Шаг в неизвестность

* * *

О появлении нежданного гостя Мишка доложил Руслану сразу после завтрака. Убирая посуду, казачок неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу и, опустив поднос на стол, повинился:

– Княже, прости, забыл совсем. Там в прихожей тебя горец дожидается.

– Какой горец? – не понял Руслан, едва не подавившись чаем.

– Да тот, которого мы из степи раненым привезли.

– Аслан? – еще больше изумился Шатун.

– Он самый.

– Ну, так зови. Нехорошо гостя на пороге держать, – удивленно приказал князь.

– Так он сам сказал, что не торопится, вот я и забыл, – развел Мишка руками.

– Понятно. Он не торопится, а ты и вовсе на потом отложил, – иронично хмыкнул Руслан. – Зови уж, склеротик малолетний.

Денщик слова не понял, но по интонации догадался, что князь не сердится, быстрым шагом вышел из столовой. Спустя пару минут в комнату вошел тот самый горец и, не снимая папахи, поклонился, приложив ладонь к груди.

– Здравствуй, Аслан. Проходи, присаживайся. В ногах правды нет, – пригласил Шатун. – Миша, чаю гостю подай. Да и мне заодно, – приказал сунувшемуся в столовую денщику. – Как твои дела, Аслан? Легок ли был путь и был ли к тебе милостив Всевышний на твоем пути мщения?

– Благодарю, князь. Все закончилось, – коротко ответил горец. – Теперь, когда я сдержал свое слово, я могу жить дальше.

– И чем я могу тебе помочь? – подтолкнул его Руслан, не желая терять времени на долгие разговоры.

– Ты был добр ко мне, князь. Когда со мной случилась беда, ты потратил время и деньги, чтобы спасти мне жизнь, а после дал оружие, чтобы я мог свершить месть. Пришло время вернуть долг. Я пришел, чтобы служить тебе, князь.

– Ты ничего мне не должен, – качнул Руслан головой. – Господь велел нам помогать страждущим и защищать больных и слабых. Ты был ранен, а значит, помочь тебе было моим долгом.

– Нет, князь. Ты мог вытащить пулю и оставить меня там, в степи, дав воды и немного еды. И был бы прав. Взяв меня в свой дом, ты рисковал, потому что мои кровники могли прийти сюда. Но ты приказал везти меня сюда. И потому я тебе должен. Возьми меня на службу. Клянусь, ты не пожалеешь.

– В этом я не сомневаюсь, Аслан, – задумчиво кивнул Шатун. – Но я не знаю, какую службу могу поручить вольному воину. Мы деремся с врагами империи, но тебе незачем рисковать своей жизнью в этой войне. Ведь иногда мы деремся и с горцами, а среди них могут быть твои соплеменники. А поручать воину работу крестьянина, значит, оскорбить его.

– Позволь мне охранять тебя, князь, – неожиданно предложил горец. – Никто не посмеет поднять против тебя оружие. Я стану твоим щитом.

– У меня есть для тебя служба, – неожиданно оживился Шатун. – За городом я строю поместье. Там же рядом есть еще одно, моего друга. Ты его видел, граф Рязанов.

Горец коротко кивнул, подтверждая, что понимает, о ком идет речь.

– Идет война, и я не хочу, чтобы непримиримые сожгли наши дома. Это и будет твоей службой. Черед два часа Мишка поедет туда, чтобы отвезти одному человеку деньги. Ты проводишь его и останешься там. Будешь все это охранять. Мишка покажет тебе, что именно. Согласен?

– Спасибо, князь, – обрадованно улыбнулся горец. – Не беспокойся. Никто не посмеет подойти к твоему дому, пока я жив.

– Я и не сомневался. Теперь, раз ты у меня служишь, скажи, сколько у тебя пороха, свинца и патронов к револьверу?

– Мало осталось, – вздохнул горец, понимая справедливость этих вопросов.

– Пойдем, – скомандовал Шатун, поднимаясь.

Приведя Аслана в свой кабинет, парень достал из оружейного шкафа одну из запасных винтовок и, быстро передернув затвор, принялся объяснять ему, как этим оружием правильно пользоваться. Аслан, проживая во время лечения в доме, уже был знаком с этими винтовками, но быстрый и четкий инструктаж выслушал с большим вниманием. Потом, получив винтовку в руки, он повторил все сказанное, попутно демонстрируя свои знания в действии и, прижав винтовку к груди, сверкнул вспыхнувшим от восторга взглядом:

– Князь, только скажи, кто тебе мешает. Что прикажешь, все сделаю.

– Благодарствую, Аслан. Слово воина, золотое слово. Я запомню это, – кивнул Шатун, давая ему понять, что тот был услышан.

Выдав своему новому сторожу пять обойм под патроны и две сотни самих патронов в пачках, он добавил к тому патроны для револьвера и набор для чистки. Все это было осторожно уложено в сумку, и Руслан, кликнув Мишку, приказал ему собрать на кухне продуктов, объяснив, куда они с горцем поедут. Кивнув, денщик жестом позвал за собой горца, и Аслан, в пояс поклонившись, вышел.

– Ну, теперь любого возможного злоумышленника будет ждать неприятный сюрприз. С оружием этот товарищ обращаться умеет, – проворчал Руслан, проводив его взглядом.

Не сговариваясь, и Руслан, и его новый наемник не коснулись темы гибели старого князя Ростовцева. На тот момент для Шатуна это был единственный выход из сложившегося положения. Слишком уж старый князь старательно пытался подвести его к предательству страны. Да и прикрытие он себе сумел организовать весьма серьезное. Это парень понял с самого начала. В общем, князь нарвался. Как и любой другой интриган, он даже представить не мог, что кто-то станет решать вопрос при помощи грубой силы. В понятии такого человека имелся весь арсенал интригана. Подкуп, запугивание, шантаж, угрозы, но никак не грубая сила. Обычно таким людям и в голову не приходит, что их могут начать элементарно бить. В общем, случилось то, что случилось, и Руслан ни о чем не жалел. А теперь, когда горец сам пришел проситься на службу, все становилось еще проще. У этого воина имелся свой собственный кодекс чести, и отступать от него Аслан не станет. А значит, ему можно верить. Ну, а в случае, если что-то пойдет не так, вопрос можно будет решить кардинально. Но Шатуну очень хотелось верить, что до этого не дойдет. Растолкав дела, парень сел к столу и принялся вычерчивать свою очередную задумку, но едва только на листе бумаги стало что-то прорисовываться, как его снова отвлекли. Ввалившийся в кабинет посыльный из штаба шмыгнул носом и, утерев его рукавом, задыхаясь доложил:

– Эт самое, ваше благородие, осмелюсь доложить, у заставы горцы.

– А что, там дежурной смены не имеется? – удивился Руслан, разглядывая это юное чудо.

Солдатик, явно первогодок, в еще толком не обмятой форме, выглядел настоящей пародией на настоящего солдата. Судя по всему, его недавно мобилизовали, и теперь он теряется перед любым офицером, еще толком не понимая, в чем именно состоит его служба.

– Так они эт самое, вас требуют, – сообразил высказаться до конца посыльный.

– Тебя кто сюда прислал, чудо? – не удержавшись, усмехнулся Шатун, поднимаясь.

– Так эт самое, из штабу прислали, ваше благородие, – развел солдатик руками, едва не выронив ружье.

– Ладно, ступай, – отмахнулся Руслан, понимая, что ничего толком из этого чудовища не выжмешь.

Быстро переодевшись, он спустился на крыльцо, и уже предупрежденные Мишкой казаки подвели ему оседланного Беса. Вскочив в седло, Шатун толкнул жеребца каблуками, и могучий конь взял с места широкой рысью. К заставе они подъехали минут через десять такого аллюра. Не сдерживая коня, Руслан направил его прямо на шлагбаум. Один из дежурных солдат, едва завидев его, быстро поднял бревно и перехватил оружие на караул, таким образом выражая свое уважение проезжавшему офицеру. Благодарно кивнув ему, Руслан выехал на площадь перед заставой и с ходу увидел примерно дюжину горцев, стоявших в стороне от клубящегося тут же торга. Присмотревшись, Шатун понял, кто именно пожаловал к нему в гости. В середине отряда стоял Ахмад. Его противник в поединке. Осадив коня прямо перед ним, Руслан вежливо склонил голову, спокойно произнеся:

– Ас-салам-алейкум, Ахмад. Рад видеть тебя здоровым.

– Благодарю тебя, князь. Ты звал меня в гости, и я приехал, – улыбнулся горец, также вежливо склонив голову.

– Я гостям всегда рад, – усмехнулся Руслан. – Но вас несколько больше.

– Они останутся здесь. За городом, – качнул Ахмад головой. – В город войду я один.

«Решил подстраховаться», – усмехнулся про себя Руслан.

– Но закон гостеприимства не только вы помните. Твоим кунакам нет нужды ночевать под открытым небом. Я пришлю своих людей, и они проводят их к моему дому. Там еще работают, но конюшня и новый сарай уже готовы. Я понимаю, что это не гостевые комнаты, но и не ночевка на голой земле. Мои люди дадут им все, что нужно, чтобы они не чувствовали себя забытыми.

– Да будет так, – помолчав, кивнул Ахмад. – Тогда я возьму с собой одного человека. Он вернется сюда с твоими людьми.

– Хорошо. Пусть будет так, – спокойно кивнул Шатун, разворачивая коня.

Они вернулись на подворье, и Руслан, тут же высвистав Мишку и Аслана, принялся раздавать указания. Аслан, услышав, что перед ним один из непримиримых, тут же подобрался, словно бойцовый пес, но Ахмад, заметив это, качнул головой.

– Мы приехали не воевать. Не жди от моих людей плохого.

– Ты сказал. Я услышал, – коротко кивнул горец и отправился выкатывать из-под навеса телегу.

Для прокорма и удобства гостей Руслан велел собрать все необходимое, а чего не хватает, купить по пути. Для этого и Мишке и Аслану было выдано по пятнадцать рублей на ассигнации. Вполне достаточно, чтобы купить два десятка овец, солений, свежих лепешек к чаю и всего, что еще может потребоваться. Заодно Мишка получил отдельно ровно тысячу рублей для архитектора. Казачок должен был отвезти в имение продукты и все, что Аслан соберет для гостей, а после вернуться обратно. Овец было велено купить на торгу, за заставой. Этого добра там хватало. Велев слугам подать в кабинет чаю и начать готовить угощение, Руслан усадил гостя в кресло и, усевшись напротив, с интересом спросил:

– Ты решил принять мое приглашение. Почему? Только не говори, что тебе так нужна шашка. Не поверю.

– Ты прав, князь. Я долго думал после того боя. Ты не убил меня, хотя мог. Мы были врагами, и тебя никто бы осудил. Почему? – вернул воин вопрос.

– Не люблю лишней крови. Ее и так слишком много проливается в этих горах, – вздохнул Шатун. – Мы убиваем друг друга на потеху нашим врагам. Инглизы так всегда делали. У них это называется «разделяй и властвуй». Они смеются над нашей враждой и обращают нашу кровь в золото. Мы умираем, а они богатеют. Наши дети голодают, а они каждый день мучают себя выбором того, что им съесть. Так не должно быть.

– Ты говоришь так, словно знаешь это точно, – помолчав, вздохнул горец.

– Так и есть. Прежде, чем оказаться здесь, я долгое время жил за границей. Был и во Франции, и в Германии, и Британии. Перечислять можно долго, но сейчас это не важно. Поверь, Ахмад. Я точно знаю, что говорю, – ответил Шатун, твердо глядя ему в глаза. – Не забывай, что я офицер контрразведки.

– Я плохо понимаю, что это такое, – мотнул Ахмад головой. – Я умею только хорошо говорить по-русски. Но читать и писать так и не научился.

– А по-арабски или по-турецки? – быстро уточнил Руслан.

– Нет. Я потому и не решился совершить хадж. Даже Коран прочесть не могу, – грустно усмехнулся горец. – Но я твердо знаю одно. Есть люди, которые не станут врать, глядя тебе в глаза. Ты из таких. У тебя есть честь. И потому я верю твоим словам. Но скажи, как тогда нам быть? Мы много лет были врагами, и теперь, даже если мы перестанем ходить в набеги, вы все равно не будете верить нам. И однажды все начнется снова. Разве нет?