Возвеличить престол

***

Тохтамыш стоял, не понимая до конца, что именно произошло. Именно стоял, проверяя свою подвижность и степень болезненных ощущений от незначительного ранения. Вполне терпимо, если стоять и держать опору на неповрежденную ногу.

Кто подготовил таких лучников-неумех, которые, подойдя достаточно близко, произвели один, неудачный выстрел, попав только в ногу? Другие лучники чужаков были готовы стрелять, но не стали этого делать, несмотря на то, что хан не был обличен в броню. Странно, очень странно.

— Что думаешь, Сефир? — спросил Тохтамыш своего калгу.

— Странно это все, Великий хан. Я не могу назвать себя опытным воином, хотя, ты знаешь, что мое мастерство владения луком и турецким ятаганом велико и изящно. Но я посчитал, что мне не зазорно спрашивать многоопытных воинов. Все ближние воины говорят одно: если бы тебя хотели убить, то мы бы уже оплакивали, — задумчиво отвечал мудрый, не по годам, Сефир.

— Ты прав. И почему у меня из головы не выходит имя того русского, который пытался убедить меня не идти на поклон султану Ахмеду? — говорил раскрасневшийся Тохтамыш.

— Может так быть, что сам Аллах шепчет тебе правильный ответ, — не меняя задумчивого выражения лица, говорил ханский колга.

Тохтамыш кивнул, соглашаясь с выводами брата, ему льстило, что Аллах обращает такое пристальное внимание к личности молодого хана. На этом воодушевлении Тохтамыш сделал шаг с опорой на подраненную ногу, чуть не упал, облокотившись на плечо телохранителя, но все равно остался доволен. Хан посчитал, что ничего страшного в рассечении кожи, ну и немного мяса, нет, рана обработана, у него хороший целитель, так что можно продолжать путешествие. Да, кто-то, возможно, и русские, хочет, чтобы хан не ехал в Константинополь. Но он не пойдет на поводу своим врагам.

Поверить в то, что подобное нелепое покушение было организовано турками, Тохтамыш не мог, несмотря на то, что элементы воинской экипировки, оставленной разбойниками, указывали на османский след. Многомудрый отец Тохтамыша часто говорил: «В любом деле ищи того, кому выгодно, и используй выгоду врага себе во благо».

Выгодно ли османам покушение, да еще такое нелепое? Нет. Убийцы, посланные султаном, действовали бы иначе и наверняка. А вот русские… что с них взять, они же гяуры и чаще стрясутся от страха, как только слышат поступь неотвратимой навалы татарской конницы.

Тохтамыш сделал еще один шаг, у него резко закружилась голова и хан споткнулся. Лишь быстро среагировавший телохранитель успеть подхватить своего правителя под руку. Глаза хана закатились и на лбу обильно проступили капли пота, при этом погода стояла прохладная, если не сказать холодная.

— Зовите целителя, — закричал Сефир, предположив страшное, а потом тихо добавил. — Это было действительное покушение. Яд.

Через три часа после того, как целитель произвел немалое количество манипуляций, то рассматривая мочу, то прикладывая какие-то мази на лоб и рану, слушая сердце. Лекарь-грек уверил, что хан не должен умереть, но и продвигаться дальше ни верхом, ни на носилках или в повозке, Тохтамыш не может без риска не добраться не то, что до Константинополя, но и до Дуная. Ему нужен уход и лечение.

Чуть позже появилась идея вернуться в Крым и там сесть на первую же турецкую галеру, но после долгого обсуждения такой вариант добраться до столицы Османской империи, был отметен. И не статусно, и много воинов не взять. А воины нужно, чтобы не быть уязвимым для людей Селямета даже на улицах Константинополя. Тут еще и подарки: пятнадцать лучших дев славянской наружности, кони, оружие, соболиные шубы, купленные у русских купцов через посредников.

— Езжай, Сефир, к повелителю и расскажи все, как есть. Я готов быть ему младшим братом, но сделай, брат все, что сможешь для того, чтобы я не стал султану рабом. И да поможет тебе Аллах, а я помолюсь, чтобы все сложилось, — сказал Тохтамыш в минуту, когда пришел в себя от действия лекарств.

Внутренне, если признаться самому себе, Тохтамыш был даже рад ситуации, когда ему не нужно будет унижаться перед султаном и вымаливать достойное к себе отношение. Он отправиться к Ахмеду, но по весне, а пока у него уважительная причина отослать на переговоры своего брата.

Через шесть дней у берегов Дуная отряды Селямета, которого уже признал Крымским ханом султан, без каких-либо переговоров, из засады, напали на Сефира и всех воинов, которые остались с крымским колгой. Какое же было разочарование у Селямета, и как он кричал на своих воинов и избил свою любимую наложницу, когда претендент на ханский престол не увидел среди убитых своего племянника Тохтамыша. Это означало, что теперь придется брать ханский престол силой [в РИ Тохтамыш со своим братом был убит отрядами Селямета, при согласовании с султаном, на подходе к Константинополю в том же 1608 году. Обвинения от султана были те же, что и в книге — попытка сепаратизма].