Воины света

* * *

Глумилась бабка над Витманом всю дорогу до здания на Литейном. Но вот, когда оказалась в круглом кабинете и узнала, что от неё требуется, от веселья не осталось и следа.

Когда Мурашиха услышала имя Мишеля — вовсе помрачнела. Попеняла мне:

— Неужто дружков у тебя мало, злыдень? Пошто в этого мальчонку вцепился?

— А что не так с Мишелем? — напрягся я.

— Да с ним-то всё — так, — буркнула Мурашиха. — Предан тебе, окаянному, всею душою. А вот с судьбой его… — она поцокала языком.

— Говори, — потребовал я. — Что ты видишь? Мишелю грозит опасность?

— Я покамест ничего не вижу, — буркнула Мурашиха, — я и глядеть-то ещё ни начинала. А вот ты — будто не знаешь, кто он, дружок-то твой…

— Кто? — удивился я.

— Она, видимо, намекает на то, что господин Пущин — самородок, — вмешался Витман. — Верно, старая? Тебя это смущает?

— Не в тех я уже летах, чтобы смущаться, — огрызнулась Мурашиха, — чай, не девка.

Я пожал плечами.

— Ну, самородок. И что?

— А то, что на пустом месте кошка — и та не родит, — наставительно сказала Мурашиха. — А уж самородок и подавно не появится.

— У прорицателей считается, что само по себе появление самородка как таковое уже неким образом влияет на магическую среду, — пояснил мне Витман. — Среди их, весьма суеверной, братии это событие рассматривается как чудо. Не самое, так сказать, чудесное из всех существующих, но тем не менее. Какое именно влияние оказывает появление самородка на окружающий мир — вопрос открытый, и прямо на него до сих пор никто не ответил, ни прорицатели, ни серьёзные исследователи. Хотя стоит признать, что самородок — явление и впрямь чрезвычайно редкое. Такие маги живут недолго, но, как правило, оставляют после себя заметный след.

— Живут недолго? И вы знали об этом? — резко спросил у Витмана я.

— Об особенностях самородков? Разумеется.

— И ничего не сказали мне?

— Не припомню, чтобы вы спрашивали.

— Да как я мог спросить о том, о чём не имел понятия⁈

— При планировании вашей операции вы не советовались со мной, Константин Александрович, — холодно напомнил Витман. — Если бы сделали это и узнали об особенностях самородков — которые, к слову, не афишируются, в свете эта информация фигурирует лишь на уровне досужих сплетен, — вероятно, избрали бы в качестве объекта для достижения своих целей другого юношу.

— Мишель — не объект, — зло оборвал Витмана я. — Он — мой друг. И последнее, что я собирался делать, это использовать Мишеля для каких бы то ни было целей! Господин Пущин — так же, как и мы с вами, — гражданин Российской Империи. Кроме того, с недавних пор состоит на службе в тайной канцелярии. Я думаю, что он и сам понятия не имеет об особенностях своего… магического устройства. Но, если бы даже знал — уверен, что не стал бы отказываться от участия в операции. Господин Пущин — молод и наивен, да к тому же происхождением не вышел. Но он смел и благороден не меньше вас — потомственного аристократа.

— Не сомневаюсь, — примирительно сказал Витман. — И уверяю, что горячиться вам ни к чему. Мы с вами, совместными усилиями, приняли все необходимые меры. Конкретно сейчас господину Пущину ничего не угрожает.

— Это так? — я повернулся к Мурашихе. — Мишель в безопасности?

— Покричи мне тут ещё, — сварливо отозвалась та.

В кабинете Витмана Мурашиха быстро освоилась и чувствовала себя, похоже, не менее непринужденно, чем в собственной избушке.

— Опасности-безопасности… — бухтела она. — Откедова ж мне знать, коли ты и моргнуть не даёшь — не то, что поглядеть как следует? Шумит, шумит — удержу на тебя нету…

— Всё. Хорош причитать, — оборвал я. — Ты поняла, что от тебя требуется?

— Да уж, чай, не глупей твоего сиятельства, — проворчала бабка.

По-хозяйски огляделась и уселась на стоящий у дальней стены полукруглый кожаный диван.

— Вам что-то потребуется? — спросил Витман.

— А коли потребуется — ты в мою халупу гонца пошлёшь? — сощурилась бабка. — Чтобы тот сам, без хозяйки, колдовские травы разбирал?

— Коли потребуется, мы твою халупу по бревнышку раскатаем, — сурово сказал Витман. — Давай, не дури! Работай.

Но Мурашиха, похоже, и сама поняла, что троллить начальство дальше не получится. Положила руки на колени и закрыла глаза.

Я на всякий случай приготовился к тому, что в кабинете начнут трястись стены, в окнах — звенеть стекла, а сама Мурашиха впадёт в транс, как это уже было когда-то. Но ничего подобного не произошло. Примерно минуту спустя прорицательница принялась водить перед собой руками — будто ощупывая что-то. И заговорила ровным, спокойным голосом:

— След хороший остался. Яркий, заметный. Хороши твои амулеты, ваше благородие — ух, хороши!

— Ты нашла его? — спросил Витман?

— Ищу… — руки Мурашихи продолжили ощупывать что-то невидимое. — Вот… Недалече это. На окраине, но недалече. Комната богатая, вся коврами устланная. Свету мало, зато ванная имеется. И ватерклозет — от ванны отдельно. Кровать шикарная, под балдахином. Люстра тоже богатая — богемского хрусталя, не иначе…

— Мы тебя вроде не в риэлтеры наняли, — не сдержался я. — Что там Мишель? Как он?

— Дышит ровно, — отозвалась бабка. — Не болен, не ранен. Сердце бьётся — здоровей здорового. Только вот…

— Его охраняют? — быстро спросил Витман.

— Людей не чувствую. А магии нагнали столько, что хоть лопатой греби.

— Потому ты людей и не чувствуешь, — проворчал Витман. — Ладно, разведку проведём на месте. Где это?

Руки Мурашихи снова пришли в движение.

— Дом небольшой. Стоит особняком, за оградою. Белый, под зелёной крышей. Улица… — она опустила руки вниз, ладонями к себе — как делают дальнозоркие люди, пытаясь рассмотреть какой-то мелкий предмет. —… вот, как Большая Морская закончится, так следующая за ней. А по той улице — третий переулок. Сюда, — она показала рукой направо.

Витман уже стоял возле висящей на стене карты Петербурга.

— Так. Большая Морская, — он повёл указкой по нужной улице. — Переходит в следующую… Раз, два, три… Вот он, третий переулок!

Мурашиха открыла глаза и встряхнула головой. Заканючила:

— И стоило, ваше благородие, за ради этакой малости в такую даль меня тащить?

— Стоило, — отрезал Витман. — Секретность есть секретность. И тебя я, кстати, пока не отпускал. С нами поедешь.

— Это ещё зачем? — набычилась Мурашиха.

— А как мы без тебя нужный дом опознаем? Ничего, — он потрепал бабку по плечу, — съездишь, не развалишься. А потом тебя его сиятельство Константин Александрович самолично домой проводит.

— Сдалась мне егойная личность, — фыркнула строптивая Мурашиха.

Витман усмехнулся:

— Вот, разве что тебе одной во всем Петербурге и не сдалась… Всё, хватит болтать. Едем.