Темный принц (трилогия)

Лука седла уже скоро будет являться мне в снах, до такой степени я изучил ее взглядом, когда…

— Стойте! — неожиданно выкрикнула эльфийка.

Я, вскинув голову, резко натянул поводья. Что за?.. Команда, удивленная не меньше меня, уставилась на эльфийку.

— В чем дело?! — потянулся к мечу Вангар.

— Нельзя идти дальше! — напряженно бросила Аэлиниэль.

— Почему?

— Здесь повсюду разлита такая тоска… Боль — она… она смешана с ненавистью…

В глазах Торма, не прекращавшего обниматься со своим «артехвактом», было ясно видно сочувствие. Мол, бедная, несчастная, адепты, похоже, по голове слишком сильно настучали.

Эльфийка, словно почувствовав эту жалость, одарила молчаливого гнома хлестким взглядом, а потом резко повернулась ко мне.

— Диран, неужели даже ты ничего не чувствуешь? — В ее голосе чуть ли не слезы звучали… А я–то здесь при чем? — Диран, ну неужели?! Кристаниэль ведь не стала Стражем лишь потому, что уехала из Дубравы!

Как–кая Кристаниэль?! Мама?

Я так и замер с открытым ртом, переваривая услышанное. Мама — Страж?!

Эльфийка умоляюще смотрела на меня (Шамит ревниво дернулся).

— А… что я должен чувствовать? — внезапно осипшим голосом поинтересовался я.

— Тоска. Боль. Печаль. Злоба. Отчаяние. Они переплетены с ненавистью… Сильной, настолько сильной, что обволакивает, тянет вниз, давит…

На последнем слове Страж резко обмотала поводья вокруг передней части седла. Лук с наложенной на тетиву стрелой сам появился в ее руках.

Команда словно дожидалась этого. Блеснул в солнечном свете меч–бастард в руке Вангара. Шамит легкой тенью соскользнул на землю, одновременно вытягивая из сапога стилет. Растаявшее золото затопило радужку… Гном, мгновенно засунув обмотанный тряпкой «артехвакт» в расстегнутую суму, обеими руками вцепился в лежащую поперек седла секиру. Тайма медленно потянула стрелу из колчана, а в руках Аматы зазмеились золотые молнии «Небесного Огня».

Вот не понимаю я! Если они так шустро к бою готовятся, почему их постоянно то рабовладельцы, то гоблины ловят?

Съехидничать по этому поводу я не успел. Может, тут сказалась усталость, свинцовым шариком катающаяся по мышцам, или отозвалась головная боль, но… та самая тоска, та печаль, о которой говорила Аэлиниэль, вдруг накрыла меня, словно тяжелым одеялом. Я почувствовал, как она пеленой обволакивает, сжимает, тащит куда–то вглубь… Резко мотнул головой, отбрасывая это странное чувство, и замер, вцепившись в поводья, хватая ртом ставший вдруг таким необходимым воздух…

Поймал сочувствующий взгляд мгновенно все понявшей эльфийки и, фыркнув, пришпорил Трима. Да в гробу я видел всю эту тоску, печаль и прочую белиберду! Ну… или хотел бы видеть…

Но стоило грону сделать шаг, как перед носом Трима закружились плотные клубы зеленоватого дыма, формируя какое–то подобие человеческого тела. Лопоухая голова. Коротенькие ручки. Торс, покрытый шерстью… Копыта… Рога…

Той эре!

— Х–хто это?! — потрясенно выдохнул гном.

— Маргул? — неуверенно предположил я, натягивая поводья.

— Маргран? — поддержала диалог Аэлиниэль. Существо скорчило обиженную мордочку:

— И между прочим — марханг!

Марханг?! Живой?! Не, я понимаю, боги… Я вон лет пять назад в храме видел явление богини плодородия Тирелены, когда она предсказала, что в южных провинциях, граничащих со Стальной пустыней, будет неурожай… Но то ж богиня! А это — марханг… Никогда не думал, что они существуют.

— А разница? — мрачно поинтересовалась Амата.

Клиричка никак не могла определиться, какое же атакующее заклинание может ей понадобиться. Появившаяся на пару мгновений «Зеленая Плеть» сменилась наброском для «Звездного Дождя». Тот в свою очередь превратился в запрыгавший между пальцев «Комок Снега»… Волосы клирички то вставали дыбом, то спокойно укладывались в нормальную прическу. Наконец, зеленоволосая остановилась на банальном «Мече Света».

У меня от одного взгляда на золотой луч, вырывающийся у нее из ладони, мурашки по коже побежали. Черный палаш, который я продолжал удерживать в руке, недовольно дернулся.

— Есть разница, — злобно ощерился этот самый мар… кто–то там. — Я сильнее, чем маргул!

Ну–ну…

А рогастик между тем продолжал разоряться:

— Короче! Вы делаете еще несколько шагов, я вас превращаю в камни, и мы мирно расходимся!

В камни?! Только тут, приглядевшись, я заметил, что те валуны, громоздящиеся по краям дороги… Т'кере! Они ж действительно… Вон тот на самом деле похож на гнома, вцепившегося в секиру, другой — на оскалившегося гоблина, третий — оборотня, не успевшего полностью сменить облик…

— А с чего ты взял, что у тебя получится нас превратить? — ровным голосом поинтересовался Вангар.

— Ой, да ладно вам! — скривился марханг, переступив с копытца на копытце. — Меня ж поставили никого не пускать в обе стороны, вот я и делаю свое дело. Убить вы меня не сможете… Ну загадаете вы мне, как полагается в таких случаях загадку, только я же и так все их знаю. Представляете, как мне надоело здесь торчать?! Так зачем тянуть? Может, сразу попревращу, а? — уныло протянул марханг.

— Вот еще! — возмущенно выпалила команда. — Положено загадывать — вот и загадаем!

М–дя… Согласованность у них, конечно.

— Ну ладно… Загадывайте, — вздохнул рогатый. — Так и быть, я сегодня добрый. Каждый по одной.

Начинал, конечно, Вангар. Естественно! Он же у нас гла–а–а–а–вный… И спросил он:

— Кто ходит на рассвете на трех ногах, днем — на двух, перед закатом — на четырех?

Не, я дурею! Спросить такую белиберду? Даже младенец знает, что правильный ответ — «хромой неистинный оборотень»!

Естественно, марханг все сразу отгадал…

Задачки остальных г–героев тоже не отличались оригинальностью. Нет, ну честное слово — вопросы такие детские… Я, конечно, понимаю, что в такой ситуации много не понапридумываешь, но все–таки.

Наконец, подошла моя очередь. Конечно, обычная загадка тут бы не пригодилась. Он же сказал, что помнит все ответы, — так смысл?

И вдруг, когда я уже был готов спросить что–то такое же глупое, как и члены команды, меня озарило:

— Что появилось раньше, курица или яйцо?

Банально, не спорю, но…

Через пару минут после того как марханг впал в глубокий ступор, я похлопал его по плечу и предельно вежливо поинтересовался:

— Мы можем идти?

— Да–да, идите! — отмахнулся он, напряженно высчитывая: «Если курица появилась раньше, она должна была вылупиться…»

Команда радостно ломанулась вперед, а я задержался.

— Ну чего тебе еще? — поднял на меня взгляд рогатый.

— Нечестно получается, — пожал плечами я. — Ты, если бы победил, мог превратить нас в камни, а что, победив, получаем мы?

— Жизнь, конечно! — удивленно уставился на меня марханг, забыв даже о курице с ее яйцами.

— Все равно нечестно. Я хочу еще получить ответы на вопросы.

Команда, замершая в нескольких футах от нас, удивленно прислушивалась к нашему диалогу.

— Сколько? — прямо спросил марханг.

Честно говоря, я бы хотел выяснить только одно — кто поставил его на этой тропе. Но он же наверняка начнет увиливать!

— Десять! — загадывать так по максимуму!

— Два, не больше!

— Восемь?

— Четыре.

— Шесть?

— Пять!

— Идет, — хмыкнул я.

— Ну?

— Не нукай — не запрягал… Кто тебя здесь поставил?

— А я знаю? — ощерился марханг. — Он мне не представлялся. Вызвал из–за Грани и все!

Я задумчиво потер подбородок. Не представлялся, значит?

— А как он выглядел? — второй вопрос.

— Эльф как эльф, — пожал плечами рогатый, — остроухий, блондинистый.

Аэлиниэль, внимательно прислушивающаяся к разговору, испуганно ахнула.

— Какие–нибудь особые приметы есть? — третий.

— Откуда?!

— Ясно, — вздохнул я, направляясь к «Команде Светлых Героев».

— Эй, — истошно заверещал марханг мне вслед, — а остальные вопросы?!

— Оставь их себе, — хмыкнул я. Все что хотел, я и так узнал.

И мы поехали дальше. Кровожадная клиричка все время оборачивалась и жалобно канючила: «Но он же нечисть! Можно я его — молнией? Ну хоть одной? Ну хоть немножко?»

Вангар постоянно ее одергивал — идиллия, одним словом…

Наконец, когда фигурка марханга уже была не видна, клиричка подыскала себе новую жертву — гнома:

— Торм, а Торм, а что это ты такой скучный и молчаливый?

Я удивляюсь, а чего тогда она такая веселая и радостная?

— Думаю! — мрачно буркнул гном.

«Чем?!» — чуть не брякнул я, но вовремя сдержался и только, фыркнув, спрятал палаш, который все еще продолжал держать в руке, туда, откуда его взял (в общем, куда–то).

Клиричка оказалась более дипломатичной:

— О чем?

— О богах и маргулах этих хоршоховых!

— А что с ними не так? — удивилась Тайма, отводя за ухо прядь серебристых волос.

— Есть боги–Создатели, есть — Разрушители, — начал перечислять гном. — Есть Боги, есть демоны: те самые марханги, маргулы… А Царица Ночи хто?

Е–мое! Ну что тут непонятного?! Возмутиться я не успел. В разговор вмешалась эльфийка:

— Как ты верно заметил, Торм, у нашего Мира есть свои Создатели и Разрушители. Но, кроме нашего Мира, есть и другие, скрытые за Гранью… Царица Ночь пришла оттуда и для кого–то, для какого–то Мира является Разрушительницей, для другого Создательницей.

— О как! — хмыкнул гном, разглаживая рукой бороду.

— Значит, — вклинился в разговор напряженный голос Шамита, — то, что Диран рассказывал о первом пришествии… правда?

Эльфийка перевела печальный взгляд на оборотня:

— В наших летописях слегка по–другому расставлены акценты… Мирноэль не желал смерти Дариэна. Он рассчитывал, что Властелин будет жить в Дубраве. Под надежной охраной.

— Золотая клетка все равно остается клеткой, — вдруг тихо бросил Вангар.

Э? А чего это он? Мне показалось, или он меня защищает? Что–то в последнее время в лесу стало много живности дохнуть. Причем крупной.

— Надо же, — криво усмехнулся оборотень, — какая ирония. Светлые отказались принимать на своих землях многоликих, считая их предателями, а темные…

Я начал закипать. Да что он себе позволяет?! Да если он сейчас посмеет назвать меня «предателем»!.. Но Шамит вдруг покосился на меня и, оборвав свою речь на полуслове, тихо произнес:

— Извини.

А… Э… Он извинился? Передо мной? И Вангар чего–то за меня заступается… В конце концов, что здесь происходит?

Остановились мы только на закате (теперь уже вся команда хранила непривычное молчание, переваривая недавние события), наскоро перекусили.

Когда все расползлись по своим спальным местам, отдыхать после такого насыщенного (по мне — так чересчур насыщенного) приключениями дня, я направился за скалу, так как для связи мне требовалась поддержка госпожи Линс'Шергашхт, а светлые уж очень неадекватно реагируют на все проявления темной магии.

Оставшись наедине с бархатно–черной ночью, слегка подсвеченной лишь серебристыми шляпками звезд, я приготовился расслабиться, как вдруг услышал тихие шаги. Честно, если бы не слух Властелинов, я бы ни марграна не заметил.