Шаг в неизвестность

* * *

Отряд вышел из города на рассвете. Кутаясь в бурки, казаки выстроились в колонну по два и пришпорили коней. Руслан, покачиваясь на спине Беса, запахнул бурку поплотнее и предался размышлениям. По данным так называемой разведки, абреки все еще сидели в горах и явно что-то затевали. Что именно, узнать не было никакой возможности, как и выяснить сроки их нападения. Впрочем, куда именно будет направлена их атака, узнать также не представлялось возможным. Оставалось только ждать. Больше всего Шатуна бесил тот факт, что у него не было нормальной карты этой местности. Все его попытки составить хоть какие-то кроки разбивались о жестокую действительность. Имея на руках кучу листов с набросками троп и бродов, он никак не мог свести все эти данные воедино. Не хватало информации, а отправлять своих людей в подобную экспедицию означало бы подставить их под удар. Да и не потерпят непримиримые чужаков на своей земле. Это было давно известно. Так что приходилось обходиться тем, что есть. Знаниями тройки пластунов, облазивших предгорья буквально на пузе, и собственной памятью. Вообще, после переноса Руслан стал замечать за собой некоторые странности. Сначала они проявлялись не так сильно, но чем дольше он находился в этом мире, тем сильнее это становилось заметно. Например, любая рана заживала на нем гораздо быстрее, чем на любом местном. Не нужно далеко ходить за примерами. После выстрела в спину он лечился примерно месяца два, и еще почти месяц ощущал последствия этого выстрела. А после получения контузии очухался за полтора месяца. Да, выстрел в спину был опаснее, потому как пуля ударила рядом с позвоночником, но и голова это не только сплошная кость. Усмехнувшись собственным мыслям, Руслан оглянулся на своих бойцов. Роман, который в походах всегда держался рядом с ним, потому как в любой момент могла потребоваться разведка дальнейшего пути, заметив его усмешку, тихо спросил:

– Княже, так куда поедем-то?

– Самому бы знать, – фыркнул Шатун. – Знаю только, что где-то в горах есть крупная банда абреков. Где сидят, толком неизвестно, чего хотят, тоже. Как в долины спускаться станут, непонятно. А у нас приказ один. Держать и не пущать.

– Ну, не пущать, это мы запросто. Вот только знать бы еще, кого и где? – понимающе усмехнулся следопыт.

– Самому интересно, – вздохнул Шатун. – Может, это вообще кунаки собрались, чтобы кровникам отомстить, а мы ломимся туда, как кабан на случку. И ведь не откажешься. Приказ имеется? Изволь исполнять со всем прилежанием.

– Оно понятно, – в тон ему вздохнул Роман. – А как высоко хоть засели, знаешь?

– Где-то на землях непримиримых.

– Еще не легче.

– Вот-вот. Еще и карты толковой нет. Была б карта, можно было бы хоть примерно понять, откуда они спускаться станут, – не удержавшись, пожаловался Руслан. – Ладно. До аула доедем, там видно будет. Человек, что весть принес, там живет. Сам с ним поговорю. Может, получится понять, где именно те абреки собрались.

К вечеру, выехав на небольшое горное плато, отряд остановился на околице аула. Горцы, едва приметив казаков, поначалу засуетились, но очень скоро от дома к дому разнеслась весть. Князь Лютый приехал. Это известие разом разогнало всех обывателей по саклям, а к околице вышли старейшины. Увидев седые бороды и высокие папахи, Шатун спрыгнул с коня и широким шагом двинулся к гостям. Аксакалы, внимательно рассмотрев его, не спеша переглянулись, после чего, самый старший что-то спросил на своем языке.

– Зачем ты приехал, князь? – перевел старик помоложе.

– Слух прошел, что в горах абреки в набег собрались. Вот я и хочу встретить их подальше от земель тех, кто живет с нами мирно.

– Был такой слух, – огладив бороду, согласился переводчик. – Но ты не поехал дальше по тропе. Ты свернул к нам.

– Я решил спросить кое-что у одного из ваших людей, прикажите ему прийти сюда, мы поговорим, и я уеду.

– Он уже рассказал все, что знал, – качнул старик бородой. – Мы знаем, что ты Лютый, и этим именем тебя назвали не просто так. Но он и правда ничего больше не знает.

– А ты? – нашелся Руслан. – Ты можешь мне сказать, где именно собрались те абреки? Мне нужно знать место.

– Их видели на тропе, – вздохнул старик. – Но думаю, они встали в ауле, Али-хазрат-юрт.

– Почему ты так думаешь? – тут же отреагировал Руслан.

– В тех местах видели османов и несколько инглизов, – нехотя признался старик. – Думаю, те воины ехали туда.

– Благодарю тебя, почтенный, – коротко поклонился Шатун и, развернувшись, вернулся к своим бойцам.

– По коням! – раздалась команда, и вскоре отряд выезжал на тропу.

– Что тебе эти черти старые сказали? – поравнявшись с ним, спросил хорунжий. С другой стороны оказался следопыт.

– Кто из вас знает, в какой стороне находится аул Али-хазрат-юрт? – вместо ответа спросил Руслан.

– Вон они куда подались, – мрачно присвистнул Роман. – Знаю я тот аул. Там в каждой сакле чей-то кровник православных имеется.

– Да и хрен бы с ними, пока они в своих горах сидят, – отмахнулся Шатун. – Тут другое. В тот аул турки с какими-то англичанами приехали. Что за англичане, само собой, никто не знает, но нам это было бы весьма интересно.

– Да уж. За таких гусей, небось, еще по одному кресту начальство не пожалеет, – мечтательно проворчал хорунжий.

– Нашел, о чем думать, – фыркнул Роман.

– А вот это ты зря, – поддержал Шатун хорунжего.

– Да как же это, княже? Тех гусей еще поймать надо, а он уже крест цепляет, – возмутился Роман.

– Ну, помечтать никогда не лишне, – лукаво усмехнулся парень. – От этого и настроение лучше, и воевать не так страшно.

– Это тебе-то страшно? – рассмеялся следопыт. – Ой, уморил. Да тут почитай все горцы от одного твоего имени удрать норовят. Как заслышат, что Лютый рядом, так сразу тише воды, ниже травы становятся.

– Это когда такое было? – растерялся Шатун, сообразив, что стал для местных чем-то вроде жупела. Эдакой страшилки, про которую рассказывают всякие ужасы.

– Да на торгу, что за заставой появился, – тем временем пояснял Роман. – Едва только кто из горцев бузить начинает, так наши старики подъедут и не громко так, уймись, мол, скоро тут Лютый будет. И все. Тишина сразу.

– Дожил, блин, – растерянно проворчал Руслан, почесывая в затылке и не зная, как реагировать на подобное известие. – Мной уже людей пугают.

– Нашел беду, княже, – рассмеялся в ответ хорунжий. – Лучше уж такая слава, чем трусом прослыть. Да и не из страха они притихают. Знают, что ты лишней крови не льешь. Уважают тебя крепко, Шатун. Так крепко, что и сказать трудно. Вот как ты на ладонь Аллаха биться вышел, так и зауважали. Потому как не каждый в таком поединке выживет. Уж тем более, когда православный против правоверного. А ты еще и воина ихнего рубить не стал. Живым отпустил. Горцы такое ценят.

«М-да, похоже, мне еще очень многое узнать о местных обычаях предстоит», – подумал Руслан, слушая пояснения хорунжего.

По караванной тропе отряд поднялся выше плато и вскоре встал на ночевку у крошечного родника, бившего прямо из скалы. В небольшом гроте нашелся запас дров, а для коней имелся загон, собранный из жердей. Окинув это хлипкое сооружение взглядом, Руслан покосился на своего Беса и, скептически хмыкнув, решил не рисковать и привязать жеребца рядом с местом, где устроится на ночлег.

– Ты чего, княже? – не понял его маневров хорунжий, заметив, что парень не заводит коня в загон.

– Да ты глянь на эти прутики и посмотри на эту зверюгу, – отмахнулся Шатун. – Он же их просто снесет и не заметит. Нет уж, пусть лучше под рукой будет.

– Да уж, выбрал ты себе зверя, – усмехнулся казак, оценив названные параметры.

– Зато не смотрюсь на нем, словно медведь на осле, – нашелся Руслан, снимая с коня седло.

Казаки быстро развели костерок и подвесили над ним несколько котелков с водой. Поесть горячего при такой погоде было просто необходимо. Вроде и снега нет, а по ночам все одно морозило. Особенно в горах. Так что кошмы раскатали все. Сняв сапоги и развесив на них портянки для просушки, бойцы переобулись в подшитые кожей ичиги и, рассевшись на седлах, притихли, кутаясь в бурки. Следуя их примеру, Руслан также сменил обувь и, протянув озябшие ладони к огню, тихо вздохнул:

– Похоже, трудный поход у нас будет. И дело не в горцах. Погода стоит такая, что простыть не долго. Так что, как кто почует, что в носу свербит или горло заболело, сразу мне говорите, – приказал он, оглядывая своих бойцов.

Нечто подобное он предполагал изначально и потому с собой имел не только полную склянку с пенициллином, но и запас игл, заранее подготовленных к инъекции. Иглы он сумел приобрести случайно, в последней своей поездке в Краснодар. Парень глазам своим не поверил, когда увидел их на прилавке. Выложив без малого семь рублей, он выкупил весь запас и, собираясь в этот поход, озаботился их стерилизацией. Небольшая латунная коробочка у него имелась давно. Так что, выложив ее днище чистой тряпицей и залив ее спиртом, он накрыл иглы второй тряпицей и прибрал коробочку в свою личную аптечку. Возможность спасти жизнь кому-то из своих бойцов, вовремя сделав ему укол, Руслан ценил больше, чем излишек веса. Тем более что для громадного Беса это вообще была не нагрузка. Огромный жеребец мог запросто нести и в полтора раза больше, чем носил обычно. Словно подтверждая его мысли, Бес вытянул шею и принялся хватать губами хозяина за рукав, выпрашивая угощение. Едва заметно усмехнувшись, Шатун достал из переметной сумы прихваченную с собой морковку и, скормив ее коню, похлопал его по щеке. Жеребец воспринял ласку как возможность выпросить еще чего-нибудь, но Руслан плавно отодвинул от себя его морду, проворчал:

– Отстань, попрошайка. Была б твоя воля, ты б как тот заяц, одной морковкой питался.

– Да уж, зайчишка, – дружно рассмеялись казаки. – Ему и медведя затоптать не сложно будет.

– Вот уж лучше чего никогда не проверять, – фыркнул Руслан. – Потому как медведь это символ России, а жеребец у меня испанский. Так что может и не совладать.

– Погоди, княже. У нас же вроде как символом орел, – ероша роскошный, уже начавший седеть чуб, возразил хорунжий.

– Ты не путай символ и герб, – хмыкнул Руслан в ответ. – Символ, то вроде тотема. Ну, как когда-то у славян были, до Крещения еще.

– А ведь и верно, было такое, – подумав, решительно кивнул Роман. – Как думаешь, княже. Не с того ли на Руси вечно всякое случается, что люди старых богов забыли? – неожиданно спросил он, и Шатун едва не подавился чаем.

– Тут тебе никто толком ответить не сможет, – осторожно произнес он, прокашлявшись. – Потому как попы будут тебе свое рассказывать, всякие славянофилы свое, а иные и вовсе о том говорить не станут, потому что сказать нечего. Но я так думаю, бед в любой стране хватает. Просто, как известно, своя рубаха к телу ближе, потому мы и не спрашиваем, что там, за границей.

– Погоди, ты вроде сказывал, служил там, – вспомнил хорунжий. – Неужто и там, как у нас, и нищие, и воры всякие имеются? И бывает, что людям хлеба не хватает?

– Еще и похлеще бывает, – кивнул Шатун, припомнив некоторые иностранные законы и правила, написанные специально для банков. – И голодают там, и последней хибары лишаются, – принялся перечислять парень, обрадовавшись, что удалось соскочить со скользкой темы.