Запад-81

Глава 19

Лейтенант Сергей Крапивин, 3 июля 1941 г., 16:10, Липнишки

На нашем участке фронта серьёзные перемены. Наконец-то выбрался из белостокских болот немецкий 20-й армейский корпус, заслуживший себе славу взятием оставленного нашими войсками Гродно и победившего в городских боях немногочисленный заслон в Лиде. Наступает по северному берегу Немана. А по южному движется потрёпанный в сражениях с 13-м механизированным корпусом 7-й армейский корпус 4-й пехотной армии. Преследуя нашу 10-ю армию, он одолел лёгкие заслоны возле Дятлово и Новогрудка и упёрся в Налибокскую пущу. Ещё южнее более свежий 43-й армейский корпус, совместно с Гудерианом в районе Ружаны отразивший фланговый контрудар 6-го механизированного корпуса, пытается взять штурмом Слоним. Сам же «Быстроногий Гейнц» после взятия Коссово и Ивацевичей штурмует бездорожье, завалы на дорогах и многочисленные засады в лесном массиве юго-западнее Барановичей.

Главное, конечно, появление 20-го корпуса непосредственно у нас под носом. Эти товарищи сумели сохранить не только личный состав и боеприпасы, но и боевой дух. Да ещё и приподнявшийся после взятия Лиды. Как там у Высоцкого?

Солдат всегда здоров,
Солдат на всё готов,
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог.
И не остановиться,
И не сменить ноги,
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!
По выжженной равнине —
За метром метр —
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр».

Ошибся Владимир Семёнович только с Украиной: Группа «Центр» — пока это только Белоруссия. Вот если повторится история, и Гудериан вместе с немецкой 2-й армией повернёт на юг, в тыл Юго-Западному фронту… А наша задача сделать так, чтобы исполнился и припев к этой песне:

— На «первый-второй» рассчитайсь!
— Первый-второй…
Первый, шаг вперёд — и в рай!
— Первый-второй…
А каждый второй — тоже герой —
В рай попадёт вслед за тобой.
— Первый-второй.
Первый-второй.
Первый-второй…

Жаль, эту песню здесь сразу же запретят: нельзя прославлять, называть героями немецко-фашистских оккупантов.

— Вы вообще поаккуратнее будьте с песенками из нашего времени, — предупредил всех замполит роты Саша Абрамов. — За многие из них потом с чекистами греха не оберёшься.

Он теперь у нас не лейтенант, а младший политрук. Только бойцы его всё равно по привычке продолжают лейтенантом называть. Саше пофиг, а вот пополнение из гродненских ополченцев и подобранных нами окруженцев это несколько коробит, как и наше обращение друг к другу: «товарищи офицеры». Что-то мне подсказывает, что в Особый отдел армии уже столько «закладных» на нас ушло, что хоть весь полк в ГУЛАГ отправлять можно будет, когда нас в тыл выведут. Особенно число доносов возросло после того, как мы вышли «в цивилизацию», к этим самым Липнишкам, забитым отступающими частями и, соответственно, сотрудниками НКВД. Жизнь такая: одни «стучат», а другие предупреждают, что на нас настучали.

Это название, ГУЛАГ, у нас мало кто слышал. И про книжку перебежавшего к американцам Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ» тоже. И я бы не знал, не будь у нас на курсе парочки типусов, пытавшихся её, отпечатанную на пишущей машинке, кому-нибудь всучить. Хорошо, у меня мозгов хватило не взять. Недолго пытались: со свистом из института вылетели, а те, кому всучили, имели очень неприятные беседы с сотрудниками КГБ. Скорее всего, эти двое уже отслужили срочную, и вместе с нами в 1941 год не попали. А ведь эта гнида Солженицын где-то теперь воюет. Или ещё нет? Эх, попадись он мне тут, на фронте!

Прекрасно понимаю, что все эти кровожадные мысли от безделья. Или, скорее от ожидания. Ведь бездельем наше стояние возле Липнишек сложно назвать: всеми силами приводим в порядок материальную часть. После тяжёлого марша к Гродно и отхода от него с боями на это просто не было времени. А техника, как говорит зампотех батальона, любит ласку, чистку и смазку. Поэтому, пока не подошли фрицы, чистим, смазываем, подкручиваем, подвариваем.

Ну, вот. Накаркал! Откуда-то с юго-запада донеслась стрельба. Это не наш участок обороны. Мы занимаем позиции для обороны Липнишек, в которых сходится сразу несколько дорог, по рубежу Большая Почерня — Лопаты — Белозёровцы — Дворчане. Оба фланга упираются в болотистую местность, и с севера, если подойдут «старые знакомые» из немецких 5-го армейского и 57-го моторизованного корпусов,с флангов им нас не обойти. Но они задерживаются. Видимо, действительно проблемы с боеприпасами и топливом оказались серьёзными. Зато чёртов 20-й корпус на подходе. А вот он, если сумеет с ходу захватить автомобильный мост через Жижму (железнодорожный сегодня с утра уже взорвали, как и железнодорожный мост через Гавью), то ударит нам в тыл.

Да ему просто деваться некуда будет, кроме как нам в тыл прорываться: пойма Жижмы довольно болотистая, а в двух с половиной километрах следующая река, Гавья. К тому же, куда более широкая, чем Жижма. Вот и придётся немцам прорываться в Липнишки, нам в тыл.

А в то, что их надолго задержат те сборные батальоны, которые набрали из отставших от частей красноармейцев, я просто не верю. Их слепили из тех, кто попался под руку, немного усилили противотанковой артиллерией и миномётами и указали, где они должны вырыть окопы. Все же более или менее боеспособные части уже отошли на Ивье.

Вряд ли этот городок будут оборонять серьёзно. Ведь задача 3-й армии поставлена однозначная: избежать окружения, вывести войска в район северо-западнее Минска для организации обороны столицы Белорусской ССР. Судя по карте, в район Воложина и Молодечно. Туда, куда рвутся с севера танки Гота.

Стрельба уже затихла. Наверняка это был мотоциклетный дозор, нащупывающий оборону. Значит, скоро следует ждать подхода более серьёзных сил.

А это что ещё за нафиг? Вдоль северо-западной кромки леса по направлению к хутору Кузьмы прямо по засеянному полю несутся две «Шилки».

— Воздух!

И это не какой-нибудь разведчик, что ещё вчера крутился в районе Липнишек. Сразу две зенитки для него не стали бы гнать. Похоже, немцы, пользуясь тем, что советские авиаполки перебазировались далеко под Минск, снова начали использовать в прифронтовой зоне бомбардировочную авиацию.

С трудом разглядел приближающиеся с юго-запада чёрные точки и навёл на них бинокль. Видно ещё плохо, но, скорее всего, «Штуки», пикирующей Юнкерсы-87, прозванные ещё «лаптёжниками». Интересно, по нашу душу или решили отбомбиться по селу.

Зенитки выскочили на полевую дорогу, соединяющую Большую Почерню и Дороши, и скрылись за выступом леса.

Всё-таки на нас! Точнее, на нашу артиллерию, укрытую в лесу. Видимо, кто-то поленился хорошо замаскироваться, и при расшифровке аэрофотоснимков удалось обнаружить какие-то установки.

Сверху заняла позицию четвёрка «мессеров», а пикировщики уже набирают высоту, чтобы начать бомбёжку.

Но «Шилки» сработали на отлично. Такие тихоходные цели для них, приспособленных бороться с реактивными истребителями и управляемых радиолокаторами, просто мишени. Откуда они стреляют, можно догадаться только по трассерам. Метко стреляют. И часто. Значит, бьют не из всех стволов разом, а попеременно: верхняя пара — нижняя пара.

Передовой Ю-87 из девятки мгновенно вспух в воздухе взрывом собственных бомб. Полетели ошмётки от попадания в ещё один. Два последующих шарахнулись от взрыва, но тотчас прилетело и им. Секундная пауза, видимо, для доворота башни, и новые струи пламени рвутся в небо. На этот раз у одного срезает крыло, и он, кувыркаясь, рушится возле хутора, а второй, разбрасываясь кусками обтекателя двигателя, дотянул аж до берега Опиты.

Уцелевшие шарахаются в разные стороны, но двоим всё равно не повезло. Правый рушится в болото южнее Дорошек, а левый, задымившись, сбрасывает бомбы в такое же болото близ Кузьмы и, медленно теряя высоту, начинает уходить на северо-запад.

Интереснее другое: замыкающий девятки продолжает кружить в отдалении, даже не собираясь куда-то уходить, как два другие, отвернувшие южнее и сбросившие бомбы с горизонтального полёта на позиции заслона, прикрывающего подходы к автомобильному мосту.

Ловлю себя на том, что ору во всю глотку:

— Да куда же вы смотрите? Мессеры!

Два истребителя, сорвавшись вниз в пикировании, поливают из своих пушек «на расплав ствола» опушку леса, с которой били зенитные установки. Нет, среагировали. Один расцвёл разрывами зенитных снарядов на обшивке двигателя и, не выходя из пикирования, с клубом чёрного дыма врезался в землю где-то в лесу, а у второго тоже срезало крыло, и он, кувыркнувшись несколько раз, рухнул в болото уже западнее Дорошек.

А оставшиеся два истребителя прикрытия продолжают крутиться на высоте около трёх километров, охраняя «Штуку», держащуюся в стороне. Ох, не к добру она висит!

А это ещё что такое? По той же самой колее, протоптанной «Шилками», колыхается ещё одна зенитная установка, колёсная «Стрела-1М», сделанная на базе БРДМ-2. Неужели у зенитчиков тоже проснулась паранойя из-за этого назойливого Ю-87, не желающего уходить?

Пожалуй, мои подозрения о том, что эта «Штука» выполняет какое-то особое задание, соответствует действительности. Она переместилась севернее, явно наблюдая за «Стрелой». На свою голову. Едва выбравшись на дорогу, «Стрела» остановилась и шевельнула блоком пусковых установок. Из задней части пускового контейнера вырвалось пламя, и ракета понеслась в сторону «лаптёжника».

Прямого попадания не было. Ракета взорвалась в метрах десяти от самолёта, изрешетив его поражающими элементами, и он, клюнув носом, задымил и на снижении пошёл куда-то в сторону деревни Дворище на правом берегу Жижмы. Всё, с такой дистанции даже «Стреле» его не достать. А следом за ним упорхнули и «мессеры».

Да уж, досталось одной из «Шилок»! Когда они обе возвращались по той дороге, что приехали, в бинокль были видны пробоины в башне, а антенна радиолокатора топорщилась кусками металла. Позже выяснилось, что от снаряда авиапушки, пробившего башенную броню, погиб командир экипажа. Чёрт, какая-то заминка на несколько секунд, и установка выведена из строя и лишилась командира!

Следя за уходящей на исходную батареей, я даже не расслышал стрельбы, снова начавшейся у моста через Жижму. И только грохот его подрыва вернул меня к действительности.

Капитан Сергей Николаев, 4 июля 1941 г., 10:50, севернее Молодечно

Генерал-майор Крылов решил вопрос с авианалётами и дальнобойной артиллерией немцев радикально.

Рано утром, когда солнце поднялось ещё невысоко, в сторону Вильнюса на высоте километров семь пролетел Миг-23. Через некоторое время он вернулся и покружил над тылами немецких дивизий. По нему пытались бить тяжёлые зенитки (а это очень неприятная новость! Эти 88-мм монстры — были злейшим врагом советской тяжёлой бронетехники до самого конца войны), но у расчётов не получалось рассчитать упреждение и точную дистанцию для столь скоростной машины.

Часа через два подтянулись две тройки тяжёлых реактивных бомбардировщиков, фюзеляж которых напоминал шило. Одна ушла к Вильнюсу, а самолёты второй, разошедшись в разные стороны, высыпали свой груз в ближайшем тылу немцев. Калибр бомб я не определю, но бабахало так, что земля дрожала даже в Ошмянах.