Назад в СССР: Браконьер

* * *

Проснулся оттого, что в глаза ударил ослепительный солнечный луч.

Зажмурившись, я прикрылся ладонью, затем громко зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.

Рывком приподнявшись и откинув одеяло, я ощутил что в доме довольно-таки прохладно. Неужели за ночь погасла печь?

Встал, быстро обулся. Накинул свитер.

Выглянул в соседнюю комнату — лесника там не было. Его вообще нигде не было. Я направился к кухонному столу, где еще ночью оставил кружку с водой. Рядом с теплым самоваром лежала грубо накаляканная чем-то черным записка:

«Ушел по делам. Буду дня через два»

Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Судя по тому, что самовар был теплым, ушел он довольно давно, около четырех часов назад. С какой стати, куда его вдруг понесло?

О ночном инциденте, как и о разговоре, не было ни слова. Конечно же, я злился на старика, считая его виноватым в смерти Вязовскина. Хоть и бесполезный был человек, все равно нельзя так. И погиб страшной смертью. А ведь этого можно было избежать!

Печь еще не погасла, но почти все дрова прогорели. Благо, как с ней обращаться, я уже знал и даже имел некоторый опыт, поэтому уже через полчаса она вновь выполняла свои отопительные функции.

Я все думал о странном поведении егеря. Зачем? Чем он руководствовался? Неужели решил сам, не подвергая никого опасности, разыскать подранка и завершить начатое дело? Но в этом не было никакого смысла — тот мог уйти куда угодно, медведь вполне способен заманить лесника в ловушку и… Тьфу! А если они как-то связаны?

Сплошная путаница — одни предположения. В любом случае, пытаться искать следы ушедшего в тайгу лесника — бессмысленно. Мне оставалось только ждать его возвращения. И хорошо бы мне уже решить, оставаться с ним, несмотря на разногласия или действительно убираться к браконьерам, где я, в общем-то, и должен находиться.

Еще я рассматривал вариант, чтобы подойти и поговорить с председателем самому. Напрямую, без посредников. Быть может смогу его убедить и он что-то предложит?

Но сначала нужно было чем-то позавтракать. Судя по всему, егерь ничего не готовил, ушел налегке, взяв с собой только минимальный запас съестных припасов.

Я вышел на улицу набрать воды из колодца. Тот оказался настолько глубокий, что вода в нем не замерзала. Да и добротный деревянный сруб выступал в роли буфера.

Погода стояла хорошая, а из-за небольших туч выглядывало зимнее солнышко. Температура держалась около минус пяти градусов.

Я вдруг подумал о том, что не знаю какой сегодня день. Какое число… Даже месяца я не знал. Только год. Хорошо бы какой-нибудь календарь раздобыть, а то так можно совсем свихнуться — каждый день похож на предыдущий.

Вдруг я услышал из сарая жалостливое повизгивание.

Ну, конечно. Там же запертый Арчи!

Полуволчонок, словно изгой просидел там весь вечер и ночь, а я совсем забыл о его существовании. Бедное животное.

Быстро распахнув деревянную дверь, я выпустил щенка наружу. От радости, тот чуть с ума не сошел. Виляя хвостом, он тут же принялся прыгать и пытаться куснуть мою руку. Ну ей богу, щенок самой обычной дворняги, только немного крупнее. Хорошо бы заняться его воспитанием, да только я вспомнил, что намеревался отвести его в лес. А может все-таки оставить? Будет лохматый друг, куда же в тайге без хорошей собаки?

Прогулявшись немного вокруг дома, я решил не терять больше времени зря. Дел полно и решать их за меня никто не станет.

— Вот что, Арчи! — произнес я, обращаясь к щенку. — Раз мы с тобой временно остались на хозяйстве, пошли в дом? Приготовим что-нибудь, покормлю тебя.

Щенок был не против, он радостно топтался по моим ногам.

Порывшись по запасам продуктов, я быстро отыскал куриные яйца — настоящий дефицит в этих краях. Завозились они исключительно автотранспортом, раз в неделю и в очень небольшом количестве. Затем почистил немного картошки, нашел банку квашеной капусты и обжарил все это на сковороде, использовав мелко нарезанное сало вместо масла. Я назвал это солянкой, хотя на самом деле никакого отношения моя стряпня к оригинальному блюду, конечно же, не имела.

Как бы там ни было, получилось нечто странное, но весьма вкусное. Даже Арчи, хоть поначалу такой еды и не понял, передумал и махом все слопал. Еще и миску вылизал.

Нравились мне травяные чаи, которые насобирал и засушил егерь. У него их было довольно много и все они состояли из разнотравья. Под потолком висело с десяток мешочков, в которые были затрамбованы уже высохшие пучки растений. От заваренных сборов каждый раз по всей избе витали такие пахучие ароматы, словно я в фито-аптеку попал.

Пока я наслаждался свежезаваренным чаем, мой лохматый друг сделал на полу огромную лужу и завалился спать прямо на коврике. Ругать его я не стал, так как придерживался правила — прежде чем за что-то наказывать, нужно сначала научить. Однако это послужило подтверждением того, что ночевать в избе Арчи не будет. Ну или очень редко. Все-таки, политика тех лет в СССР была иной и держать собаку что в квартире, что в доме, позволялось далеко не в каждой семье.

После полудня — оказалось, что я встал почти в одиннадцать — я вновь выбрался на улицу. Предварительно накидал новых дров в печь, запер входную дверь на засов. Решил немного прогуляться по Соболевке, а заодно выгулять своего нового друга. Пусть привыкает ходить рядом.

Само собой на данное ему имя он пока не откликался. Пройдет не одна неделя, пока тот догадается и начнет отзываться. А вообще, о воспитании и обучении собак я не знал практически ничего, несмотря на то, что за годы военной службы и работы в отряде спасения, имел дело с разными типами служебных собак.

Свежий морозный воздух, да и погода в целом, действовали умиротворяюще. Если бы не ночной инцидент с погибшим носильщиком и не разногласия с егерем, можно было бы только наслаждаться… Однако я не мог себе этого позволить!

Все больше я склонялся к мысли, что хочу пустить в Соболевке корни. Пока что временно, а дальше посмотрим. Вдруг я не найду здесь подходящей работы и мне придется отправиться в ближайший город?

Чего уж греха таить, таежная жизнь меня привлекала, хотя и была в новинку. Так-то сам я житель практически полностью городской — больше сорока лет прожил в городской среде. Сначала обитал в Пятигорске, потом около года в Грозном, а уже после перебрался в солнечно-курортный Сочи, где и обосновался на постоянной основе. И хотя меня периодически раздражала царившая там влажность, из-за которой постиранные вещи никогда не высыхали полностью, мне там нравилось.

Конечно, можно было бы собрать то немногое, что у меня есть и двинуть обратно на юга, в уже знакомые края. В пятидесятые годы двадцатого века Сочи не представляло из себя ничего особенного. Вообще. Можно было бы использовать знания из будущего, чтобы изменить настоящее. Изменить его под себя. Быть может, подготовить почву и открыть какой-нибудь санаторий, что ли…

Нет, я вовсе не собирался спасать Советский Союз — может, даже не доживу до конца восьмидесятых. Как бы там ни было, сейчас я склонялся к тому, чтобы разобраться с проблемами возникшими по вине реципиента, а затем начать обустраивать свою жизнь. Исправлять ошибки молодости, завести наконец-то семью… Здесь, в условиях таежной жизни. Почему-то не хотелось мне обратно к морю.

И еще. В голове словно что-то щелкнуло. Встало на место.

Нужно было адаптироваться, импровизировать. У меня огромный багаж знаний, бесценный опыт военнослужащего, навыки спасателя. Знания нужно применять — это огромное, неоспоримое преимущество. И, в конце концов, я все-таки инструктор по выживанию, пусть и проработал в ЦСН не полных два года. Да, до прожжённого таежной жизнью Матвея Ивановича мне далеко, но я тоже не пальцем делан. Пора собирать мозги в кучу и действовать.

Пребывая в размышлениях, я и сам не заметил, как дважды обошел весь поселок по кругу.

В очередной раз проходя мимо здания сельсовета, я вдруг остановился в нерешительности. В голову пришла дельная мысль заглянуть к председателю Тимофею Александровичу и напрямую обсудить с ним пару беспокоящих меня вопросов. Ну а почему нет? Он вроде мужик толковый, понимающий…

Недолго думая, взял да и вошел в здание сельсовета.

Почти сразу мне на пути попалась миловидная, но хмурая девушка, лет двадцати с лишним. Одета в неприметную и совершенно безвкусную серую одежду, но у меня язык не поворачивался назвать это безобразие костюмом. Темно-русые волосы собраны в хвост на затылке, на носу очки в толстой оправе. Она чем-то смахивала на сельскую учительницу начальных классов семидесятых годов.

Решительно перегородив мне проход, она поинтересовалась:

— Простите, а вы кто?

— Я Евгений. Евгений Громов, племянник вашего егеря. Недавно приехал в Соболевку, у него временно и живу. Мне бы к председателю на собеседование.

— Ясно. Очень жаль, но Тимофей Александрович сегодня не принимает посетителей.

— Ага, вот как? — отозвался я, осматривая ее внешний вид.

— Ну, вы ведь слышали же, что у нас ночью приключилось? Алексея Вязовскина медведь загрыз.

— Конечно слышал, — слегка нахмурившись, ответил я. — Более того, я был непосредственным участником. Ничего, я могу подождать, пока Тимофей Александрович освободится.

— У него важный посетитель!

— Я не тороплюсь.

Девушка нахмурилась и поджала губы, отчего стала похода на черепашку. Затем пожала плечами и неуверенно удалилась в небольшую комнатушку справа. Судя по всему, она была здесь то ли секретарем, то ли бухгалтером.

— А у вас тут случайно, чаю не предлагают? — поинтересовался я, но в ответ услышал только шорох бумаги и недовольное фырканье. Странная девушка.

Прошло буквально несколько минут, как соседняя дверь справа со скрипом приоткрылась и я отчетливо услышал смех.

— Ну, тогда по рукам! — голос показался мне знакомым. — Егеря я беру на себя.

А спустя несколько секунд из приемной председателя неожиданно вышел… Снегирев!

Увидев меня, он ни капли не смутился. Даже наоборот, напрямую поинтересовался:

— О, и ты тут, Смирнов⁈ — весело ухмыльнулся он. — Как здоровье? Уже готов к работе?

— Пока еще нет, Сергей Сергеевич. Но со дня на день, — оправившись от удивления, ответил я. — Деньги очень нужны.

Дерьмо. Уши резала чужая фамилия. Я Громов!

— Ну, давай, давай… — проковыляв мимо, он пару раз легонько хлопнул меня по спине. — Скоро большое дело наклевывается, а мне ребята вроде тебя как воздух нужны!

Он вышел наружу, едва не споткнувшись через Арчи.

Черт возьми, это как понимать?

Для чего Снегирев пришел к председателю? Точнее не так, почему Тимофей Александрович вообще ведет с браконьерами какие-то беседы?

У них что, какое-то общее дело? Чую, здесь происходит что-то противозаконное!