселям. Лидер протестантской общины Рабо де Сент-Этьен дал Фаварже диаметрально противоположный совет: он бы не рекомендовал STN позволять Бюше втягивать его в историю с долговременной выплатой долга; вместо этого следует взыскать наличными столько, сколько получится, и как можно скорее, даже если при этом придется часть долга списать.

Вооружившись этой противоречивой информацией, Фаварже отправился на улицу Грефф, где располагался магазин Бюше. Первым делом он выяснил, что никакой наличности нет и не будет, как нет и поручителя, который в дальнейшем гарантировал бы выплату долга. Но ситуация казалась небезнадежной. Когда Бюше открыл перед ним бухгалтерские книги, как это часто делали в то время должники, припертые к стенке, балансовый отчет произвел на Фаварже хорошее впечатление. А из деловой корреспонденции Бюше стало ясно, что многие из его кредиторов – в Париже, Лионе, Авиньоне и Швейцарии – действительно согласились на четырехлетнюю отсрочку. Фаварже был уверен, что ни с кем из них о секретных сделках речи не шло. В ходе долгого обсуждения возможностей расквитаться с долгом Бюше придерживался следующей позиции: в интересах самого STN сделать так, чтобы он продолжил вести дела, смог собрать долги со своих клиентов и заработать на продажах достаточно денег для выплаты 1210 ливров и пяти процентов за рассрочку. Он уже успел отдать другим кредиторам 20 000 ливров. «Немалая сумма для провинциального книготорговца», – отметил Фаварже. Тем больше его смущали слухи о том, что Бюше был завзятым лжецом и, по-видимому, не сказал новой жене о своем сложном финансовом положении.

Вместо того чтобы решить вопрос на месте, Фаварже предоставил возможность сделать окончательные выводы руководству в Нёвшателе. Попытавшись – без какого бы то ни было успеха – добиться от Бюше более выгодных условий, те в конце концов пошли на мировую и согласились в сентябре 1778‐го на рассрочку выплат, так что Бюше предстояло полностью вернуть долг к концу 1780 года. В феврале 1779‐го Бюше снова начал заказывать книги у STN. Он запросил двадцать шесть Библий и даже заплатил за них авансом. Он готов был признать, что теперь ему придется заново завоевывать «доверие» STN, но одновременно не упускал возможности лишний раз похвалить себя: «Как бы вы теперь ко мне ни относились, вы никогда не будете обмануты из‐за тех милостей и преимуществ, что предоставите мне. Прямота и честность – вот тот путь, по которому я неизменно следовал и с которого не сойду».

Бюше и в самом деле заплатил по всем тем обязательствам, которые выписал в счет погашения долга. Книжные продажи он дополнил организацией коммерческого литературного клуба (cabinet littéraire), более всего напоминавшего платную библиотеку; и к маю 1782 года снова начал печатать собственные книги, и прежде всего «Трактат о правописании» (Traité d’ orthographie)155, который предложил STN в обмен на их издания. От обменов STN отказалось, но в течение двух последующих лет время от времени отправляло Бюше достаточно крупные партии товара. Однако в феврале 1785 года он не смог выплатить деньги по трем своим векселям на общую сумму в 355 ливров. Он снова приостановил выплаты и снова попросил кредиторов согласиться на рассрочку платежей, на этот раз на два года. Более того, он использовал дословно те же выражения, что и в прошлый раз, когда взывал к их милосердию в 1778 году: «Требовать от меня большего, нежели я имел честь предложить, означало бы желать невозможного – или привести меня к полному разорению и смириться с потерей всего, что я вам должен».

Песня была знакомая – в STN ее слышали неоднократно, в разных вариациях и от разных должников, – но в итоге предложение, пусть и с видимой неохотой, пришлось принять. Особого выбора у издательства не было, если учесть то обстоятельство, что наличными деньгами Бюше все равно не располагал; если бы кредиторы добились для него официальной процедуры банкротства, они бы и впрямь не получили ничего. По крайней мере, таков был совет одного из нимских купцов, который счел план с отсроченными выплатами уловкой, но полагал, что каким бы то ни было другим способом взыскать с Бюше причитавшуюся STN сумму не выйдет156. Три года спустя Бюше все еще должен был денег «Обществу». В конце концов, в апреле 1778 года, он закрыл задолженность, выписав простой вексель на 240 ливров и обменяв STN свой «Словарь Французской академии» на выпущенные в Нёвшателе Псалмы и протестантский трактат «Пища духовная». В последний раз в STN слышали о нем в октябре 1788 года: он по-прежнему держал книжную лавку и cabinet littéraire и время от времени что-то печатал.

Впрочем, к этому времени Бюше опустился до положения второстепенного книготорговца. Его подпись на векселе уважения уже не вызывала. Один предприниматель, который совмещал две сферы деятельности, купца и банкира, и специализировался на сборе долгов с книготорговцев, перестал принимать его долговые обязательства и посоветовал STN поступить так же: «Бедняга Бюше едва зарабатывает себе на хлеб. Его осаждают со всех сторон, но еще никто и ничего с него не получил»157.

Контраст между Годом и Бюше иллюстрирует две тенденции, существовавшие среди книготорговцев, ведших дела с размахом. Одни избегали рисков, особенно в том случае, если собственный капитал позволял им не опасаться неприятных случайностей, тогда как другие гнались за прибылью без оглядки на собственные ресурсы и выписывали векселя на большие суммы, чем могли получить за счет продаж. Первые предпочитали избегать наиболее опасных книг, хотя и держали у себя на складах множество просветительских трактатов и активно торговали пиратскими изданиями. Последние тоже продавали все эти книги, но в придачу предлагали товар, который приходилось прятать под прилавком, – атеистические трактаты и скандальные памфлеты.