И снова про чёрта

— Ты — что?

Чёрт помялся.

— Ну ключи отдал. Она сказала, ты ей друг или вроде того. Или что ей нужен друг, может быть. Я не совсем понял, у меня сложный квест был. Со статуэткой. А я не воспринимаю, когда два важных дела сразу, мне трудно. Так что я просто отдал…

— ТЫ — ЧТО?! — меня прошиб холодный пот. Что ещё за такая… подруга… которой он отдал мои ключи? СТОП! Как это отдал ключи?! Как он вообще мог отдать кому-то мои ключи? Он же моя галлюцинация! Я лихорадочно шарил в бардачке, а мир всё больше и больше уходил из-под зада и летел в тартарары. Земля разверзлась, последние остатки логики стремительно скручивались в петлю мёбиуса. Потому что ключей не было. А ведь когда я уходил — я это точно помню — я оставлял их тут! А теперь их тут не было! Вот тебе и галлюцинация!

— …знаешь, а она красивая. Хорошо, что она с нами будет жить. Втроём веселее.

Я выкрутил звук на максимум, дешёвая акустика захрипела от натуги и переключилась на Пинк Флойд. Небо закрутилось лазурной гипнотической спиралью, на солнце проступили крапинки умирающих и заново рождающихся звезд… Чёрт открывал рот, но слышно его больше не было. Уже неплохо. Я вывернул ключ зажигания и принялся терзать стартер Заводной. Заводная артачилась и не заводилась. Снова. Собственно, так она и получила своё имя…

Ладно, что вам ещё нужно знать об этой истории? Когда я добрался до тёткиного дома, она уже померла. Вот так вот просто и незатейливо, мне даже нечем вас порадовать — я имею в виду, ни про её последнюю волю, ни про отомсти-за-меня-любимый-племяш, ни про спрятанные сокровища, о которых теперь знаю только я. Ничего такого. И уж увольте, я не буду описывать, как она выглядела, когда я её нашёл. Могу сказать лишь одно: тётя Аэлита умерла как настоящий воин, с заряженным узи на коленях и гаванской сигарой в зубах. А я постоял-постоял, да и пошёл в подвал, на жалостливые стоны и крики. Думаю, вы уже догадались, кто был в подвале. Чёрт. Дёрнул же меня чёрт его выпустить!

Наконец, карбюратор насосал себе достаточное количество смеси, и Заводная взревела двигателем, всем своим табуном из 90 дохлых кляч. И тут же начала дёргаться и троить: свечи я всё-таки залил. На третьей передаче добавился этот характерный волговский пердёж в глушителе. Заводная тужилась, пучила глаза, переваливала через отметку «40». Как там в рекламе? Выбери кредит на 5 лет, выбери сервис у официалов, коробку-автомат. Выбери изменяемый угол впрыска, спортивный выхлоп, две турбины и 500 лошадей, выбери капиталку двигателя после ста тысяч… а я не стал выбирать. Зачем вообще выбирать, если есть ЗМЗ?

Город закончился достаточно быстро. Мы ехали сквозь частный сектор, перемежающийся хвойными шорохами соснового леса. Не буду описывать вам красоты суровой карельской природы. Меня она в принципе ничуть не волнует, а тогда не волновала и подавно. Природа как природа, говорят, у них даже бывает лето, где-то в десятых числах июля.

Дом Аэлиты стоял на самом отшибе, даже не в частном секторе, а скорее в лесу. Эдакая ведьмина хижина, мрачная и неприступная, как бетонный ДЗОТ времён Великой войны. На ум опять пришла полузнакомая книга про чёрных копателей, которые случайно разрыли мёртвого эсесовца. А тот взял, да и порешил их всех на всякий случай.

Я заглушил мотор и в который раз — ну да, невроз! — принялся шарить в бардачке, потом по карманам, потом снова в бардачке… Где ключи-то, мать вашу?! Где-то же они должны быть? Наконец я плюнул и вылез из Заводной, плюхнулся на капот и зло закурил. Ну вывели, ну! Ещё эти чёртовы комары! Рисунок на моей пачке обещал импотенцию. Не самый худший вариант, если подумать. Да и рисунок нестрашный — мужик в джинсах виновато разводит руками на уровне пояса, мол не шмогла я, звыняй. Что ж поделаешь, с кем не бывает. Я ругнулся и шлёпнул себя по шее. Комар увернулся, а шея уже начинала отчаянно чесаться.

От стены ДЗОТа беззвучно отделилась хрупкая фигурка в чёрном латексе.

— Привет, — сказала она, и меня прошиб холодный пот. Это была моя первая галлюцинация, та что собиралась убить меня и тётушку Аэлиту. Та самая брюнеточка с пушкой. Та самая. Комбез её был иссиня-чёрный, и волосы её, постриженные в боб-каре — тоже чернее безлунной ночи. Как и глаза. Как и глаза того ворона на ведьмином вязе в окне. Всё приехали. В потолке открылся люк…

— Полный провал, — сказала Брюнеточка-Ворон и шлёпнула себя по шее. — С-с-сука! Она успела сдохнуть до того, как я пришла её убивать. С-с-сука!

Я молчал… А что тут скажешь? Забавно, я и сам, пока ехал, изо всех сил просил того же. Опоздать и не влипать во все эти мутные дела с демонами, и всем остальным. У меня ж, блин, институт, сопромат, пересдача… чёртов сопромат, чёртовы пересдачи, чёртов институт, пошло бы оно всё! И вообще, так по-честному, сменить бы глобус, ограбить банк да и рвануть бы в Гоа. Гонять на древнем Энфилде, пить всякий Кингфишер, по барам зависать…

Где-то высоко в небесах шептались сосны, рыжие стройные стволы под пряной колючей хвоей. Люблю сосны. Обожаю. В сосновом бору всегда светло и сказочно, и сказка эта о вечном детстве, счастливом и солнечном, где ничего плохого с тобой по определению не случится.

Припекало. Звенели на солнце тучи комаров. Брюнеточка-Ворон подковырнула носком что-то там на земле и задумчиво продолжала:

— И всего-то стоило на денёк в казино зависнуть…

…или казино ограбить. Тоже идея. А то что они да они всё время?

— …ещё и такая непруха, — продолжала Брюнеточка-Ворон. — Весь задаток, блин! За обоих.

За обоих — это за нас с Аэлитой, вестимо. Глюк получает задаток за моё убийство и проигрывает его в казино… Припекало. Меня потихоньку клонило в сон. Ограбить казино, рвануть в Гоа… жить в пляжном домике, в таком картонном шэке с боевой кислотной раскраской. Индусы их ставят на сезон, летом их смывает дождями, они их вылавливают из Индийского океана и ставят заново перед следующим сезоном. Утром просыпаешься, ещё холодно, прибой прямо у двери, мотик весь в стылой росе. Вытряхнешь скорпионов из кроссовок и едешь в Манго-Три. Или к Гвен рядом с госпиталем Св. Антония, там вкусно и не отравят…

— О чём задумался?

— Да так. Это ты ключи взяла?

— Ключи? — переспросила Брюнеточка-Ворон. — Ну да, я. Мне ж схорониться надо. А тут отстреливаться хорошо, если что. Да и консервов завались, что очень кстати, когда на голяках.

— Схорониться? — с некоторым опозданием спросил я. — Отстреливаться?! От кого?

— Да неважно. Поживу тут, пока шумиха не уляжется. А тебе настоятельно рекомендую свалить подальше. Желательно вообще на край света, в какое-нибудь солнечное Гоа.

Ну что ж, ещё одно доказательство в пользу того, что она глюк, злорадно заключил я. Повторяет мои мысли, как пить дать глюк. Хотя и ничего себе такой глюк, вполне. Стройная, тугая, гибкая. Попка как орех. Глаза… Вот ограбить бы казино, свалить бы на Гоа вместе с ней — а пусть и с глюком! Зависать вместе в барах, гонять на Энфилде, прожариваться на солнце. И её тоже… носик, правда, великоват. А так вполне ничего. Вполне.

— Интересно, можно как-то один глюк убрать, а второй оставить?

— Ты что там бубнишь?

Вместо ответа я кивнул на Чёрта. Тот так и сидел в Заводной и снова наяривал в мой ноутбук.

— А-а-а, мелкий бес, — буркнула Брюнеточка-Ворон. — Интересно, на кой он Аэлите понадобился?

Я пожал плечами. Может, и не глюк. Я бы ей носик поменьше выдумал, если бы выдумывал. Клювик. Клювик поменьше, голосок поприятней. Хотя попка, конечно… Всё-таки глюк или не глюк?

— Даже не представляю. А зачем они вообще нужны?

— Мелкие бесы-то? Да низачем. Неквалифицированная рабочая сила, посылку отнести, дом подмести — и то всё путают. Вот я и думаю — на кой он ей сдался?

— М-м-м… а я читал в одной книге, как тётка-маньячка поймала чёрта, приковала в подвале и мучила два года. Ноги там ломала, унижала всяко. У Кинга, кажется.

Брюнеточка-Ворон оправила пёрышки, потянулась.

— А. Для удовольствия, значит. Ну разве что. Они, кстати, визжат прикольно, когда их крестишь.

Чёрт вздрогнул всем телом, как будто услышал её. А я поймал себя на том, что начинаю уже потихоньку думать об этих двоих, как о немного, пусть самую чуточку, но реальных людях. Существах. Неважно. Интересно, а что будет, если я сейчас под каким-нибудь предлогом заставлю его выйти из тачки — и по газам? Можно уехать от своих глюков?

Пока я раздумывал, Брюнеточка-Ворон ушла в дом, всё так же тихо и беззвучно. Упорхнула и даже не попрощалась. Ещё и из дома меня выселила. Зайкина избушка, блин, уютная карельская сказка. Ладно, чёрт с ней.

— Чёрт, — позвал я. — Чёрт!

Чёрт не отвечал. Хотя, если он мой глюк, то уже в курсе моего хитрого плана. И теперь его уже не проведёшь.

— Чёрт!

Без ответа. Я рывком открыл заднюю дверь и засунулся внутрь.

— Чёрт, машина не заводится. Выйди толкни, будь другом!

Чёрт не отвечал. Чёрт пропал за моим боевым ноутбуком, пропал полностью, с концами. Чёрт играл в онлайн-казино, и Чёрту, как ни странно, везло. Везло люто, бешено, изо всех сил. Я аж охнул и ахнул. И подсел рядом, смотреть, как этот Чёрт воплощает мою мечту — грабит бандитов из казино. Впрочем, знаете, на самом деле это оказалось скучно. Ну не было никакой, вообще никакой интриги в том, чтобы наблюдать, как нечистая сила раз за разом, раз за разом, раз за разом срывает банк, как чёртов счёт всё растёт и растёт, растёт и растёт, растёт и растёт… это примерно как смотреть фильмы с Чаком Норрисом — сразу понятно, кто кого победит.

Я вышел и закурил (Чёрт не переносил табачного дыма, он напоминал ему об Аэлите). Потом я начал зевать, потом снова залез в машину, кое-как устроился на переднем сидении и заснул. Даже не заснул, а просто провалился в самую глубокую и чёрную кому в мире. Всё равно это ненадолго, всё равно сейчас ноут сядет уже окончательно, и он меня разбудит, этот, как его… мелкий бес.

Когда я очнулся — именно что очнулся — уже стемнело. Было холодно, даже студёно. Стёкла запотели и покрылись еле различимыми узорами, как зимой. Пахло серой и прокисшим потом. Снаружи гулко ухали совы, каркал одинокий ворон. Чёрные тощие сосны качались на ветру и вкупе с полной луной создавали атмосферу готического романа. А Чёрт всё так же сидел и играл в своё онлайн-надувательство. И ему всё так же везло. Но его это не радовало, это было видно невооружённым глазом, и ещё было видно, что он крепился из последних сил, а может быть вообще просто терпел, чтобы не будить меня. Чёрт заметил, что я проснулся, пожмакал на клавиши ещё чуть-чуть и со вздохом закрыл крышку ноутбука.

— Мошенники, — уныло констатировал он. — Все мошенники.

— Что так?

— Я несколько раз пытался вывести на твою карту, а они не дают. Опять.

— Как? — не понял я. — Как это опять?

— Опять, — Чёрт махнул рукой. — Только двести тысяч получилось забрать. И прошлые тоже. Да и те, первые… У всех одна песня — вы, мол, конечно, выиграли, и деньги ваши, спору нет, только мы их вам всё равно не отдадим. Потому что надо было внимательно читать условия на китайском, и вообще вывести можно только пятую часть от выигрыша. Так что у нас с тобой только семьсот.