Араб с острова Банда

* * *

Мы сидели за столом, накрытом на площадке бака моей маленькой джонки. Она была прелестна и была бы абсолютно идеальна, если бы не сгоревшие по моей прихоти кормовые бизани. Мы принимали пищу. Бывшие гребцы-рабы на двух других моих джонках тоже завтракали.

Я убедил капитана вскрыть запасы и поделиться ими со всеми бывшими пленниками, обещая вскоре восполнить. Капитан пожал плечами, но кладовые вскрыл. Он уже привыкал доверять мне.

На джонках тоже нашлось немного еды, но мы воспользовались лишь их запасами спиртного, в основном виноградными винами. А моему новому экипажу отдали все запасы рисовой водки, благо, её было немного.

Не сказать, что китайцы гребцов морили голодом, но такого разнообразия они не видели давно. Были забиты все выловленные на предыдущей стоянке свиньи, съедены все фрукты, кроме моих лимонов. Пировали и отдыхали до полудня, ведь ночь выдалась не из лёгких.

Оставшиеся в деревеньке китайцы высказывали непонимание «политического момента». По их мнению произошла победа. Торговое судно пыталось сбежать, но было захвачено, однако почему-то никто не спешил чалиться к берегу и праздновать, а главное, делиться добычей.

Береговые китаёзы справедливо считали, что часть добычи принадлежит им, так как это они первыми увидели купца и подали сигнал. Чуть позже полудня из бухты вышла джонка.

Когда я увидел её там в бухте, я лишь примерно прикинул её размер и форму. Она стояла к нам кормой и за небольшим мыском, поэтому не была видна полностью. Когда я увидел её сейчас, я влюбился в неё с первого взгляда.

— Она моя, — сказал я дремлющему под бамбуковым навесом Людвигу.

Тот, открыв один глаз пальцами левой руки, правой он продолжал держать кубок с вином, сказал:

— Да пожалуйста!

Перепрыгнув на вёсельную джонку, я крикнул Рауля, стоявшего вахту.

— Буди китайцев, и абордажную команду. Никого не убивать, всех только живьём. Там важный чиновник, спинным мозгом чувствую. И чтобы эту игрушку не поцарапать мне. Из твоей доли вычту.

Наша джонка рванулась сначала в сторону, а потом, развернувшись, пристроилась красавице в борт и деликатно так, навалилась. Что Рауль кричал китайцам, я не прислушивался, но «овладел» я красавицей очень нежно.

— Прошу оставить оружие и сдаться, — крикнул я на мандаринском наречии, когда человек сорок моих полупьяных воинов захватили палубу.

— Что это значит? И кто вы? — Проскулил кто-то писклявым голосом.

— «Евнух», — подумал я. — «Значит точно, — китайская шишка».

— Это значит, что все ваши корабли захвачены нами. Часть экипажей, за исключением гребцов, конечно, перебита, часть захвачена в плен и задействована нами в качестве гребцов. Теперь и вы наши пленники. Понятно всё?

— Я посол великой империи Мин, князь императорской крови, Чжэн...

— Совершенно не интересно, — прервал я его. — Вы — вокоу[2]. Морской грабитель. Ваши корабли напали на одинокого торговца.

— Мы думали он нападёт на нас…

— И поэтому напали первым, когда увидели своё преимущество? Очень по-миньски. Сунь-Цзы отдыхает.

— Вы знакомы с…

— Привязать его к самому тяжёлому веслу! — Приказал я, и гражданина посла поволокли в трюм.

— Рауль, посмотри, что есть здесь вкусненького, сдай вахту помощнику и приходи за стол. Пора обедать.