Улица Яффо

Вифлеем

Они выбросили его из джипа, как собаку. Жорж лежал на каменистом поле, которое волею случая стало пограничной территорией. Но тут не было ни забора, ни пограничников. Только фиговые деревья, от которых исходил дурманящий аромат созревших плодов, да в траве громко стрекотали цикады. Жорж не знал, где находится. Из последних сил он побрел на восток, но вскоре упал без сознания – он потерял много крови. Его нашел крестьянин, взгромоздил на осла и привез в Вифанию, что подле Иерусалима, в клинику Красного Креста. Там Жоржа подлатали. Ему невероятно повезло. Граммофон смирил ярость выстрела. Пуля вошла в живот и застряла там, не повредив позвоночник. Хирург смог извлечь ее. Но в рану попала инфекция, поскольку ее вовремя не обработали. У Жоржа началось заражение крови. Температура поднялась до сорока градусов. Он больше не чувствовал пальцев ни на руках, ни на ногах, терял сознание.

Две недели он находился между жизнью и смертью. Две недели его искали мать, Амаль и Джибриль. У Амаль едва не разорвалось сердце, когда она увидела отца таким беспомощным. Врач был из Швеции. Почему ему не оказали помощь в Яффе, там в больницах наверняка был пенициллин, сказал он. Амаль не поняла иностранного слова. Она знала одно: нельзя отпускать руку отца, иначе он умрет. Она следила за его пульсом, слушая бабушкины молитвы. Если Иисус в этом самом месте воскресил Лазаря из мертвых, говорила она себе, то он может вернуть и Жоржа. И отец открыл глаза.

– Папа! – прошептала Амаль.

Жорж улыбнулся. Бабушка упала на колени, благодаря Господа.

Когда Жоржа привезли в их лагерь «Аида», Амаль пришлось его поддерживать. Стоять он еще не мог. Врач сказал, что это частичный паралич. Еще что-то о нервных окончаниях и атрофии мышц. Никто не знал, смогут ли ноги снова держать его. Измученный дорогой, Жорж сидел на мешках с рисом. Он положил голову на колени Амаль, закрыл глаза, и она нежно обняла его. Тогда-то шведский врач и сделал снимок. Это единственная фотография, на которой они вместе.