Дмитрий Донской 2

Глава 4

2 мая 1378 года, Кафа

Легат Петр Иванович Бирюков стоял на борту венецианского нефа и смотрел на то, как сквозь утренний туман медленно проступала Кафа. Союзники не обманули и вывели на нужный город с рассветом. Петр оглянулся и с воодушевлением обозрел целый флот - десяток больших галер и три десятка торговцев , выполнявших роль транспортов. Мощь! Но оно и понятно, ведь Император планировал ликвидировать одну из ключевых колоний политических и экономических противников Венеции. Да при том не отвлекая войска от метрополии. Конечно, эта республика с удовольствием бы отхватила ее себе, но силенок пока не хватало.

Кафа являлась главным центром работорговли в регионе. Вплоть до завоевания ее в XVIII веке русскими войсками туда свозились рабы с Восточной Европы, Кавказа и Уральских земель. Город боли и страдания всей Руси и ее соседей. Конечно, объем торговли в последние годы сильно просел. Ведь Дмитрий, во-первых, заключил мир и союз с новообразованным Половецким султанатом, а во-вторых, сам активно скупал рабов для поселения их на своей территории. Но Кафа все еще обеспечивала значительную прибыль для метрополии. Работорговля, наравне с торговлей наркотиками и оружием - один из самых выгодных бизнесов в истории, даже в урезанном варианте. Именно поэтому по этому городу и был нацелен удар.

Этот удар должен был продолжить последовательную кампанию против Генуи, начатую в минувшем году. Первым этапом стала знатная октябрьская бойня - тихой ночью неизвестные взяли штурмом резиденцию дома Фиески. Ни одной живой души на утро там не осталось. 'Злодеи' вырезали обитателей, вынесли ценности, а потом еще и подожгли, едва не спровоцировав большой пожар в Генуе. Болезненный удар по репутации. Но не более. Соратники Фиески только облегченно вздохнули, ведь, как известно, чем меньше народу, тем больше кислороду. Теперь же, Дмитрий закреплял успех, и бил Геную не только по самолюбию, но и ниже пояса - по кошельку.

Если бы Император промедлил несколько лет с нападением, то эта задача сильно осложнилась бы. Ведь руководство самым энергичным образом возводило укрепления. К 1378 году была готова довольно крупная цитадель и большая часть внешнего периметра стен. Беззащитным оставался только подход с моря, потому как колонии угрожали, прежде всего, соседи, не дружащие с водной стихией. Главным их конкурентом в тех краях являлось княжество Феодоро - независимый осколок Византийской Империи.

Флот медленно приближался к спящему городу. Казалось, еще чуть-чуть, и получиться захватить его наскоком, тепленьким, мирно дрыхнущим в своей постели. Однако не сложилось. Когда до залива и стоящих в нем кораблей оставалось около пяти миль незваных гостей заметили и подняли откровенную панику. По всему городу зазвенели колокола, поднимая людей, а корабли попытались дать деру от радикально превосходящих сил....

Дмитрий заплатил своим союзникам за выставление флота артиллерийскими орудиями - 'Саламандрами'. Эти легкие малокалиберные бронзовые пушки применялись в полевых сражениях для стрельбы картечью. Вот Император и предложил Венеции двадцать 'стволов' за десять галер и тридцать нефов. В условиях тактики морской войны XIV века - такие подарки были поистине божественным аргументом. Ведь все сражения на море определялись решительным абордажем с предшествующей перестрелкой из луков и арбалетов. А тут жахнул при сближении с двух стволов - положил большую часть команды, готовящейся к схватке. И все. Считай дело сделано.

Так вот - галеры, с установленными на них пушками, налегли на весла и устремились на перехват беглецов. Упускать возможность опробовать в бою новое оружие итальянскому адмиралу не хотелось. Нефы, спокойно направились к пляжу, куда и намеревались выгрузить свой вооруженный до зубов груз. Причалов, к сожалению, еще просто не было в этих краях.

Впрочем, несмотря на внезапность нападения - сюрприза не получилось.

Генуя имела здесь всего сотню своих наемников для охраны цитадели и поддержания порядка. Работорговцы, осевшие здесь в своих усадьбах, тоже держали наемные отряды для своих нужд. Вот они-то и выступили на пляж, выступая на защиту города по общей договоренности с Генуей, бывшей для них чем-то вроде сюзерена.

Но не тут-то было.

Прикрываясь высокими бортами высоких носовых надстроек нефов, легионеры открыли довольно массированный обстрел, благо, что тяжелые арбалеты били очень далеко по меркам тех лет. Конечно, ни о какой прицельной стрельбе речи и не шло - качка с дистанцией не позволяли. Но 'в ту степь' болты улетали весьма успешно, метров на триста с гаком. Понятное дело, что их убойность уже была совершенно никакой. Но не каждый сможет невозмутимо стоять и смотреть на то, как слева и справа от него в песок с гудением уходят суровые 'подарки'. Можно сколько угодно самого себя уговаривать, что болты на излете, но все равно - на психику давит. Кроме того, по мере приближения, начали появляться и первые кровавые результаты: раненые и убитые. И чем ближе были нефы, тем действенней обстрел. Поэтому, когда корабли уперлись носом в песок, особого сопротивления на берегу уже не было.

Как только на пляж стали спрыгивать алебардисты отряды наемников, отведенных до того из-под обстрела, попытались их атаковать. Но куда там? Дисциплинированная латная пехота встретила их очень достойно, а арбалетчики, занявшие высокие носовые надстройки, поддержали прицельным обстрелом практически в упор. Из-за чего многие отряды нападающих обращались в бегство раньше, чем входили в контакт с алебардистами.

Закрепившись на пляже, Петр Бирюков деловито перешел к следующей стадии десантирования. Очевидно, что внезапность была потеряна, поэтому можно было спокойно подготовиться к уличным боям и выгрузить ценное имущество - пушки там, полевые кухни и прочее.

Отдельные вылазки продолжались еще какое-то время. То здесь, то там противник пытался наскоком прощупать оборону. Но каждый раз заканчивалось стандартно - один-два залпа из арбалетов сносили с небольшой дистанции большую часть нападающих, обращая оставшихся в бегство. А ближе к вечеру и вовсе прекратилось всякое беспокойство. Особенно после того, как легионеры заняли ближайшие к пляжу здания, организовав на крышах стрелковые позиции с брустверами из мешков с песком, и подняли воздушный шар с наблюдателем.

Диво - дивное - воздушный шар! Однако ничего сложного и неразрешимого в его конструкции не было даже для тех лет. Плотные шелковые ткани для оболочки поставляла Империя Мин. С плетеной корзиной и веревками справились сами. А бензиновая горелка, без которой этот 'пепелац' просто не поднялся бы в воздух, был изготовлен в особой мастерской. Той самой, что кустарным способом 'клепала' ацетиленовые горелки, паяльные лампы, примусы и прочее крайне полезное оборудование. Штучно, но в те года и такой подход давал немало бонусов во внутреннем использовании, особенно на производстве и армии. Оставался бензин - совершенно невероятный продукт для XIV века. Но вот беда - его уже десятилетие производили в Москве из привозного земляного масла обычной атмосферной перегонкой . То есть, чуть ли не в самогонном аппарате. Бензин, получался отвратительный, конечно, но для горелок вполне подходил. В общем - просто и сурово, а главное - очень своевременно. Ведь с воздушного шара наблюдатель видел весь город как на ладони. В предстоящих уличных боях - важное преимущество.

Наступила ночь.

Но город продолжил напряженно гудеть, не желая укладываться спать. Новость о том, что венецианский флот привез легионеров, облетела столицу колонии за пару часов. И сейчас, в темноте, предпринимались лихорадочные, экстренные меры на сходке работорговцев и администрации. Был утвержден руководитель обороны, которому подчинили все войска. На улицах спешно возводились баррикады. А ценное имущество всех серьезных и уважаемых людей свозилось в цитадель от греха подальше....

К утру с нефов уже выгрузили 'Саламандры' и легионеры смогли начать свое наступление. Эти легкие орудия были хороши тем, что даже пара бойцов могла их спокойно катить, перемещая по полю боя. В принципе эти пушки делались для стрельбы картечью, но отливали-то их по методу Родмана. Поэтому прочность стволов оказалась на высоте даже при использовании бронзы. Поэтому Император решил разнообразить их боезапас. Изначальная мелкая ближняя картечь в коробе дополнилась дальней крупной вязаной картечью - 'виноградной лозой' и ядрами. Это серьезно расширяло боевые возможности орудий. Из-за чего каждый штурмовой отряд выстраивался вокруг такой вот 'саламандры'.

Другой новинкой в тактике московских легионеров стали гренадеры. Теперь в каждой манипуле числилось по десятку этих бравых вояк. Они кидали простенькие гранаты, выкованные из железа , и были просто незаменимы при штурме. Им под стать стали и минеры, которые на весь пехотный полк было два десятка 'лиц'. Их основным оружием были маленькие, но крепкие дубовые бочонки с порохом, инициируемые простеньким фитилем. Этакие мины-фугасы, применяемые ими для подрывных работ во время штурмовых операций.

Вот эти три ключевые новинки и были самым бессовестным образом использованы Петром Ивановичем Бирюковым. Комбинация выстрелов из легких пушек практически в упор, фугасов и граната позволило легко и просто занимать усадьбу за усадьбой. А латы и тяжелые арбалеты позволяли проводить штурмы 'сухо и комфортно'. Ведь одно дело вступать в ближний боя с десятком загнанных в угол профессиональных воинов, и совсем другое дать по ним в упор залп из арбалетов. Зачем попусту рисковать? Чай не рыцари какие.

Конечно, без потерь не обошлось. Но в основном это были легкие ранения, позволяющие вернуть бойца в строй уже через пару дней. За весь день городских боев убило только пять человек. Да и то - больше по случайности. И их уже перенесли в отбитую церковь, где и отпевали. Погибших же врагов выносили на пляж, раздевали и, погрузив на неф, отвозили на глубину в стороне от города. Где и выбрасывали за борт, предварительно вспоров живот, чтобы не всплывали. Дешево и сердито. А главное - никакого 'благоухания' и опасности эпидемии.

Ближе к ночи общее наступление прекратилось, и легионеры стали заниматься оборудованием позиций на случай ночного нападения. Включая стрелковые позиции на крыше, обложенные мешками с песком. Только в этот раз туда еще и 'саламандры' подняли для возможности 'причесывать' улицы картечью. Благо, что пушка эта весила всего ничего и несколько человек могли ее легко поднять даже на крышу.

Но нападений не произошло.

Защитники Кафы были заняты совсем другими вопросами.

Провал обороны города, с опорой на баррикады и укрепленные усадьбы стал всем очевиден. Очень уж легко легионеры их брали. Оставалось понять - куда всем коллективно отходить. Бежать за город, бросив все или попробовать запереться в цитадели. Ведь чем черт не шутит? Лучше укреплений, чем цитадель Кафы в окрестностях не было, а потому надежда на нее все еще теплилась в сердцах работорговцев. А давать бой легионерам в открытом поле никому в голову даже не приходило. В конце концов, после полуторачасовых споров решили оставаться. Потому что бежать из города пришлось бы налегке, оставляя Венеции и России 'все, что нажито непосильным трудом' самоотверженной работорговли. Все. И лошади элитных пород, и дорогие юные рабыни, и ковры, меха, золото с серебром, камни самоцветные и многое другое. Большинство работорговцев жили в Кафе, купаясь в роскоши и великолепии. А теперь все взять и бросить? Нет. Они были на это не готовы и цеплялись за сундук с золотом, даже идя на дно.