Инакий

Глава 12

Общество, люди, эти два слова подразумевают личное общение, что для большинства индивидуумов в радость. С незапамятных времён человек создаёт всё для общения; рынки, таверны, забегаловки-тошниловки, везде болтают торгуясь, брызгая слюной, особо нетерпеливые бьют пьяные морды. Этакий бесконечный круговорот, одним словом — общество. Мартынов как человек образованный, прекрасно это понимал, по-другому никак, если ты варишься в этом 24/7. Но принять не мог — он другой! Нет, он не был социопатом, общался, даже улыбался. Приспосабливаться пришлось изначально; школа, работа, везде сталкиваешься лично.

«Задроченный в одиночество пупок» — слова мамы. Добрая весёлая женщина, поклонница Леннона, да и вообще тех далёких мохнатых времён, не упускала шанса подколоть сына. Молодая старушка смешно трясла дредами, преподавая отпрыску азы жизни хиппи. Мартынов лишь отмахивался, радуясь, что в своё время съехал в общагу, а затем приобрёл своё. Он не считал себя сыном цветов.

— Признайся сын, ты обычный гордец! — как-то сказала она.

— Это почему же?

— Людей не любишь! Точнее, считаешь себя выше их!

Может и так, то был старый разговор. А сегодня — тысячи людей спешащих по делам, толкотня до отдавленных пальцев ног. Мартынов просто вынужден быть среди них, чем больше, тем безопаснее. Метро, утренний час пик, максимальная концентрация. Он всё ещё сомневался.

Может стоило позвонить в ФСБ, полиция точно не тот уровень!

Чёртова ссылка!

Сначала было интересно, даже захватывающе. Мужчина с холодным взглядом, рассказывал какие ресурсы можно брать на только загрузившемся кластере. По его мнению, данный вид добычи самый рентабельный. Зачистка и загрузка ресурса, причём не полезных ископаемых, а практически готовой продукции.

Уже тогда у Мартынова закрались сомнения, он не припомнил локацию с атомной станцией. А дальше, деловой дяденька перешёл к фермам, на которых вовсе не пушистых овечек выращивали. Люди. Сотни, тысячи, женщины, дети и молодые мужчины, сидели в клетках взирая на мир затравленными взглядами. Кадр сменился; стерильно белая комната, трое врачей в защитных костюмах делали надрез, пациент, судя по виду подросток… Диктор начал пояснять: «Вытяжка из семенных желёз продляют моло…»

Дальше Мартынов не смотрел, судорожными движениями выключил ноутбук и захлопнул крышку.

Это не вводная по игре и вообще не игра! Куда он залез⁈

Первая мысль — позвонить!

Он даже схватил телефон, но тот сам завибрировал, заставив подскочить на стуле.

Номер не определялся, этого вполне хватило. Мартынов выскочил из квартиры прямо в домашних шлёпках. До метро в обычной жизни десять минут неспешного шага, он буквально долетел.

Что же делать?

Переходя из поезда в поезд, Мартынов тупо катался.

Была надежда, что-то произойдёт… ему обязательно помогут! Люди! Он уже не воспринимал толпы спешащих как препятствие. Может кто-то из них знает, что делать⁈

Его взгляд метался от лица к лицу, вспоминая тех, в клетках. Как же забыть? Как это развидеть? Должен быть выход!

Поезд остановился на очередной станции, хлынул поток наружу, Мартынов среди них. Чтобы попасть на другую ветку, нужно было подняться на эскалаторе и пройти по широкому коридору. Последнее было легко, толпа сама несла в нужную сторону.

Напряжение потихоньку отпускало, он начал задумываться. В этот момент взгляд зацепился за крепкого мужчину со встречного потока, деловой костюм не скрывал накачанных мышц, а даже напротив. Внезапно, он свернул навстречу Мартынову, оттолкнув препятствие в виде полной женщины.

— Куда прёшь, козлина? — возмутилась та.

Программист развернулся и теряя шлёпки побежал куда глаза глядят, впрочем, не далеко, почти сразу налетел на девушку. Лёгкая, хрупкая, увернулась в сторону, при этом больно задев локтем. Мартынов же, совершая манёвр запутался в собственных ногах и полетел на пол, но тут же вскочил. Короткий взгляд в сторону здоровяка, а того будто и не было. Девушка, даже не повернув голову, потерялась в толпе.

Да что ж это? Показалось! Он даже улыбнулся, собственной пугливости.

Вдруг кольнуло в груди, да так сильно, что тело начало искать опору и он опять оказался на холодном полу. Толпа огибала его с обоих сторон, кто-то бросал обидные реплики.

— Дядя! — рядом присела девочка лет шести-семи, куколка с голубыми глазками.

Мартынов рассеянно улыбнулся ей.

— Ты тапочки потерял! — возвращая улыбку, девочка протянула ему шлёпки.

— Спасибо!

— Мариша, мы спешим! — строгий, но приятный женский голос.

За спиной девчушки появилась миловидная дамочка, Мартынов кивнул ей.

— Пока, дядя, не сиди на холодном, заболеешь! — заботливая девочка вскочила и побежала за мамой.

«Люди хорошие, люди добрые,» — подумал задроченный в одиночество пупок, чувствуя, как боль сменяется холодом, разрастаясь, он сковывал конечности. «Хрупкая, а так больно толкну…»

Последняя мысль Мартынова завязла в холодной темноте.