Система-Самоцветы 3: Темные грани

— Настя с тобой приехала?

— Да, внизу в машине сидит. Я ее там оставил потому, что примерно такой срач и ожидал увидеть у тебя в квартире. Ее нежное женское сердце могло не выдержать подобного зрелища.

— Вот только не надо мне здесь рассказывать о нежных женских сердцах, окей? Мне кажется, что у некоторых барышень там вместо сердца кирпич. Может быть даже не у некоторых, а у всех.

— Ну, ты не обобщай, — погрозил мне пальцем Чернов. — У тебя частный случай, скажем так — индивидуальный.

— Как знать. Когда моя полька на лечение уезжала, я тоже не думал, что у нас с ней скоро все закончится, а оно видишь, как бывает.

Никита посмотрел на меня как на тяжело заболевшего человека, требовавшего хоть какой-то помощи и участливо спросил:

— Макс, может быть я лезу не в свое дело, но я должен у тебя кое-что спросить — у вас с Островской все было настолько серьезно? Просто ты уж слишком остро реагируешь на всю эту ситуацию.

Хороший вопрос. Действительно, а насколько серьезно у нас с ней было? Если уж говорить начистоту, то никто никому ничего не обещал, так что с чего я вообще на нее злюсь? Ну да, конечно Островская еще та сучка, но она и не клялась мне в любви до гроба и всякое такое. Да и я, честно говоря, жениться на ней не планировал, ну а секс и любовь — это вещи все-таки разные.

— Да нет, наверное, все было не настолько серьезно, как ты думаешь, — ответил я и словил себя на мысли, что говорю чистую правду. — Просто все как-то совпало… Сначала Островская… Потом смерть Лазарева. Ну, как-то все вместе навалилось. Так что дело не в Ольге или, скажем так, не только в ней. Эту неприятность я как-нибудь переживу.

— Ну да, Ваньку жалко конечно, тут я с тобой согласен, — вздохнул Никита, который тоже был на похоронах Бориса. — Он еще слишком молод для таких испытаний. Ну, а насчет Островской ты меня успокоил. Я уж было подумал — мало ли, может быть действительно первая любовь и все такое. Ну, сам понимаешь.

— Какая первая любовь, Никита? — отмахнулся я. — Ты что, с дуба рухнул? Просто как-то все вышло через задницу. Ладно бы ссорились или еще чего, а так… Короче, закрыли тему, я для себя давно уже выводы сделал.

— Ну, а чего дома тогда торчишь безвылазно? — спросил Чернов. — Хоть бы раз позвонил за две недели!

— А ты чего не звонил? — задал я встречный вопрос.

— Вообще-то я хотел, но Настя остановила, — усмехнулся Чернов. — Посоветовала не трогать тебя во время твоей семейной драмы.

— Если ты не заметил, то семьей мы как-то не стать не успели, так что не ври — захотел бы, позвонил.

— Макс, ну если на самом деле, то я подумал, что тебе необходимо какое-то время побыть одному. Я же не дурак, все понимаю. Так что нечего тупые вопросы задавать.

— Хорошо, не буду, — пообещал я. — Тогда рассказывай, что за эти две недели у нас интересного произошло? Мне Северов за эти дни ни разу не звонил, наверное, тоже думает, что мне нужно побыть одному.

— Так а ничего и не происходит, — ответил Никита. — Сами с Настей заскучали уже от безделья. Я Витьке пару раз звонил, но у него дела какие-то все время, так ни разу в этом году и не встретились. Кстати, я его сегодня тоже на горку приглашал, но он сказал, что приболел немного. Ну, а Ваню, как ты понимаешь, я не набирал — думаю ему пока не до горок.

— Ну хоть какие-то правильные мысли в твоей голове бродят, я думал ты всех сегодня на улицу вытягиваешь

— Не всех, как видишь. Ну, так ты начнешь одеваться или тебе помочь?

Спустя пятнадцать минут мы вышли из подъезда. От свежего воздуха меня даже немного закачало, будто стакан водки разом выпил. Погода и в самом деле была просто отличная. По ощущениям примерно минус пять, снег валит хлопьями, в общем то, что нужно для хорошей прогулки. Возле подъезда стоял черный «Гольф» Никиты. Свою «Тойоту» я решил не брать, для зимней езды моя голова была еще не настолько свежей.

Я сел в машину, и Настя встретила меня цепким настороженным взглядом. Это было вполне логично, я бы на ее месте тоже с подозрением смотрел на небритого типа с опухшей физиономией, даже если бы это был мой знакомый.

— Как дела, Макс? — начала она издалека.

— Все отлично — жив, здоров и в хорошем настроении, — поспешил я успокоить девушку. — Правда, Никита твой мне побриться не дал, но это мелочи.

— Да вы там и так почти полчаса торчали! — осуждающе сказала Касаткина. — Ничего страшного, сегодня будешь на горке своей физиономией детей пугать, а в следующий раз глядишь и следить за собой начнешь.

— Вот за что я тебя люблю, Касаткина, так это за то, что ты всегда найдешь нужные слова поддержки! — улыбнулся я. — Чтобы я делал без твоих мудрых советов, даже не знаю.

— Повесился бы от безнадеги, — подсказала Настя.

Никита рассмеялся и «Гольф» медленно покатил вперед. В окружении друзей настроение у меня как-то сразу улучшилось, и я понял, что мне их чертовски не хватало все эти дни. И еще я понял, что период, когда я не хотел никого видеть, прямо в этот самый момент закончился. Все-таки Никита молодец, что за мной заехал — как чувствовал, что сейчас самое время.

Чернов не спеша ехал по заснеженным московским улицам, а я смотрел в окно и улыбался. Мне вдруг стало хорошо и уютно, а еще мне и в самом деле очень захотелось на снежную горку. Ну, что же, хоть один праздничный день я проведу как нужно!