Назад в СССР: Браконьер

* * *

Вся оставшаяся банда Уткина разбежалась кто куда. Уцелевшие помогли выбраться из ловушек пострадавшим. Сколько их уцелело, никто выяснять не стал.

Гришка и его товарищи перевязали раны мне и пострадавшему Федору, а затем помогли нам добраться до Соболевки. Честно скажу, это был настоящий ад — пробираться по зимней тайге в таком состоянии… Но мы все преодолели!

А пока нас не было, Лариса Ивановна, набравшись смелости пришла на телеграф и угрожая расправой супруге председателя, отправила на ближайший абонентский пункт разгромную телеграмму. Снегирев, вместе с председателем, поняли что запахло жареным и сбежали на грузовой машине.

Одноногий «главгад» так торопился, что бросил все свое имущество, лагерь и оставшихся там людей, тем самым только доказав свое истинное отношение. Впрочем, на территории остались только нормальные охотники, а отребье, украв одну из машин, сбежало само.

В медпункте фельдшер оказала нам всю необходимую помощь. К счастью, ничего серьезного не случилось и все закончилось хорошо.

Прилетел вертолет. Прибыла доблестная советская милиция, а следом за ними и представители из министерства управления охотничьим хозяйством. Началась череда разбирательств. Чем там все закончилось я, в общем-то, не вникал. Но по итогу, прислали нового главу сельсовета.

По итогу, браконьерское сообщество было полностью распущено. Виновные были наказаны, а остальные вернулись к промысловой охоте…

Так как дом Матвея Ивановича сгорел, меня временно разместили в другом доме. Как оказалось, не было никаких проблем с тем, чтобы пожить в пустующих апартаментах.

Жизнь постепенно входила нормальное русло. Федор пустил слух о том, что я сам, своими руками разобрался браконьерами, тем самым поставив жирную точку. Они всех уже достали.

Однажды утром, когда я еще валялся в кровати, раздался стук в дверь.

На пороге стояло двое — человек в шинели и фуражке, а за ним новый председатель. Чуть поодаль топтался Федор.

— Товарищ Громов? — поинтересовался милиционер, держа в руках планшет. — Евгений Громов?

— Он самый, — я даже удивился. Привык уже, что меня чаще называли Смирновым. По их серьезным лицам сразу определил, что они не доброго утра пришли пожелать. — Что-то случилось?