Иннокентий

* * *

В большую приемную фотосалона «Юпитер» королевской походкой вошла Анжела, введя в оторопь ждущих очереди двух дядечек. В светлой дубленке, меховой шапочке «а-ля барыня» и финских высоких сапожках девушка была поистине неотразима. На лице «полный боевой набор» по мерке семидесятых. Иннокентий как раз вышел из съемочного зала и с улыбкой направился к ней. Он успел заметить негодующий взгляд Алены и завистливые дядек. Им такие красотки уже не светили никогда. Не бывает такого, чтобы юная нимфа воспылала любовью к лысому пузану с зарплатой инженера.

— Привет. Придется подождать немного. У меня пока, как видишь, народ.

«Да и Оксана второй зал для художественной съемки не освободила».

— Я не тороплюсь. У нас впереди целый вечер.

Многообещающая улыбка Анжелы тут же отозвалась в теле Кеши:

«И ночь!»

У них сложились странные отношения. Вроде бы и не пара. Во всяком случае Анжела так не считает. У нее на жизнь собственные планы, у Иннокентия также. Они оба это чувствуют и потому не суются друг другу в личное пространство. Обоих такой порядок вещей вполне устраивает. Наверное, Анжела — это девушка прообраз из будущего. Её поведение было отчасти похоже на то, что Петров наблюдал в столице будущей Постмодерновой России. Самостоятельные, ценящие себя и собственную свободу. Они не видели в мужчинах ничего такого, что заставило бы их отказаться от себя. Девушка двадцать первого века и дочку свою воспитала под себя.

«Эх. Где же ты сейчас Алиса?»

Наверное, оттого ему было с этой девушкой комфортно. Получив удовлетворение от осознания того, что он максимально поимел маму сексуального символа его юности, Васечкин подошел к делу основательно. То есть провел переговоры и получил согласие. Как сразу стало все проще! Ничего не надо выдумывать и размышлять. Но стало несколько скучнее без интриги.

— Анжелочка, ты не забыла, что я говорил, что макияж?

— Но пупсик, — Девушка манерно покрутила пуговицу его вязаного кардигана. У нее же и купленного на днях. Она сейчас играет роль недалекой блондинки. Но как заискрились глаза у приемщицы Алены! Любо-дорого посмотреть. Их новичок завел такую фифу!

— Пупсик у тебя в кроватке. Иди все смывай к чертям, будем заново накладывать. Я тебе фотографию покажу. Набор с тобой?

— Ага, — Анжела приоткрывает сумочку, — настоящий французский. Себе оставила.

Кеша заметил в сумке также тонкую фляжечку и сделал страшные глаза:

— Пошли!

— Посторонним нельзя!

Алена высокой грудью встала на защиту святого святых. Внутренних помещений фотосалона Юпитер'. Кеша подошел максимально близко к девушке, так что самую малость вмял титьки неугомонной приемщицы, ощутив их упругость. Он облизал губы, не отрывая своих наглых глаз от е растерянных:

— Во-первых, она не посторонняя, а клиент. Во-вторых, мы идем в гримерную. Мне же надо подготовить клиентку.

Гримерная громко сказано, но здесь Иннокентий в кои веки нашел общий язык с Оксаной. И руководству пришлось устроить отдельный закуток с переодевалкой и зеркалом. Где взыскательные клиенты, вернее, клиентки могли переодеться, и навести «последние штрихи» к образу. Благо, пространства в фотосалоне хватало. В будущем такой зал для художественной съемки могла арендовать не каждая фотостудия в столице.

— Ну, Кеша! Это дорогой польский лифчик. Вечером получишь свое.

— Точно?

— Досрочно! Это тебя ваша приемщица так завела? Крутишь с ней небось?

Анжела бесстыдно наблюдает за ним через зеркало.

— Мне как-то дали полезный совет — не заниматься прелюбодеяниями на работе. И я ему верно следую.

— Ты гляди! Наш умный мальчик из деревни. Прямо Ломоносов. Далеко пойдешь!

— Сомневаешься?

Девушки стала серьезной буквально на миг:

— Абсолютно нет. Ты не от мира сего и потому с тобой интересно, Кеша. И откуда только такие и берутся?

«Из Заволжска!»

Оборудование фотосалона «Юпитер» для семидесятых было на высоте. Новое помещение, современная аппаратура, задники, фоны. Свет висит на потолочном креплении, поэтому его очень удобно двигать в любом направлении. Даже в будущем такое устройство было весьма дорогим удовольствием. Зато можно сделать оригинальный световой рисунок.

— Ты скоро?

— Сиди не двигайся! Опять мех упал.

Анжела сидела на высоком барном стуле в лифчике, все остальное прикрывалось принесенными заранее мехами. Неизвестно, где она столько их взяла, но смотрелось это здорово. Хотя на рекламу фотосалона пойти не могло.

«Пошло и буржуазно!»

Хотя безумно сексуально. Или плюнуть на все? До закрытия еще полчаса. Но все привыкли, что Васечкин постоянно задерживается. Дверь в зал Кеша запер, но Алена может запросто накатать заяву директору на порочное поведение их фотографа. А с Абрамом Савельевичем отношения портить не хотелось. Он и так закрывал глаза на многочисленные и не всегда законные гешефты Иннокентия. Ладно, подождем вечера.

— Вот так, взгляд сюда. Эротичней. Губки! Как я тебя учил!

Приходиться все показывать самому. Тик-тока в 75 нет. Анжела смеется. Мех падает, обнажая лифчик персикового цвета. Эх, чертовка, до чего же хороша!

— Кееееша, прекрааатиии…

— Все. Это авансом. Замерла.

«Салют» установлен на штативе, на громоздком фотоаппарате стоит портретный объектив Вега-28. Васечкин пытался снимать портреты на студийный ФКП, но быстро понял, что это не его. Да и один листовой кадр влетал в копеечку, используя даже пленку 13 на 18. В «Салюте» в пленке было 12 кадров 6 на 6. Хватило бы и одной, но когда еще получится вот так собраться? Потому они продолжили фотосессию уже в другом образе. Закончат где-то через час. Ничего, завтра у него вторая смена. Придет пораньше, проявит пленки, а вечером напечатает. Он уже может позволить себе такси. А это уже прорыв вперед.

«Как потопаешь, так и полопаешь!»