Крыса из нержавеющей стали (сборник)

Глава 8

Кошмар осуществлялся наяву. Хотя бы раз в жизни нас всех охватывает приступ паранойи, когда кажется, что все против нас. Теперь я столкнулся с этим в действительности. Всего на миг обуял меня дикий страх, потом я одолел его и стал бороться.

Это мгновение оказалось решающим. Надо было сразу стрелять, убивать, жечь, разрушать, как и было задумано. Но я не думал, что столкнусь сразу со всеми, поэтому был обречен на поражение. Я, конечно, нанес им какой-то урон, напустил газу, набросал бомб, сражался – но этого было недостаточно. Все больше рук хваталось за мою одежду, им не было числа. Они не церемонились – они ненавидели меня той же лютой ненавистью, что и я их. Мы, две стороны одной медали, видели в другой стороне только смерть. Меня одолели, сбили с ног, и потеря сознания была милосердием.

Мне не дали долго наслаждаться покоем. Боль и резкий запах, ожегший ноздри, вернули меня к неприятной реальности. Надо мной стоял человек, высокий и могучий, черты его расплывались перед моим мутным взглядом. Казалось, много рук держали, сжимали и трясли меня. Вот провели чем-то влажным по лицу, смыв то, что мешало мне смотреть, и тогда я увидел. Увидел его так же ясно, как он меня.

В два человеческих роста, он так возвышался надо мной, что пришлось откинуться назад, чтобы смотреть на него. Весь красный, темные ромбы глаз, острые зубы.

– Откуда ты? – пророкотал он на языке нашего Корпуса.

Должно быть, я вздрогнул, ибо он улыбнулся. В его улыбке не было тепла – только торжество победителя.

– Специальный Корпус, так я и знал. Последняя вспышка перед наступлением тьмы. Сколько вас тут? Где остальные?

– Они… найдут тебя, – вымолвил я.

Невелик успех на моей чаше весов против его победы. Они пока не знают, что я один, и не убьют, пока не узнают. Это недолго продлится. Меня здорово избили, совершенно разоружили, и теперь за мной, лишенным всякой защиты, проследят до отеля и вскоре поймут, что бояться нечего.

– Кто вы? – спросил я. Слова теперь – мое единственное оружие.

Вместо ответа он победным жестом вскинул кулаки.

Мои губы выговорили сами:

– Вы – безумцы.

– Конечно, – возбужденно крикнул он, и все руки задергали и затрясли меня. – На том мы стоим. Однажды нас за это уже убили, но больше не убьют. На этот раз мы победим, ибо уничтожим врагов до рождения, обречем виновных на вечное забвение.

Я вспомнил – Койпу говорил о том, что Земля в далеком прошлом была уничтожена. Не для того ли, чтобы остановить этих людей? Не решается ли в эту минуту судьба планеты? Визгливый голос врага оборвал мою мысль.

– Возьмите его. Пытайте самыми страшными пытками, чтобы доставить мне радость и сломить его волю. Потом высосите всю информацию из его мозга. Все должно быть раскрыто, все!

Когда меня потащили из комнаты, я уже знал, что нужно делать. Ждать. Избавиться от этого человека, от толпы, остаться наедине со своими искусными палачами. И это произошло скоро. Служители в белой лаборатории набросились на тех, что принесли меня, и отняли меня у них. Они обращались друг с другом так же зверски, как и со мной, – это была иерархия ненависти. Должно быть, они и вправду безумны. Что за извращение истории вызвало этих людей на сцену? Трудно представить.

Я выжидал спокойно, зная, что у меня всего одна возможность и другой не будет. Дверь закрыли, меня положили на стол и привязали к нему за ноги. В комнате было пять человек. Двое, спиной ко мне, были заняты своими инструментами, остальные держали меня. Я выдвинул нижнюю челюсть и изо всей силы нажал на последний зуб.

Это было мое последнее оружие, оружие на крайний случай. Я им никогда раньше не пользовался, даже не держал при себе, считая, что ни в одной заварухе, даже смертельной, не стоит побеждать такой ценой. Теперь – другое дело. Искусственный зуб хрустнул, и капли горькой жидкости из него потекли мне в глотку.

Первый удар боли был смягчен, сглажен анестезирующим наркотиком. Он помог мне выдержать убийственное действие остальных ингредиентов. Это дьявольское зелье разработали медики Корпуса по моей идее и испытывали только в небольших дозах на подопытных животных. Оно содержит все известные науке стимуляторы, а также синергаторы – новый класс химических веществ, от которых человек испытывает прилив сверхъестественной силы. Явление давно известное, но воспроизвести его ранее не удавалось.

Время побежало быстрей, а люди вокруг двигались медленно. Я выждал еще долю секунды, чтобы средство окончательно подействовало, и тогда освободил руки – хотя их держали, навалившись всем телом, двое крепких мужчин. Я не почувствовал ни их веса, ни даже усилия, когда оторвал обоих от пола и стукнул лбами, а потом швырнул на третьего, стоявшего у меня в ногах. Все повалились друг на друга, их лица исказили гримасы боли и страха. В тот же миг я сел и, схватившись за железные крепления, стягивавшие ноги, разорвал их. Мне казалось, что это очень просто и само собой разумеется. Я, кажется, повредил себе пальцы, но не придал этому значения, едва заметил. В комнате были еще двое – они только поворачивались ко мне, как будто расправа с остальными заняла одно мгновение – так, видимо, и было. Видя, что застал их врасплох и один только начинает поднимать оружие, я бросился на них, кулаками сбил с ног и швырнул к остальным, в кучу скорченных тел. Их было пятеро против одного, и я не мог щадить их, даже если бы захотел. Я бил ногами – руки не действовали, – пока куча тел не перестала шевелиться, и только тогда смог позволить холодному логическому мышлению взять верх над слепой яростью.

Что дальше? Надо уходить. Моя одежда превратилась в лохмотья, и я сорвал их с себя. Палачи были все в белом, я терпеливо расстегнул непривычные застежки и надел на себя наименее испачканный костюм. На лбу была рваная рана, я аккуратно перевязал ее – здесь должно было быть много перевязанных после стычки у входа – и забинтовал руки. Мне никто не помешал и, покончив с этим, я вышел и торопливо зашагал через холл тем же путем, которым меня тащили еще недавно. Весь дом гудел, как потревоженный улей, и все были слишком заняты, чтобы меня замечать, – даже те, что толпились в приемной, где было выставлено на большом столе мое вооружение. Будь у меня время – я бы улыбнулся.

Тихо, никого не побеспокоив, я протянул руку и задействовал контейнер с газовыми бомбами, задержав дыхание, пока не вставил фильтры в нос. Это газ быстрого действия, и даже те, кто видел, что я сделал, никого не успели предупредить и сразу повалились. Все заволокло газом, я взял гаусс-пистолет и распахнул большие двери в соседнюю комнату.

– Ты?! – вскричал он и все стоял, красный и массивный, хотя газ уложил всех вокруг него.

Он сделал движение, чтобы схватить меня, и газ не брал его, хотя давно должен был свалить, а я стал бить его пистолетом по голове, пока не остановил. Но он все смотрел на меня с убийственной ненавистью, пока я привязывал его к стулу. Только заперев за собой дверь, я мог рассмотреть его и увидел, что он еще в сознании.

– Что ты за человек? – Этот вопрос замер у меня на губах. – Кто ты?

– Я Тот, кто будет править вечно, разум, который никогда не умрет. Освободи меня.

Такая власть была в его словах, что меня потянуло к нему, я качнулся помимо воли, глядя в его круглые глаза. Голова затуманилась, – наверно, кончалось действие снадобья, – я помотал головой и быстро заморгал. Но какая-то часть меня была настороже, не поддавшись влиянию великой власти Зла.

– Долгое у тебя правление, но, видно, не слишком спокойное, – усмехнулся я. – А то с чего бы ты покраснел как вареный рак.

Лучше сказать я не мог. Этот монстр был совершенно лишен чувства юмора и, как видно, привык только к рабскому повиновению. Сперва он завыл, как дикий зверь, а потом понес какую-то безумную околесицу, и она плескала мне в уши, пока я готовился покончить с войной времен.

Безумец? Конечно, но его безумие было организованным, постоянным, все возрастающим, способным заражать окружающих. А тело его было искусственным. Теперь я видел швы и пересаженную кожу, и он сам сказал об этом. Это сфабрикованное тело, трансплантированное, краденое тело, эта подбитая металлом чудовищная оболочка слишком много говорила о разуме, который мог выбрать для себя подобное обиталище.

Были еще такие, как он, он был лучший, единственный – смысл было трудно понять, но я запоминал, что мог, для будущего доклада. Все это время я трудился: снимал вентиляционную решетку и сыпал в канал свои порошки, готовясь вставить большую палку в колесо этой сатанинской мельницы.

Он со своими сторонниками уже был однажды уничтожен – он сам так сказал. Неизвестно, каким образом они снова пытаются завладеть Вселенной, но она им не достанется. Я, Скользкий Джим ди Гриз, пират-одиночка без определенного места жительства, и раньше получал важные задания и всегда выполнял их. Теперь я призван спасти мир. Что ж, надо так надо.

– Они не могли выбрать лучшего, – гордо сказал я, осматривая прекрасно оборудованную лабораторию времени, густо усеянную распростертыми телами.

Большая зеленая, туго сжатая спираль времени сверкнула мне, и я улыбнулся в ответ.

– Вот заложим бомбы и поедем, – радостно говорил я, делая свое дело. – Разнесем всю технику, а чокнутых оставим местным властям. Хотя Большой Красный, вероятно, заслуживает особого отношения.

Конечно, заслуживает. Чего же я жду? Наверное, случая, чтобы сделать это в пылу гнева – не могу хладнокровно убить даже самого хладнокровного из убийц. Но на этот раз придется. Я готовил себя к этому решению. Поставил гаусс-пистолет на разрывной заряд и подошел к нему.

Случай представился гораздо быстрее, чем я ожидал. Красный гигант бросился на меня. От его удара я покатился в угол, перевернулся и поднял пистолет.

В мгновение ока он опустил рубильник и взялся за конец спирали.

В тот же миг вылетела и пуля, разорвавшись в его теле.

И он исчез, пропал во времени, непонятно – в прошлом или в будущем, мерцающая спираль растаяла, пока я добежал до нее. Живым или мертвым прибудет он туда? Он должен умереть. Это разрывная пуля.

Действие моего снадобья кончалось, и когти боли и усталости уже скребли по краю сознания. Пора идти. Собрать снаряжение и уходить. В отель, а потом в больницу. Подлечусь, отдохну, пока меня будут штопать, и соберусь с мыслями насчет дальнейших действий. Техника этой эры, похоже, достаточно развита для создания спирали времени, и у меня с собой профессорская память в черном ящике. Наверное, понадобится очень много денег, но их всегда можно достать.

Я вышел спотыкаясь, как тяжелобольной.