Ведьмы Плоского мира

* * *

В узкой долине, зажатой между крутыми лесистыми склонами, примостилась деревушка, совсем крошечная, которую ни в жизнь не найдешь на карте гор. Едва заметная на карте самой деревни.

По сути, это было одно из тех мест, которые существуют только для того, чтобы люди могли происходить оттуда родом. Вселенная просто усыпана такими местечками — укромными деревушками, открытыми всем ветрам городками под бескрайним небом, одинокими хижинами в промозглых горах. Согласно истории, в этих невероятно заурядных местах обычно берет начало нечто необычайное. Зачастую об этом свидетельствует лишь маленькая табличка, сообщающая, что, вопреки всякой гинекологической вероятности, именно в этом домишке и в этой комнатке (поднимите глаза, вон то окно) родился кто-то очень знаменитый.

Когда волшебник пересек узкий мосток над вздувшимся ручьем и направился к деревенской кузнице, между домами клубился туман. Впрочем, эти два факта не имеют между собой ничего общего. Туман клубился бы в любом случае: это был опытный туман, который возвел умение клубиться в ранг высокого искусства.

В кузнице, разумеется, было полно народу. Кузница — это единственное место, где наверняка можно согреться и перекинуться с кем-нибудь словцом. Несколько жителей деревни сидели, развалясь в теплом полумраке, однако появление волшебника заставило их выжидающе выпрямиться. С незначительным успехом они попытались принять умный вид.

Кузнец не счел нужным проявлять подобное подобострастие. Он кивнул волшебнику, но это было приветствие равного равному. Любой мало-мальски сведущий кузнец может претендовать на нечто большее, чем просто шапочное знакомство с магией, хотя некоторые просто тешат себя.

Волшебник поклонился. Спавшая у горна белая кошка проснулась и окинула его внимательным взглядом.

— Как называется эта деревня, почтенный? — осведомился волшебник.

— Дурной Зад, — пожав плечами, ответил Кузнец.

— Дурной ..?

— Зад, — повторил кузнец.

“Ну давай, давай, — хорохорился его вид. — Попробуй только опустить по этому поводу какую-нибудь шуточку”.

Волшебник обдумал доведенную до его сведения информацию.

— Видать, за этим названием скрывается какая-то история, которую, сложись иначе обстоятельства, я бы с удовольствием выслушал, — сказал он наконец. — Но я хотел бы поговорить с тобой о твоем сыне.

— О котором? — поинтересовался кузнец, и его приспешники подобострастно захихикали.

Волшебник улыбнулся.

— У тебя ведь семь сыновей… А ты сам был восьмым сыном.

Лицо кузнеца застыло. Он повернулся к остальным.

— Так, дождь почти закончился. Чешите все отсюда. Мне и… — вопросительно приподняв брови, он посмотрел на волшебника.

— Драм Биллет, — представился тот.

— Мне и господину Биллету надо перекинуться парой слов.

Он неопределенно махнул молотом, и присутствующие, оглядываясь через плечо — вдруг волшебник отколет что-нибудь напоследок, — один за другим разошлись.

Кузнец вынул из-под лавки пару табуретов, вытащил из стоящего рядом с бочкой воды буфета бутылку и налил в два маленьких стаканчика какую-то прозрачную жидкость.

Волшебник и кузнец сидели и смотрели на дождь. Над мостом стелился туман.

— Я знаю, какого сына ты имеешь в виду, — сказал вдруг кузнец. — Старая матушка сейчас наверху, у моей жены. Восьмой сын восьмого сына. Мне приходило это в голову, но, честно говоря, я как-то не обольщался. Ну-ну. Волшебник в семье, а?

— Быстро соображаешь, — буркнул Биллет.

Белая кошка соскочила со своей лежанки, неторопливо пересекла кузницу, вспрыгнула ему на колени и свернулась в клубок. Тонкие пальцы волшебника начали рассеянно поглаживать ей спинку.

— Ну-ну, — повторил кузнец. — Волшебник в Дурном Заду, а?

— Возможно, возможно, — ответил Биллет. — Но сначала ему придется закончить Университет. И очень может быть, что дела у него пойдут успешно.

Кузнец рассмотрел это предположение со всех сторон и решил, что оно ему очень нравится. Вдруг его словно осенило.

— Погоди-ка! — воскликнул он. — Помню, отец некогда рассказывал мне… Волшебник, знающий, что смерть его близка, может вроде как передать свое, ну, вроде как волшебство вроде как преемнику, верно?

— Верно, — согласился волшебник. — Правда, мне никогда не удавалось изложить это в столь краткой форме.

— Значит, ты вроде как скоро умрешь?

— О да.

Пальцы волшебника пощекотали кошку за ухом, и та замурлыкала.

На лице кузнеца отразилось смущение.

— Когда?

Волшебник поразмыслил секунду.

— Минут шесть.

— О-о.

— Не волнуйся, — сказал волшебник. — По правде говоря, я жду этого с нетерпением. Я слышал, это совершенно не больно.

Кузнец обдумал его слова.

— И кто тебе такое сказал? — изрек он наконец.

Биллет сделал вид, что погрузился в свои мысли. Он смотрел на мост, пытаясь разглядеть в тумане красноречивое завихрение.

— Слушай, — окликнул его кузнец. — Ты бы лучше объяснил мне, как правильно воспитывать волшебника. Видишь ли, в наших краях волшебников отродясь не бывало и…

— Все уладится само собой, — любезно заверил его Биллет. — Магия привела меня к тебе, она же позаботится обо всем остальном. Так оно обычно бывает. Кажется, я слышал крик?

Кузнец поднял глаза к потолку. Сквозь шум дождя до них донеслись звуки, издаваемые парой новеньких, работающих на полную мощность легких.

Волшебник улыбнулся.

— Пусть его принесут сюда.

Кошка у него на коленях уселась и заинтересованно уставилась на широкую дверь кузницы, а потом, когда кузнец подошел к лестнице и окликнул тех, кто был наверху, соскочила на пол и неторопливо удалилась в противоположный угол, мурлыча как ленточная пила.

По ступенькам спустилась высокая худая женщина, держащая в руках нечто, завернутое в одеяло. Кузнец торопливо повел ее к волшебнику.

— Но… — запротестовала она.

— Это очень важно, — напыщенно перебил ее кузнец. — Что нам делать теперь, господин?

Волшебник поднял свой посох. Посох достигал в высоту человеческого роста и был толщиной с Биллетово запястье. А еще его покрывала резьба, которая (кузнец аж моргнул) менялась прямо на глазах, будто не хотела, чтобы посторонние видели, что именно она изображает.

— Ребенок должен взять его в руку, — сказал Драм Биллет.

Кузнец кивнул, покопался в складках одеяла и, отыскав там маленький розовый кулачок, осторожно направил его к посоху.

Крошечные пальчики крепко обхватили отполированное дерево.

— Но… — вмешалась повитуха.

— Все в порядке, матушка, я знаю что делаю. Она ведьма, господин, не обращай на нее внимания. Так, что теперь?

Волшебник не ответил.

— Что нам делать те…

Кузнец, осекшись, наклонился и вгляделся в лицо старого волшебника. Биллет улыбался, но одним богам было ведомо, что показалось ему таким забавным.

Кузнец сунул ребенка лихорадочно мечущейся женщине, как можно более уважительно разогнул тонкие бледные пальчики и высвободил посох.

Посох был странно маслянистым на ощупь, словно статическое электричество. Само дерево казалось почти черным, но резьба светлыми пятнами выделялась на нем и резала глаз, стоило попробовать к ней присмотреться.

— Ну что, доволен собой? — спросила повитуха.

— А? О да. По правде говоря, да. А что? Она откинула складку одеяла. Кузнец взглянул вниз и сглотнул.

— Нет. Он же сказал…

— А что ОН мог об этом знать? — презрительно хмыкнула матушка.

— Но он же сказал, что родится сын!

— По мне так это не похоже на сына, приятель.

Кузнец тяжело хлопнулся на свой табурет и обхватил голову руками.

— Что же я натворил?! — простонал он.

— Ты подарил миру первую женщину-волшебника, — отозвалась повитуха. — А сто это у нас здесь? Сто это за плелесть?

— Чего?

— Я разговаривала с ребенком. Белая кошка замурлыкала и выгнула спину, словно ласкаясь к старому другу. Самое странное, никого рядом с ней не было.