Конторщица-4

Глава 5

— Так, Зоя, — тон моего голоса потяжелел, — а от меня ты чего хочешь?

— Лидочка! Лидусенька! — промурлыкала Зоя просительно, — будь другом, ты же у меня одна единственная, самая-самая лучшая подружечка…

— Зоя! — повторила я более настойчиво. — Говори!

— Помоги мне… — пролепетала Зоя.

— Больше двух червонцев не могу! — отчеканила я непреклонным тоном.

— Каких червонцев?

— До получки.

— Да нет же! Мне не деньги нужны… — сделала паузу Зоя, ожидая, что я сейчас должна задать вопрос «а чем же тогда тебе помочь?».

Но я промолчала.

— Лида! — опять завела старую пластинку Зоя, — помоги мне-е-е-е…

— Чем помочь, — таки не выдержала я, — говори быстрее, время позднее, соседи спать уже давно хотят.

— Ты можешь забрать моих Пашку и Лёшку, когда они с лагеря приедут, и отвезти их в Лопуховку, к моей маме?

— Зоя, ты с ума сошла? — аж поразилась я, — как это я, совершенно посторонний человек, могу увезти куда-то чужих детей? Это же подсудное дело!

— Ну, скажешь, что я тебя уполномочила, — после секундной паузы выдала очередной «перл» Зоя.

— А сама почему не приедешь? — не поняла я её выкрутасов.

— Да не хочу я козла этого вечно пьяного видеть, — фыркнула с той стороны в трубку Зоя, — как вспомню его опухшую морду — так тошно мне.

— Зоя, ты совсем там от любви с ума сошла? — рассердилась я, — сама приезжай и с мужем своим разбирайся. И детей вози куда хочешь. Но сама. Меня в это втягивать не надо!

— Лида, но он же меня прибьет, — заныла Зоя.

— А меня, значит, не прибьет? — поразилась я такой то ли наивности, то ли наглости подруги. — Или меня не жалко? Он уже и так ко мне вчера на разборки приходил. Пьяный, между прочим.

— Лида, я не знаю, что делать, — разрыдалась в трубку Зоя.

— А маму почему не попросишь, чтобы она съездила и сама их забрала, если всё уж так серьёзно?

— Так мама старенькая, — расстроенным голосом протянула Зоя и опять заныла, — Лида, ну вот что мне делать?

— Как что делать? — удивилась я, — возвращаться домой. Решать вопрос с мужем. Разводиться, в конце концов. Решать вопрос с детьми. А потом уже думать о новой семье. Я это так понимаю.

— Но Виталик ещё не готов, чтобы мои обормоты жили с нами, — вздохнула Зоя печальным голосом. — Он хочет, чтобы мы пожили немного для себя, привыкли друг к другу…

— А детей, значит — к старенькой бабушке на село сбагрить? — вконец рассердилась я. — Так ты лучше в детдом тогда их сдай, чего уж мелочиться. Там хоть будет вероятность, что какая-то сердобольная бездетная пара усыновит их…

— Лида! Тебе бы шуточки шутить, а у меня, между прочим, жизнь рушится, едва наладившись! — психанула Зоя, — могла бы и поддержать. Не думала, что ты эгоистка такая окажешься…

— Какая есть, — нелюбезно ответила я и добавила, — в общем так, Зоя. Приезжай сама, или со своим Виталиком сюда. Разбирайся с мужем. Решай вопрос с детьми и старенькой матерью. А потом можешь уматывать хоть в Сургут, хоть в Гондурас!

— Ты за меня, я вижу, совсем не рада! — запричитала Зоя, — никогда не думала, что ты такая завистливая, Лида…

Она ещё что-то молола в трубку, но я уже не слушала. Трубка отправилась на рычаг, прервав Зоин монолог в кульминации.

Торопливо извинившись перед изнывающими от любопытства соседями, я вернулась домой. По дороге я размышляла над превратностями судьбы. Вот кто бы подумал, что такое может быть. Ещё совсем недавно я сама отдыхала с Жоркой на средиземноморских курортах, втайне изменяя мужу. Но при этом я не бросала ни детей, ни его. Я не знаю, правильно ли я поступала, но бросить их я даже не помышляла.

Нет, я отнюдь не считаю, что Зоя должна жить с этим пьяным дураком, и дышать его перегаром, но и вот так решать свои проблемы одним махом, второпях, через других людей — тоже не следует.

Новый рабочий день начался поучительно.

Нет, сначала всё было хорошо. И даже отлично. Я подкатила к депо «Монорельс» на автомобиле. Вышла из машины, ловя восхищённые, завистливые и восхищённо-завистливые взгляды на себе. Да, понимаю, «наши люди в булочную на такси не ездят», и народ прекрасно знал, что живу я в семи минутах ходьбы от работы, если напрямик через пустырь. Но, во-первых, с утра изрядно похолодало, небо затянуло свинцовой хмарью, вдобавок по радио обещали полдня моросящий дождь. А зачем мокнуть под холодной моросью, если я могу с комфортом на машине? Во-вторых, я хотела по-быстрому сгонять к «опиюсу» Быкову (если успею). Его настойчивость уже начинала беспокоить. Ну, а в-третьих, водителем в этой жизни я была всего второй день и просто наслаждалась возможностью лишний раз покататься.

В таком вот приподнято-радужном настроении я вошла в вестибюль, с легкой улыбкой на губах прошла по коридорам конторы, свернула во внутренний дворик и, уже, широко улыбаясь собственным мыслям, спустилась в полуподвальчик.

И тут моя улыбка резко увяла.

Потому что в собственный кабинет меня не пустили. Там уже восседала Герих, а мои вещи оказались выброшены в коридор. Точнее, как попало свалены в кучи у противоположной стены. Даже фикус и то не пожалели, и он завалился набок, комья земли рассыпались вокруг измятых листьев.

— А что вы здесь делаете? — я вошла в свой (или уже бывший свой?) кабинет и обратилась к Герих, которая сидела за моим столом и что-то писала.

— Вы что, не видите — я работаю! — вызывающе вскинулась Герих. — Извольте выйти вон. Вас не приглашали… в мой кабинет!

— Вы точно ничего не перепутали? — удивилась я и всё еще стараясь быть толерантной.

— Нет, Лидия Степановна, — ощерила в улыбке неряшливо испачканные в помаде губы Герих, — теперь это мой кабинет.

— Может быть, скорую вызвать? — сочувственным тоном спросила я, — вчера жара такая стояла, скорее всего вам в темечко напекло…

— Вот хамить мне не надо, Горшкова! — фыркнула Герих. — Мне этот кабинет Альберт Давидович отдал!

— Покажите приказ, — потребовала я.

— Какой еще приказ?

— О том, что вас назначили на моё место.

— Меня не назначили… пока ещё не назначили, — хмыкнула Герих, — но кабинет Альберт Давидович отдал мне.

— Меня об этом не уведомили, — пожала я плечами и подошла к коммутатору, — сейчас вызову понятых, милицию, составим акт взлома с целью хищения особо важных документов и личных денег.

— Каких еще денег? — взвизгнула Генрих.

— У меня здесь сумма была… большая… отложенная на покупку телевизора, — мерзко улыбнулась я. — Я сейчас живу в деревне, моя квартира пустует. Поэтому, чтобы воры не украли, храню все деньги здесь.

— Но вы же сейчас врёте, — прошипела Герих, — никакой суммы у вас не было.

— Милиция разберётся, — пожала плечами я. — Факт взлома налицо. Мои вещи, в том числе и личные, разбросаны по коридору. То есть то, что осталось от моих личных вещей. Деньги там тоже были.

Герих выпучила глаза.

А я не удержалась, процитировала:

— И куртка замшевая. Две штуки.

— Ваши вещи никто не трогал! — сорвалась на визг Герих.

Но я дальше слушать не стала, уже нажимая на кнопку вызова.

Буквально через десять минут кабинет был битком набит народом. Женщины из отдела кадров и Егоров что-то там записывали, составляя акт. Герих изображала умирающего лебедя, хватаясь то за сердце, то за голову, то трубно сморкаясь красным распухшим носом в огромный клетчатый носовой платок. Лактюшкина капала в стакан с водой валерьянку, демонстративно громко отсчитывая капли. Рядом крутились Базелюк и Акимовна из бухгалтерии. И все жалели бедную Тамару Викторовну, которую злая я довела до нервного срыва и практически до инфаркта.

— Лидия Степановна, а может не надо милицию? — очередной раз задала вопрос Лактюшкина. — Все свои, разберёмся. Зачем сор из избы выносить.

— Надо, Феодосия Васильевна, надо! — бодро ответила в который раз я, морщась от вонючего запаха валерьянки, который заполнил весь кабинет. — Сегодня Тамара Викторовна взломала чужой кабинет и похитила секретные документы и личные деньги, а завтра так и Родину продаст!

Герих охнула и приложила платок к покрасневшим глазам.

— Ну зачем вы так, Лидия Степановна, — упрекнула меня Лактюшкина, передавая вонючий стакан Герих, — вам тут шуточки шутить, а у бедной Тамары Викторовны сердечный приступ.

— Ты милицию вызвала? — игнорируя слова Лактюшкиной, спросила я Людмилу, когда та появилась в кабинете.

— Я хотела, но там вышел Альберт Давидович и сказал, что не надо вызывать, — промямлила краснеющая Людмила, — он сейчас, сказал, что сам подойдёт.

— Надо было-таки вызвать, — безжалостно отчеканила я, искоса взглянув на воспрявшую духом Герих, и мстительно добавила, — преступник должен сидеть в тюрьме.

Герих злобно зыркнула на меня, но ничего не сказала.

— Помогай пока коллегам акт составлять, — велела я Людмиле, — особо прошу обратить внимание на пропавшие поточные документы.

— Я не брала никакие документы! — завизжала Герих, трясущимися руками расплёскивая вонючую валерьянку из стакана.

— Разберемся, не волнуйтесь, Тамара Викторовна, — отрезала я и переключилась на работу комиссии.

— Кто это тут шумит? — послышался из коридора наигранно бодрый голос Альбертика и он вошел в кабинет.

— А что это у вас за собрание, товарищи? — попытался пошутить он.

— Как видите, взломали мой кабинет, похитили важные документы, — ответила я, махнув рукой на кавардак в коридоре. — Людмила сказала, что вы запретили вызывать милицию?

— Это внутреннее происшествие. Сами разберёмся, — отмахнулся Альбертик. — Не надо делать из мухи слона, товарищ Горшкова. Ничего ужасного не произошло.

— А то, что кроме рабочих документов похищены мои личные вещи и отложенные на покупку телевизора деньги, — это тоже внутреннее дело? — спросила я. — Мне их вернут? Компенсируют?

— Я не брала никаких денег! — заорала Герих, срываясь на ультразвук.

— Зная вас, Лидия Степановна, я склонен считать, что вы сейчас сильно преувеличиваете, — недовольно прищурился Альбертик. — Это досадное недоразумение с кабинетом мы сейчас решим, и все дружненько разойдутся по своим рабочим местам работать.

— А где моё рабочее место? — спросила я подчёркнуто наивным голосом.

— У вас же есть кабинет, — ответил Альбертик раздражённым тоном, — вот и работайте.

— А я? — прохрипела Герих, — Как же я? Вы же вчера сказали…

— Вы меня не так поняли, Тамара Викторовна, — лицо Альбертика пошло красными пятнами, глаза забегали, — это был разговор, так сказать, на перспективу…

— Но вы же сами…

— Тамара Викторовна, — слишком резко перебил её Альбертик, — поговорим об этом позже. А сейчас соберите свои вещи и возвращайтесь работать на своё рабочее место. А вы, Лидия Степановна, наведите здесь порядок и тоже начинайте работать. И да. Я таки жду отчет метрологов.

— Альберт Давидович, — зло ухмыльнулась я, — боюсь, что сейчас не только отчёт метрологов, но и любой другой документ найти будет невозможно. Сами посмотрите, у меня все документы были каталогизированы, хранились каждый на своем месте, а сейчас в этой куче как я что найду?

— Ну вы уж постарайтесь, Лидия Степановна, — нахмурился Альбертик, — это в ваших же интересах.