Танкист-4

Глава 16. В преддверии

— Ну здравствуй, Тополь, — капитан спецназовец слегка приподнял поля мятой камуфлированной панамы.

— И тебе не хворать, Питон. Только я уже давно не Тополь, а Бук, — протягивая руку для приветствия, возразил Виктор.

— Это ты со своим начальством бодайся, а у спецуры от позывных вот так за здорово живёшь не отмахиваются. Так что, у нас ты проходишь Тополем, — отвечая на рукопожатие, беззаботно улыбнулся капитан.

— Хоть горшком назовите, только не тащите с собой за речку, — окинув взглядом широкий поток Сан-Хуана, хмыкнул Виктор.

— Да ладно, ничего страшного на том берегу кроме москитов и другой нечисти. Нам ведь запрещено отдаляться от берега дальше чем на километр. Трое суток бродили по лесам, а на веселье опоздали. Обидно, — имея ввиду недавний обстрел, вздохнул Михновец.

— Странно тут как-то всё. Вон снова прикатили особисты, опрашивают народ, документируют, фотографируют, снимают хронику. Посол в Коста-Рике опять подаст ноту протеста, и станет грозить пальчиком, типа, ата-та. А мы как торчали на позициях, так и торчим.

— И что, совсем ни с места? — хмыкнул Питон.

— Так, выбираемся на полигон на учения, да отрабатываем переправу, без высадки на тот берег, вот и всё движение.

— Ну вот, видишь, катаетесь, горючку жжёте, а ты жалуешься, — возразил спецназовец.

— Ну вы то же по тому берегу шастаете. Чего ты стонешь?

— Уел, — развёл руками капитан.

— А вообще, я не понимаю нахрена нас тут держат. По хорошему штат ЧВК должны были бы уже сократить. За прошедшее время мы успели подготовить три полка никарагуанцев, танковый батальон и два авиационных полка. Ни у Гондураса, ни у Коста-Рики таких сил и близко нет, — пожал плечами Виктор.

— У начальства головы большие, пусть они и думают. А наше дело исполнять, — хмыкнул Михновец.

— Уж лучше бы отправили на границу с Маньчжоу-Го. Уверен, что от кадрам с боевым опытом там нашлось бы применение.

— Да нечего там уже делать, — произнёс подошедший поручик особист.

— Здравия, Андрей Степанович, — поздоровался Виктор, протягивая руку.

Питон так же обменялся с поручиком рукопожатием, и склонил голову набок.

— Хочешь сказать, что там уже всё закончилось? — поинтересовался спецназовец.

— Закончилось, — подтвердил «молчи-молчи». — Побряцали оружием, да разошлись по сторонам. Разве только бомберы наши провели три налёта, показав наш решительный настрой. Но там вроде бы без особого ущерба. А вот советы на Халхин-Голе схлестнулись с самураями не на шутку. По итогам всего с обеих сторон тысяч тридцать безвозвратных потерь. По ходу та ещё была мясорубка.

— То есть, у нас объявлена демобилизация? — спросил Виктор.

— Не то, чтобы. Сейчас между Японией и СССР идут переговоры. Мы стоим в сторонке, соблюдая вооружённый нейтралитет. Наш президент лично принёс извинения за инцидент с нашей стороны, произошедший из-за несогласованности действий и поспешно принятого решения генералом Сухаревым. Какового погрозились примерно наказать, но оставили на посту командующего воздушной армией.

— Значит наши сухопутные войска так в бой и не вступили? — уточнил Виктор, вспомнив об Аршинове, как раз и служившем на границе с Маньчжурией.

Роман рвался в бой с того момента как на его плечах оказались офицерские погоны. На начальство зарубило его устремления на корню. В Испанию он мог попасть только отслужив минимум год в качестве командира взвода. Но весной этого года война там завершилась поражением республиканцев. Да и не мудрено, коль скоро их правительство было подобно лебедю, раку и щуке из басни Крылова. А при отсутствии единого руководства, никакое оружие не поможет.

— Ни сухопутные войска, ни военно-морской флот не сделали ни единого выстрела, — подтвердил поручик. — И уже не сделают. Конфликт сойдёт на нет.

— И чего было за советы вступаться? — хмыкнул капитан-спецназовец.

При этом настрой у него был откровенно враждебный, что не удивительно. Приходилось ему хаживать на советскую сторону, как и терять там товарищей. Трудно считать своими тех, с кем ещё совсем недавно резался не на жизнь, а на смерть.

— И советы и мы, суть есть Россия, Алексей Робертович, и наши противоречия, это внутреннее дело, а нападение третьей стороны, это уже другое, — покачав головой возразил поручик.

— Андрей Степанович, а вы, я гляжу, опять документируете и фиксируете. Не проще ли, нам сходить на ту сторону и объяснить господам самосовцам и костариканцам, что трогать нас дурная затея, — решил сменить тему Виктор.

— С чего такие разговоры? Мы не заинтересованы в конфликте. К тому же за них вступятся янки, и тогда это может вылиться в войну. Поэтому выдержка, и ещё раз выдержка, товарищи офицеры. Ладно, поболтал с вами, пора и честь знать. Материал сам себя не соберёт, — попрощался особист.

— Вот же темнила, — хмыкнул ему вслед Михновец.

— Полагаешь всё же нас спустят с цепи? — поинтересовался Нестеров.

— А ты думаешь сколько можно нас дразнить. Терпение и желание решить всё тихо и мирно мы уже выказали. Поэтому, не сегодня, так завтра начнётся, — убеждённо произнёс спецназовец. — Строительство набирает обороты, а такие выпады тормозят сроки и влекут за собой финансовые потери. Опять же, подвешенное состояние с Сан-Хуан нас ни в коей мере не устраивает. Подозреваю, что Коста-Рика потеряет часть территории. А что до янки, то они даже не дёрнутся. Разве только будут гадить исподтишка.

— С чего такая уверенность?

— О чём говорит потеря двух авианосцев махом? — в свою очередь спросил Михновец.

— О том, что у ДВР появился какой-то новый артефакт.

— Ну вот видишь, ты и сам всё знаешь. Мы же эдак можем покрошить все их корабли. И что они тогда будут делать? Уверен, что слухи достигли уже и Японии, потому они так и не подогнали к нашим берегам свой флот. Хотя и имеют военно-морскую базу со всей инфраструктурой на севере Кореи.

— Твои слова, да богу в уши. А то уже заржавел тут сидеть.

— Так может к нам в спецуру. У нас скучать некогда. Даже сейчас, нет-нет, а вглубь Коста-Рики прогуливаемся, чтобы соседи совсем уж не борзели.

— Я танкист, нечего мне делать в спецназе.

— Расскажи мне. Т-танкист, — с подначкой возразил капитан. — Все танкисты как люди, командуют танковыми взводами и ротами, и только у тебя под рукой мотострелковый взвод. И как тебя угораздило? — хмыкнул капитан.

— Это в Шанхае ещё началось. Пришлось кумекать, как сделать так, чтобы не сожгли машину к бениной маме. Вот и удумал собрать вокруг себя десант, да обучить как надо. А после он вырос до взвода. Дальше, взвод особого назначения в «Витязях». А теперь, так уж выходит, что командовать одними лишь танковыми экипажами мне уже не комфортно. Чувствую себя как голый.

— Ясно. Ну, пойду я. Бывай Тополь.

— Бывай, Питон.

Не успел отойти капитан, как на смену ему подошёл Ясенев. Виктор окинул его оценивающим взглядом, и улыбнулся.

— Товарищ поручик, разрешите доложить, прибыл из медпункта без происшествий, ранение в мягкие ткани, освобождение от физических нагрузок сроком на трое суток, ежедневные утренние процедуры.

— Я гляжу тебе галифе не только застирали, но и заштопали, да ещё и выгладили.

— Это тётка Исабель, сказала, что если засохнет, потом не отстирать, вот и… А потом просушила утюгом, — невольно краснея, стушевался жизнерадостный балагур.

Исабель, сорокапятилетняя женщина, старшая медсестра фельдшерского пункта, с Ритой с самого её прибытия в Никарагуа. В ходе войны она потеряла мужа и двоих детей. Побила её жизнь изрядно, и когда казалось, что выхода больше нет, рядом с ней появилась Шапина. Молодой фельдшер приставила женщину к делу, и начала обучать сестринскому делу. А потом, как-то так получилось, что никарагуанка превратилась в самую настоящую дуэнью подруги Нестерова.

— Ну, поздравляю, Тимур, — хмыкнул Виктор, — коль скоро Исабель тебя приняла, это считай две трети успеха.

— А Маргарита Ивановна об этом знает? — поинтересовался радист.

— Предлагаешь нам с Исабель сделать за тебя всю работу?

— Сам управлюсь, — буркнул радист.

— Очень надеюсь. Что там в медпункте, пострадавших много?

— Точно не знаю, но вроде бы подняли одного убитого и двух тяжёлых, шестеро ранены, госпитализированных нет.

— Ну, в этот раз по божески. Можешь идти.

— Есть.

Виктор поправил ремень «Горки» на плече, глянул на солнце склоняющееся к закату, и направился в сторону своей палатки. Время до ужина есть, так отчего бы не сходить на стрельбище. Сегодня это для него едва ли не единственный источник опыта. За прошедшие год с лишним, что он находится на строительстве канала, чаще подвергался обстрелам, чем сам стрелял в ответ.

Снимать бронежилет не стал, предпочитая носить защиту постоянно. Случалось, что на том берегу появлялись снайперы одиночки, предпочитавшие отстреливать зазевавшихся военных. Эта броня серьёзно отличалась от кустарных поделок Виктора, которые он пользовал прежде. При весе в четырнадцать кило, его бронепластины гарантированно держали винтовочную пулю с четырёхсот метров. Тяжёлый, не без того, но в общем и целом, это неудобство стоило того, чтобы с ним мириться.

Не стал расставаться и с «Горкой», предпочитая иметь винтовку под рукой. В дополнение к ней подхватил трофейный помповик «Браунинг», набросил на плечо два патронташа по полсотни патронов, и вышел из палатки.

— Сидор Матвеевич, — окликнул он своего зама.

— Я, товарищ поручик, — отозвался старший унтер.

— Схожу постреляю, остаёшься первым после бога.

— Есть.

Всего-то, семь минут по хорошо натоптанной тропе, и он вышел на стрельбище. Между прочим, хорошо оборудованное. Тут и обычные мишени, и падающие, устроенные из броневой стали, вырезанной из сгоревших танков. Компания заботилась о своих работниках. Правда, при этом не забывала и о собственной прибыли. Аренда огневого рубежа, мишени и боеприпасы были достаточно дешёвыми, зато пользовались спросом.

Кроме того, на каждом строительном участке имелись филиалы государственного банка ДВР, где рабочие могли сбыть свой опыт, по вполне приличным ценам. В местных реалиях, ясное дело, а так-то выходило раза в полтора дешевле чем в том же Владивостоке. Ну вот так у дэвээровцев, помогать они конечно готовы, но только не взваливать себе на плечи, и не содержать союзников. Всё должно быть к обоюдной выгоде.

А вот Виктор в обороте опыта принимать участие не имел никакого права. Его удел, только трофеи. Но ввиду отсутствия активных боевых действий, да и не активных то же, возможность эта лишь возможностью и оставалась.

— Привет, Мигель, — поздоровался он со смотрителем стрельбища.

— Здравствуйте, господин поручик. Хороший денёк, чтобы настрелять немного опыта, — подмигнул он Нестерову.

— Имею такое желание. Тарелочки напрессовал?

— А то как же. Всё как полагается.

Эти мишени-тарелочки были одним из девяти изобретений Виктора, сделанных за последние полтора года. Как говорится, голь, на выдумку хитра. Когда закончились трофейные боеприпасы, Нестеров начал крутить свои патроны, используя для этого более дешёвый чёрный порох. Но главная проблема заключалась именно в мишенях.