Фактор беспокойства

* * *

Решаю всё же «подстелить соломки» и позвонить Розенбергу. Надеюсь, что он правильно поймёт мои опасения и одобрит моё решение разорвать контракт. Тем более, что при нашем прощании он сам посоветовал мне проявлять «разумную осторожность», не вступать ни в какие политические дискуссии и принимать «взвешенные решения» исходя из интересов нашей Родины. Сейчас эти самые «разумные интересы» диктуют мне прямым текстом: — «Миша, пора рвать когти и делать ноги до хаты!» Но хрен там! Марсель Израилевич выслушивает мои доводы в полном молчании, а затем задаёт кучу уточняющих вопросов по сложившейся ситуации в Мадриде. Ну да, он как всегда «в своём репертуаре», въедливый и дотошный… до изжоги. Хорошо ещё что я к этому готов и в текущем положении вещей чувствую себя «как рыба в воде». Мой развёрнутый отчёт с обзором последних новостей и прогнозом на ближайшее будущее Розенберга полностью удовлетворяет. А затем мне следует «Предложение от которого нельзя отказаться».© Пипец! «Хотели как лучше, а получилось как всегда.»© Что называется, «предупредил на свою голову». Я в шоке.

— Миша, из Мадрида ни шагу! Из пансиона только в театр на репетицию и сразу назад. Ты остался единственным, с кем в Мадриде у нас сейчас есть связь. Торговая миссия в Барселоне разгромлена, от наших представителей в Валенсии вестей тоже нет, секретарь посольства в Мадриде второй день на связь не выходит. Ты последний от кого мы можем получать достоверную информацию. Миша, ты умница и у тебя светлая голова, твои отчёты нам очень помогут разобраться в том, что происходит сегодня в Испании. Береги себя! — во блин! У них оказывается тут и секретарь посольства есть. А почему мне об этом не сказали?

— Марсель Израилевич, но вряд ли моё выступление состоится! Более чем уверен, что мой контракт и без меня будет расторгнут в одностороннем порядке. В сложившихся обстоятельствах вряд ли кому этот спектакль будет интересен. Так какой же смысл мне сейчас оставаться в Мадриде? — пытаюсь «съехать с темы» и обламываюсь в очередной раз.

— Да плевать на твою оперетту! Нам сегодня от тебя информация нужна. Так что тяни с расторжением контракта сколько сможешь. Да хоть бесплатно соглашайся выступать, но раз в сутки у меня на столе должна лежать полная сводка о событиях в Мадриде! Звони в любое время дня и ночи, если сочтёшь что новость того заслуживает. Я отдам соответствующее распоряжение и неподалёку от телефона всегда будет дежурить стенографистка. Ты хоть понимаешь, насколько ты нам сейчас важен в Испании? Миша, не подведи! — Розенберг явно «на взводе» и спорить с ним бесполезно.

Блин! А вот это пренебрежительное «Да плевать!» мне по-настоящему обидно, но зато чётко «расставляет приоритеты». Дожился, Миша, поздравляю! Ты теперь сразу на ИНО ОГПУ и ГРУ работаешь, мало тебе было «Коминтерна»? Как же там… «Юстас, Юстас, — я Алекс!» Или наоборот? Впрочем, а мне-то теперь какая разница? Хрен редьки не слаще. Опускаю трубку телефона и натыкаюсь на осуждающий взгляд хозяйки пансионата сеньориты Фернандес.

— Сеньор Лапин, Вы слишком часто и подолгу занимаете телефон! Конечно, в случае необходимости любой постоялец может воспользоваться этой услугой совершенно бесплатно, но не каждый же день! — вот жешь… старая ты грымза! Ведь явно вымогает с меня деньги, а всего-то лишь третий звонок. Но увы, мне теперь деваться некуда, действительно придётся звонить «подолгу и каждый день», а значит с этой алчной хозяйкой пансиона необходимо договариваться «полюбовно». Вздыхаю и виновато развожу руками:

— Донна Фернандес, я сейчас своей матушке в наше посольство в Париже звонил. Она очень сильно обо мне беспокоится и требует от меня чтоб всенепременно сообщал ей о своём самочувствии ежедневно. Если же я ей не позвоню, то она, как пить дать, непременно сама сюда приедет, а я не хочу утомлять свою мамочку таким тяжёлым путешествием. Но я же понимаю, что для Вас это может быть чересчур накладно, поэтому прошу принять от меня вот эти скромные сто песет в виде небольшой компенсации за Ваше беспокойство в течении ближайшего месяца. Признаюсь, что моя мамочка очень требовательная и дотошная женщина, но Вам я обещаю занимать телефон не более получаса в день. Вы и сами понимаете, что как любящий сын я просто не имею права отказать своей матушке в её небольшом любопытстве и обрывать наш разговор на полуслове. Она ж у меня такая ранимая, что может этого не понять и такого небрежения сыновьим долгом не переживёт. Прошу Вас заранее меня извинить, если этими звонками причиняю Вам столь досадное неудобство.

— Ах! Ну что Вы, сеньор Лапин! Я сама Мать, и была бы только рада такому любящему сыну. Вот мои дети мне звонят очень редко, только тогда, когда сами нуждаются в финансах. Конечно же звоните! Я Вам не стану в этом препятствовать. Мама — это святое! — и довольно улыбаясь сеньорита Мартина Фернандес удаляется в свою комнату.

Хех! Ещё бы ей не быть довольной. Сто испанских песет по нынешнему курсу, это даже чуть больше чем тридцать американских долларов. Треть месячной зарплаты одного моего знакомого «коменданта» из ВВС Испании. Ну, да. Дорого! Но зато теперь имею доступ к телефону в любое время суток и лишних вопросов никто мне задавать не станет. Одной проблемой стало меньше, зато других… пруд пруди. И первая, надо как-то и где-то разживаться легальным стволом. Мой «Дерринджер» явно «в таких играх не игрок». А мне ещё и пожить немного хочется.