Монархи Британии

Завоеватель: Вильгельм I

Туманным осенним утром 1058 года Ги, правитель графства Понтье в Северной Франции, получил приятное известие. Его рыцари, объезжавшие берег Ла-Манша в поисках пиратов, нашли выброшенную на берег ладью под английским флагом. Среди гревшихся у костра матросов выделялся высокий мужчина лет сорока с горделивой осанкой, в расшитой золотом одежде — эрл Гарольд, шурин короля Англии Эдуарда и фактический правитель королевства. Граф немедля отдал приказ задержать пассажиров ладьи, а самого Гарольда заключить в темницу замка. В те времена еще действовал «морской закон», дававший владельцу побережья право распоряжаться всем, что выбрасывало море. Но граф Ги не собирался продавать знатного пленника в рабство или отбирать у него золотое кольцо с рубином, подарок короля; у него были другие планы. Он знал, как нужен Гарольд его сюзерену, герцогу Нормандии Вильгельму, и немедля отправил гонца в Руан.

Ожидания графа не обманулись. Уже на другой день герцог с небольшим отрядом прискакал в замок и, не притронувшись к приготовленному угощению, прямым ходом направился в темницу. О чем он говорил с Гарольдом, осталось тайной, но в результате эрл дал торжественную клятву защищать интересы Нормандии при английском дворе, а после смерти Эдуарда содействовать избранию королем Вильгельма. Только после этого ему вернули корабль и позволили продолжать путь. Эту историю рассказывают почти все хронисты тех времен, но ученые давно уже сомневаются, случилась ли она на самом деле. Известно, что летом 1058 года Гарольд совершил паломничество в Рим и на обратном пути потерпел крушение у берегов Франции. Все прочее остается на совести хронистов и самого Вильгельма, а он, как показывают факты, хоть и высоко ставил рыцарскую честь, но был не прочь поступиться ею в интересах дела.

Как бы то ни было, когда 5 января 1066 года истомленный постами и молитвами Эдуард Исповедник скончался, на английский трон реально претендовали два человека — эрл Гарольд и герцог Вильгельм. С первым все было ясно: он, а до него его отец эрл Годвин давно уже твердой рукой управляли страной, умудряясь кое-как держать в повиновении и непокорную саксонскую знать, и осевших в Англии викингов. Годвин возвысился благодаря Кнуту Великому, который отнял власть у законной Уэссекской династии. Верой и правдой эрл служил чужеземцам, помогая им расправляться с непокорными. В 1036 году он обманом заманил в свои владения этелинга Альфреда, сына короля Этельреда. Ничего не подозревавший юный принц был схвачен прямо на пиру, которым его угощал Годвин. Его спутников продали в рабство, а его самого доставили к датскому королю Англии Гарольду, который велел ослепить Альфреда. Операцию проделали так неумело и жестоко, что через два дня принц умер.

Но в живых оставался еще один сын Этельреда — 33-летний Эдуард, который обосновался в Нормандии. В 1042 году, воспользовавшись раздорами среди датчан, он высадился в Дувре. В самый ответственный момент эрл Годвин перебежал на сторону претендента, что обеспечило последнему победу. Став королем, Эдуард возвысил Годвина и его многочисленную родню — они получили в управление чуть ли не половину земель королевства, и кроме того счастливый победитель женился на дочери Годвина Эдгите. Она вряд ли была довольна браком, поскольку после победы над датчанами благочестивый Эдуард дал Богоматери обет не касаться женщин. Но Годвина и его сыновей такое положение дел вполне устраивало: оно означало, что у короля не будет наследников и трон перейдет к их семейству.

Их планам, однако, мешали норманны. Это были уже не те норманны, которые за сто лет до того опустошали берега Европы. Если в Англии и тем более в Ирландии морские разбойники еще долго сохраняли обычаи старины, то в более развитой Франции их ждала другая участь. Получив на рубеже IХ и Х столетий несколько чувствительных ударов от французских королей, самые дальновидные предводители викингов решили отказаться от морского разбоя и приобрести себе владения в каких-нибудь плодородных краях. Уже в 911 году один из их ярлов, Роллон, или Рольф, сумел заключить с королем Франции Карлом III Простоватым соглашение в Клэр-сюр-Эпт. По условиям договора Роллон получал богатейшую область Северной Франции, а за это обязался защищать морские берега от других викингов и главное — помогать королю против его соперников из дома Робертинов, будущих Капетингов. Правда, гордому ярлу пришлось принести оммаж королю, и он вознаградил себя чисто скандинавской шуткой. Склонившись перед Карлом в поклоне, дюжий викинг притворился, что потерял равновесие, ухватил короля за ногу и повалил на пол. Но это было только начало. Очень скоро новоявленный герцог перестал помогать Карлу, а его наследники вообще перешли на сторону Робертинов и помогли им в 987 году занять французский престол.

Новое герцогство получило имя Нормандия, но чаще его называли «пиратской страной». Викингам трудно было отказаться от старых привычек, и еще долго путешественники и торговцы обходили нормандские берега далеко стороной. Но уже через два поколения положение изменилось. Норманнская знать кормилась войнами и грабежами, и ей не нужно было драть три шкуры со своих подданных. К тому же скандинавы не утратили еще традиций родовой демократии и охраняли права не только свободных землевладельцев, но и горожан. Что касается феодалов, даже самых мелких, то они ревниво оберегали свои привилегии от герцога и его графов, а уж о короле Франции даже не вспоминали. Отвага викингов соединилась в них с французской живостью, германская воинственность — с латинской горделивостью; так возникла «гремучая смесь» нормандского рыцарства, которое столетиями было первым во всех рискованных предприятиях, будь то завоевание Британских островов или крестовые походы.

Когда нормандцы закрепились на новой родине и пустились на покорение новых земель, они уже были не скандинавами, а французскими, точнее северофранцузскими феодалами. Французский язык, в котором «застряло» лишь несколько северных слов, французские моды и кушанья и, наконец, французский социальный строй — вот что несли они во все завоеванные страны, будь то Сицилия, Палестина или Англия. Одерживать победы им помогала новая военная тактика, сочетавшая французские и скандинавские черты. Главной военной силой нормандцев была тяжелая рыцарская конница, которая обычно наступала развернутым строем. Наряду с этим большое значение придавалось легким отрядам лучников и копьеметателей, которые начинали бой, а позже атаковывали противника на флангах. Лучшим в Западной Европе был нормандский флот; в него входили не только обычные ладьи викингов, вмещавшие 40–60 человек, но и большие корабли, позволявшие быстро перебрасывать значительные силы. Что касается рыцарских замков, ставших «визитной карточкой» нормандцев в Англии, то их заимствовали у французов. Сами скандинавы долго жаловались на холод в каменных покоях замков, которые обогревались лишь скудным теплом каминов. Но в условиях частых войн замки выручали куда лучше, чем традиционные скандинавские усадьбы с деревянным частоколом.

Войны в то неспокойное время вспыхивали постоянно. Вплоть до ХII века нормандским баронам позволялось вести частные войны друг с другом по любому поводу, а то и без оного. Порой эти усобицы захлестывали и герцогский дворец: один из опекунов юного Вильгельма был заколот на его глазах, а ему самому не раз приходилось прятаться от буйных баронских шаек в крестьянских домах. Как и другие правители того времени, герцоги искали поддержки у тех сил, которым была невыгодна феодальная вольница. Прежде всего это были города и церковь. Правда, первые в ХI веке еще не имели реальной силы, но ни в Нормандии, ни в завоеванной позже Англии герцоги не упускали случая пожаловать привилегии торговым и ремесленным центрам. Предки Вильгельма быстро поняли значение торговли: ведь через их владения проходили торговые пути, соединявшие Южную Европу не только с Англией, но и с балтийским побережьем. На привозном сырье работали ткачи, оружейники, ювелиры, богатели города, включая герцогскую столицу Руан.

ХI век стал в Нормандии временем возрождения церкви, изрядно пострадавшей от скандинавских набегов. Справедливо видя в церкви своего помощника в борьбе с рыцарским своеволием, все герцоги считали своим долгом богато одаривать храмы и монастыри. Аббатства Фекан, Сен-Вандриль, Жюмьеж превратились в крупнейших землевладельцев. Но в обителях не только молились и подсчитывали доходы; там иллюстрировали книги, вели хроники, занимались наукой. В 1042 году в Бекском монастыре юный богослов Ланфранк из Павии основал первую в Нормандии грамматическую школу; позже его ученики вновь зажгли в Англии факел просвещения, почти погашенный веками набегов и распрей.

Таковы были три канала проникновения нормандцев на Британские острова — военная помощь, торговля и церковь. Еще в 1002 году герцог Ричард I, внук старого пирата Роллона, выдал дочь Эмму за короля Этельреда Непослушного. Вместе с ней в Англию явились нормандские придворные, нормандские торговцы, нормандские священники. Однако позже Этельред умер, и Англия вместе с Эммой досталась Кнуту Датскому. Нормандцев изгнали, но они вернулись при Эдуарде Исповеднике, который прожил при руанском дворе 28 лет и даже начал забывать родной язык. Французские рыцари помогли ему захватить власть, а он доверил им охрану побережья и, по некоторым сведениям, разрешил построить крепости в Дувре и других местах. Среди знатных англосаксов распространялась тяга к роскоши, и они все чаще приглашали к себе нормандских купцов и ремесленников; особенно большая их колония возникла в Херефорде у племянника Эдуарда, графа Ральфа. Всем этим был недоволен эрл Годвин, который не без оснований видел в заморских пришельцах угрозу своему положению. Бывший слуга датчан сделался отчаянным патриотом, выступавшим за чистоту англосаксонских обычаев.

Однако король Эдуард недолюбливал выскочку-эрла, виновного в гибели его брата Альфреда. В 1051 году под каким-то предлогом Годвин и его сыновья были лишены владений и высланы из Англии. За время их отсутствия нормандцы еще больше укрепили свое влияние. Достаточно сказать, что все главные посты в английской церкви оказались заняты нормандскими епископами, которые были куда грамотнее и красноречивее своих британских коллег. Однако на военных и административных должностях нормандцев было мало, что сослужило им плохую службу. Через год Годвин возвратился, и на его сторону встали все англосаксы, недовольные засильем чужаков. Король и его друзья-нормандцы не могли ничего сделать; под давлением национальной партии Эдуард издал указ о высылке «всех франков, которые подняли бунт, нарушили закон и замышляли зло против королевства»[23]. Среди изгнанных был и архиепископ Робер де Шампар; не успевшие бежать были перебиты или брошены в тюрьмы, а их имущество досталось королю, а точнее — эрлу Годвину. Но демократические традиции у англосаксов еще были сильны: на пике власти временщика противники смогли возобновить против него дело, связанное с убийством этелинга Альфреда. Годвин решил довериться Божьему суду, и это оказалось для него роковым; произошел известный случай, описанный Вильгельмом Малмсберийским и другими хронистами. «Если я виновен, — заявил эрл при свидетелях, — пусть я подавлюсь этим хлебом». Откусив кусок хлеба, он подавился и тут же умер; это случилось 13 апреля 1053 года.