Лейкоцит 3

***

— Ну, здравствуйте, господа овощи. — Поприветствовал я их. — Давно не виделись. Как настроение?

Ответом мне было дружное молчание.

— Крикну, а в ответ тишина... — Прищёлкнул языком я. — Вы бы хоть поздоровались что ли? Так... — Я сделал рукой неопределённый жест. — Приличия раде. Потому, как...

— Да чего ты вообще с ними разговариваешь, друг? — Прервал меня карлик. — Они же того... Просто в край безнадёжные. Ну, действительно. Им, со всеми этими очередными Великими жатвами, да контр-лордами, милостью Биома, и волей случая, вон сколько времени на прохождение соответствующего испытания оказалось выделено, а они...

— Полностью с вами согласен, господин Кензо. — Прервал уже того Йорнк, и обращаясь непосредственно ко мне добавил:

— Они действительно безнадёжны, друг. Следовательно, жалеть их сейчас...

— А с чего вы, господин охотник, вообще взял, что мне в принципе кого-то из данных убожеств может быть жалко? — Пристально глядя исключительно на того самого некогда пытающегося шантажировать меня, что если, мол, я его тоже не спасу, то он закричит, азиата. — Нет, если бы среди них сейчас был, например, детёныш, то внутри у особи публичное имя Вайл гарантированно бы дрогнуло, причём настолько, что он бы наплевав на все правила, лично помог тому самому детёнышу пройти тот самый грёбаный первый Фархк, однако...

— Понимаю. — Снова подал голос Кензо. — И, если тебе это интересно, друг, то знай, что появившихся в плодильне детёнышей в принципе никогда не отправляют в стойбище на откорм. Никогда. Это, если угодно, негласное правило. Потому что…

— Потому что эти детеныши, вроде как, и так обречены, а, следовательно, никто из правящих теймов не хочет, как говорили в моей родной изоторной локали «брать лишний грех на душу»? — Попытался угадать я.

— Ну... Можно, сказать и так. — Вздохнул Кензо. — Вообще-то там, у этого негласного соглашения довольно долгая история, но соблюдается оно неукоснительно.

— И это искренне радует. — Вздохнул я. — А теперь, мои хорошие, давайте ближе к делу. В частности меня сейчас интересуют следующие вопросы: «Как именно с, так сказать, технической точки зрения производится процедура употребления данных... Овощей по их прямому назначению?», и «Есть ли у особи публичное имя Вайл некий максимальный лимит на питательную ценность?».

— Лимит есть. — Подтвердил Кензо. — И он составляет сто единиц питательной ценности ровно. И даже не спрашивай почему так, ибо ответ на данный вопрос будет звучать, как «хрен его знает». Однако факт есть факт, и выше этого показателя в сто единиц, питательной ценности действительно набрать нельзя. Даже Великим лордам.

— Понятно. — Кивнул я. — Учел. А...

— А вот сдохнет в процессе употребления конкретный плод или нет, зависит исключительно от количества питательной ценности этого самого плода, а также питательной ценности того, кто планирует этот плод употребить. — Фыркнул карлик. — Например, если у тебя, Вайл, собственной питательной ценности единица, а у плода оной девяносто девять, то плод гарантированно сдохнет, потому как на середине прервать процесс употребления данного плода невозможно. Однако если у тебя этой самой питательной ценности будет, например, две единицы, а у плода данной питательной ценности окажется сто единиц, то...

— После того, как я отъем у него девяносто восемь единиц, догнав уже свой показатель питательной ценности до сотни, плод выживет, ибо соответственно ещё две единицы этой самой питательной ценности у него останется, да? — Снова попытался угадать я.

— Именно. Что же касается, как вы, господин особь публичное имя Вайл, изволили это обозвать «технической стороны» данного процесса, то там нет ничего сложного, и вам требуется сделать следующее. Видишь за спиной у каждого плода из стены плюмбус торчит?

— Ты про эти небольшие бородавки, куда и уходят пуповины конкретных плодов? — На всякий случай уточнил я.

— Именно. — Кивнул карлик. — Они самые. Только официально оно называется не «пуповина», а «синхронизационный канал», но, впрочем, это неважно. Ну, так вот, видишь, что у каждого плюмбуса сбоку есть крайне характерное отверстие.

— Куда я сейчас и должен буду для начала процедуры поглощение плода загнать уже свой собственный... Синхронизационный канал?

— Именно. Выбираешь приглянувшийся тебе плод, подходишь к соответствующему плюмбусу, посредством своего синхронизационного канала создаёшь там соответствующую временную стационарную привязку, потом через интерфейс активируешь соответствующую же процедуру, садишься на пол, и просто ждёшь результатов.

— Ясно. — Вздохнул я. — В таком случае позволь ещё один крайне тупой вопрос. А как мне... Выпустить из себя тот самый синхронизациионный канал?

— Через всё тот же интерфейс. — Пожал плечами Кензо. — Для начала выбираешь там пункт «прайд», и у тебя откроется соответствующее дополнительное меню, где тебе предложат либо создать непосредственно тот самый прайд, либо же произвести синхронизацию с Биомом. Выбираешь синхронизацию, подтверждаешь соответствующую процедуру, и всё. Разрыв после завершения процедуры тоже произойдет автоматически.

— Ясно. — По-прежнему буквально гипнотизируя взглядом того самого азиата, которого сейчас собственно и планировал выпить в первую очередь, вздохнул я:

— Разрешите выполнять?

— Ну, разумеется. — Фыркнул в ответ Кензо.

— Не разрешаю! — Следом за ним во всю глотку выкрикнул уже сам азиат.

— Ну, надо же?! — С наигранным изумлением прокомментировал я это дело. — Так ты оказывается все ещё говорящий?

— Не разрешаю! — С как ему, наверное, казалось сталью в голосе повторил тот, чем заставил хохотнуть не только меня, с прочими метаморфами, но ещё и оба других плода. Правда конкретно в случае двух последних персон, смех у оных был откровенно натужный.

— А вы чего ржете, овощи? — Снова беря себя в руки нахмурившись осадил я тех, и не дожидаясь ответа, под срывающийся на откровенно бабий визг крики азиата, что, мол, он запрещает мне его пить, направился к соответствующему «плюмбусу».

Соответствующая «синхронизация» прошла успешно, причём с первой же попытки. А потому уже совсем скоро я, претерпевши очередные, крайне болезненные, вызванные вылезанием той самой пуповины «родовые схватки», по-турецки усевшись на пол, и буквально гипнотизируя взглядом висящее перед моими глазами сообщение, гласящее, что мол «одностороннее перераспределение питательной ценности между безымянным плодом и взрослой особью публичное имя Вайл производится успешно», вновь погрузился в мысли. Причём касательно предстоящей мне далее, как называли это здешние обитатели, «процедуры трансмутации». А если точнее, то в мысли о опять-таки сугубо технической стороне данного процесса. Потому как если, например, замену ног на змеиный хвост, или руки на клешню я ещё чисто теоретически представить мог, ну там, грубо говоря, «отрезали — пришили». То вот при замене человеческой головы на волчью или кабанью такой подход явно не канал, и там все определённо было несколько сложнее.

Именно об этом я, к слову, спустя некоторое время у все того же Кензо и поинтересовался. В частности поинтересовался, как конкретно происходит замена головы.

— Тебе честно сказать? — Усмехнулся тот.

— Хотелось бы.

— В таком случае ответ снова будет: «а хрен его знает». — Вздохнул карлик. — Потому как, конкретно тут, в матке, это самый популярный ответ на большинство вопросов. В частности касательно трансмутаций, ты просто ложишься в регенерационный Кокон, потом выбираешь, что тебе надо, засыпаешь, и просыпаешься уже... Изменённым. Нет, если бы крышки у этих коконов были прозрачными, то возможно мы бы что-то и поняли, а так... — Он откровенно извиняясь чуть развёл руками. — Это тайна покрытая мраком, что неведома даже самим Предтечам. По крайней мере, когда мой прежний господин по имени Гойл открыто у них об этом спросил, эти самые Предтечи заявили именно так. Хотя запросто могли, конечно, при этом и соврать, что они мол ничего не знают.

— Логично. — Протяжно зевнув из-за внезапно нахлынувшей на меня дремоты отозвался я.

— Если что, то это совершенно нормально... — Прокомментировал сие Кензо. — Во время данной процедуры реципиенту всегда спать хочется. Поэтому ложись и спи. И сейчас спи, и потом в регенерационном коконе тоже. Потому как хрен его знает, друг, когда тебе там, за пределами матки, потом в следующий раз отдохнуть получится. И, ещё... Не переживай, потому что, как только данная процедура закончится, так Биом тебя сам разбудит.

— Ясно. — Бесцеремонно прямо тут же на полу сворачиваясь в позу эмбриона вновь протяжно зевнул я, и полностью игнорируя всё те же полные животного ужаса визгливые вопли ныне пожираемого, а точнее выпиваемого мной азиата, закрыв глаза провалился во тьму...

***

Про то, что после завершения соответствующей процедуры Биом действительно сам меня разбудит, Кензо не соврал. Хотя о том, что данное пробуждение будет производиться путем очередных, вызванных уже втягиванием того самого моего синхронизационного канала, «родовых схваток», мог бы и уточнить. Так... Исключительно на всякий случай.

При этом первое, что я сделал снова придя в себя, это, не открывая глаз, вызвал интерфейс, дабы посмотреть сколько у меня там теперь питательной ценности. Той оказалось аж восемьдесят семь единиц. Стало быть, выпил я свой плод досуха. Туда тому узкоглазому и дорога. Всё равно никакого толку с него бы не было, а так хоть на что-то сгодился.

Следующим пунктом я, по-прежнему не размыкая век, внимательно прислушался к ощущениям. Те оказались мягко говоря своеобразными, ибо реально хрен его знает, как это всё можно было описать, но самым близким было слово... «Дирижабль». Я реально чувствовал себя охрененно раздутым крайне неповоротливый дирижаблем, или что-то типа того.

— Интересно, а насколько мы с тобой особь публичное имя Вайл, сейчас жирные? — Мимоходом подумал я. — Просто у моей драгоценной свиноматки Кшайи, при всём её необъятном целлюлите этой самой питательной ценности было, если не подводит память, что-то около тридцати с лишним единиц, то я при своих нынешних аж восьмидесяти семи единицах... И еще, интересно, а я сейчас вообще хотя бы самостоятельно ходить, просто элементарно ходить, смогу, или меня в заветный регенерационный кокон тупо катить придется? — После чего во всех красках представив сценку, как шагающий впереди Кензо кричит что-то вроде: «а ну расступись, плебеи», а следующие на ним Кенджш, Пинджш, Чунч, Варлис и Йорн кряхтя: «Эх ухнем! Да ещё ухнем!», действительно, словно какую-то бочку с говном, катят меня за данным карликом следом, не задержавшись в полный голос заржал.

— Ладно господин лейкоцит. — Отсмеявшись уже вслух скомандовал я сам себе. — Давайте, для начала, действительно хотя бы попробуем просто подняться на ноги.

— Категорически не советую этого делать, друг. — Тотчас отозвался мне голос Кензо. — У тебя сейчас слишком огромный вес. Реально огромный. На вскидку ундов восемьдесят, не меньше, что для твоего же нынешнего базового опорно-двигательного аппарата, особенно его нижних конечностей...