Крыса из нержавеющей стали (сборник)

Глава 19

Я был без сознания очень недолго, но меня успели связать и отняли весь боезапас. Винить в этом могу только себя и свою невнимательность. Усталость и стимуляторы, конечно, сделали свое дело, но всему виной моя собственная глупость. Мысленно я ругательски ругал себя, да что толку. Меня протащили по земле и бросили рядом с Анжелиной.

– Ну как ты? – просипел я.

– Ничего. Во всяком случае, лучше, чем ты.

Это верно. Одежда на ней была порвана, а сама она – вся в синяках и ссадинах. Кто-то за это заплатит, и дорого заплатит. Я заскрежетал зубами. Она тоже была связана.

– Они подумали, что ты умер, – сказала Анжелина. – И я тоже. – В ее словах была бездна невысказанного чувства, и я попробовал улыбнуться – улыбка вышла несколько кривая. – Не знаю, сколько мы там пролежали – я тоже была без сознания. Пришла в себя уже связанной, а они складывали все наши вещи в машины и пистолеты взяли. Я никак не могла помешать им. Говорят они только на своем жутком языке.

Выглядели они тоже жутко. Все грязные, в засаленных ремнях, заросшие немытыми космами и бородами. С одним пришлось познакомиться поближе – он подошел и стал ворочать мою голову туда-сюда, сравнивая мои искаженные черты с моей же четкой фотографией. Я хотел укусить его за грязный палец, но он вовремя отдернул руку. Как видно, он – человек Того, это доказывала фотография, хотя я понятия не имел, откуда она у него. Ее, конечно, сделали при одной из стычек во времени, и с тех пор он держит ее при себе. Тут я заметил, что самый безобразный и вонючий из всей шайки строит глазки Анжелине, я вцепился зубами в его лодыжку и получил пинка.

Надо отдать Анжелине справедливость – она очень целеустремленная женщина. Если уж она знает, чего хочет, то добьется этого, несмотря ни на что. Сейчас она поняла, что мы можем выбраться из переделки только одним способом, и прибегла к нему. Женская хитрость. Ничем не выдавая своего отвращения, она начала кокетничать с этой грубой скотиной. Его языка она не знала, но язык, на котором она изъяснялась, был стар, как род человеческий. Отвернувшись от меня, она заулыбалась волосатому и мотнула головой – поди, мол, сюда. И отвела назад плечи, чтобы ее прелестные формы выдавались.

Это, разумеется, сработало. Между волосатым и остальными двумя состоялась оживленная дискуссия, но он сбил одного с ног и тем завершил спор. Те двое смотрели, изнывая от зависти, как он идет к Анжелине. Она улыбнулась самой нежной улыбкой и протянула ему тонкие связанные ручки.

Какой мужчина устоит перед таким жестом? Уж, конечно, не этот верзила. Он перерезал ремни у нее на запястьях и спрятал нож, пока она развязывала себе ноги. Потом поднял ее с земли, заключил в медвежьи объятия и наклонился, чтобы поцеловать.

Я мог бы ему сказать, что безопаснее целоваться с саблезубым тигром, но промолчал. То, что случилось дальше, мог видеть только я – от ревнивых зрителей закрывала сцену спина волосатого. Кто бы мог подумать, что пальчики могут стать такими сильными, а тонкое запястье способно вогнать их так глубоко косматому в брюхо? Прелесть моя. Он так и замер на месте с легким вздохом. Она замерла на миг, потом с визгом отскочила, а он скрючился на земле.

Слабая женщина, схватившись за лицо руками, остановившимся взглядом вопрошала: отчего этот сильный мужчина вдруг рухнул к ее ногам? Конечно, те двое бросились к ней, но уже явно что-то заподозрив. У одного был мой пистолет.

Им и занялась Анжелина. Подбежав, он поднял пистолет, и тут она метнула в него нож волосатого, который извлекла перед тем, как свалить его владельца. Я не видел, куда нож попал, – мимо как раз бежал третий, и я подтянул ноги в надежде, что он мне подвернется. Он подвернулся. Я лягнул его под коленки и свалил, а сам сложился пополам и, не дав ему встать, съездил башмаками по голове. Два раза, со злости.

И конец делу. Анжелина вынула нож из неподвижного тела, вытерла о него же и подошла освободить меня.

– Добьешь тех, кто еще дергается? – застенчиво спросила она.

– Надо бы, но жестокая расправа все равно не по мне. Такие уж они есть, и, пожалуй, это уже само по себе наказание. Думаю, если мы заберем их запасы и сломаем драндулет, то достаточно отомстим. Ты была великолепна.

– Конечно. Потому-то ты на мне и женился.

Она быстро меня поцеловала – ей пришлось оторваться и двинуть каблуком по лбу косматого, который заворочался. Он снова затих, а мы сложили быстро вещи и уехали.

Наша цель была близка. Несколько часов спустя мы почувствовали слабое дуновение ветра, который крепчал по мере нашего продвижения вниз по горной дороге. Поворот – и мы очутились на краю крутого спуска в долину. Я крутанул руль, и машина отскочила назад.

– Видела? – спросил я.

– Конечно, – ответила Анжелина, и мы осторожно выглянули из-за поворота.

Ветер здесь был сильнее, он наполнял всю обширную долину из какого-то невидимого источника внизу. Воздух был прохладнее, чем повсюду, и, хотя небо затягивали тучи, тумана в долине не было и видимость была хорошей. Наискосок от нас возвышалась гора, увенчанная отвесными скалами из блестящего черного камня. Природа превратила их в причудливые стены и башни. Человек продолжил дело природы и выстроил на вершине горы город-крепость.

Флаги на башнях были ярко-красными с неразличимыми черными знаками. Некоторые башни тоже окрашены в багровый цвет – и это, в сочетании с дикой, фантастической архитектурой, могло означать только одно.

– Я знаю, это нелогично, – сказала Анжелина, – но от вида этого места у меня мурашки ползут по коже. От него веет… трудно сказать… безумием, что ли.

– Именно. А значит, мы попали в правильное место и время. Похоже, это резиденция Того.

– Как мы до него доберемся?

– Хороший вопрос, – сказал я вместо ответа.

Действительно, как же мы попадем в эту укрепленную психушку? Я почесал в затылке и потер подбородок, но безотказные средства помощи мышлению на этот раз не сработали. Уловив краем глаза легкое движение, я хотел вынуть пистолет – и остановился на полпути.

– Не делай резких движений и не хватайся за оружие, – тихо сказал я Анжелине. – И медленно обернись.

Мы оба обернулись, стараясь не волновать дюжину вооруженных людей, тихо подошедших сзади и стоявших с нацеленными на нас ружьями.

– Приготовься сделать рывок вперед вслед за мной, – сказал я и, повернувшись обратно, увидел еще четверых, столь же бесшумно возникших в долине перед нами. – Команда отменяется, мило улыбайся, мы сдаемся. Сделаем из них котлеты потом, когда попадем к ним.

Последнее было сказано больше для моральной поддержки. Это не дикари, у которых мы увели транспорт, это публика покруче. Все одеты в серые пластиковые комбинезоны с капюшонами, ружья похожи на винтовки, и дула их смертоносно зияют. Мы послушно шагнули вперед, когда один из них приказал нам это жестом. Еще один подошел поближе – но не настолько, чтобы можно было выхватить у него оружие, не покушаясь на самоубийство. Он оглядел нас.

– Страгицкрумль? – спросил он и, не получив ответа, продолжал: – Фидликрипи? Аттентоттен потентатен?

Не получив ответа и на эти вопросы, он повернулся к массивному рыжебородому человеку, очевидно предводителю, и сказал на хорошем эсперанто:

– Они не говорят на нашем языке.

– Вот это уже лучше, – сказал я на том же языке. – Можно спросить, джентльмены, почему вы посчитали нужным угрожать оружием мирным путешественникам?

– Кто вы? – спросил рыжебородый, выступая вперед.

– Тот же вопрос я могу задать и вам.

– Я держу вас под прицелом, а не наоборот, – холодно ответил он.

– Дельное замечание – преклоняюсь перед вашей логикой. Мы туристы из-за океана…

Тут он прервал меня коротким крепким словцом.

– Это невозможно. Вы не хуже меня знаете, что это единственный массив суши на всей планете. А теперь – правду.

Нет, я этого не знал. Единственный континент? Что же сделалось с матушкой Землей за эти двадцать тысячелетий? Врать не имеет смысла – может, правда сработает. Так и вышло.

– Вы поверите, если я скажу, что мы путешествуем во времени?

Это произвело впечатление и, похоже, поразило его. Те, кто слышал мои слова, тоже вздрогнули. Рыжебородый свирепым взглядом усмирил их и продолжал:

– Что вас связывает с Тем и его бандой там, наверху?

От моего ответа зависело многое. Правда уже сработала один раз, может, опять получится? И он сказал «банда», это его выдало. Я не верил, что этот дисциплинированный, уравновешенный отряд как-то связан с врагом.

– Я прибыл, чтобы убить Того и сорвать его операцию.

Да, это произвело нужный эффект, и многие даже опустили ружья, но команда вернула их в строй. Рыжебородый отдал приказ, и один из его подчиненных торопливо удалился. Все молчали, и вскоре посланный вернулся с зеленым металлическим кубом, величиной с человеческую голову, и протянул его командиру. Видно было, что куб легкий – должно быть, полый. Рыжебородый сказал:

– У нас их около сотни. Спускаются с небес весь последний месяц, и все – одинаковые. В них помещен мощный радиомаяк, и мы легко их находим, но не можем ни разрезать, ни растворить металл. Пять граней куба покрыты надписями на разных языках. Те надписи, что мы могли прочесть, звучат одинаково: «Вручить путешественникам во времени». На дне куба – две строчки, которые мы не смогли прочесть. Может быть, вам удастся?

Он медленно подал мне куб, и я принял его столь же бережно, памятуя о нацеленных ружьях. Металл походил на коллапсий, невероятно твердый сплав, из которого строятся ракетные атомные лайнеры. Я осторожно перевернул куб, мгновенно прочел надпись и вернул его.

– Прочел, – сказал я дрогнувшим голосом. – В первой строчке говорится, что Тот и его люди покинут этот период через 2,37 дня после моего прибытия.

Среди присутствующих прошел шепот, и Анжелина задала главный вопрос:

– А что же во второй строчке?

Я хотел улыбнуться, но как-то не получилось.

– А-а, во второй… Там сказано, что ядерные взрывы уничтожат планету сразу же после их ухода.