Меня зовут господин Мацумото! том 4

Глава 16

После разговора с Токугавой я ещё несколько минут просидел в кабинете, наслаждаясь тишиной и покоем. Успокаивался, размышлял, строил планы. Глупо на эмоциях принимать необдуманные решения. Зачем? Меня ведь никто никуда не гонит. По крайней мере, сейчас.

После того, как почувствовал, что вновь готов к работе, некоторое время разбирался с делами фонда. Поработал с документами, обсудил ход реализации текущих задач, поставил новые. Убедившись, что ничего срочного и важного больше нет, отправился наверх. В буквальном смысле. Войдя в лифт, уверенно нажал кнопку последнего этажа. Раз уж я здесь, нужно решить ещё один вопрос. Нечего запускать «болезнь», а то она ещё обострится.

Сомневаюсь, что бывшие коллеги обратятся ко мне за помощью из-за такой мелочи. Им не позволит самоуважение, гордость и типичная японская философия, не позволяющая доставлять неудобства другим людям. Требующая преодолевать трудности самостоятельно, за счёт своей стойкости, смирения и готовности к самопожертвованию во имя великой цели. Если потребуется, они будут незаметно грустить, страдать, злиться, упиваться чувством вины, но зато с гордо поднятой головой, сохранив «лицо», ведь это важнее всего. Нельзя показывать слабость. Нельзя нарушать гармонию установленного порядка. Нельзя ставить других людей в неудобное положение. Если конфликты и возникали, то они становились внутренним делом их участников, к которому не принято привлекать посторонних. Это, в первую очередь, показатель несамостоятельности, а значит, зависимости. Для японцев это довольно неприятная и неоднозначная тема для обсуждений.

Может, я зря себя накручиваю? Ситуация совсем пустяковая, не стоящая бумаги, на которой она может быть изложена. Однако мне самому хотелось сделать для своих друзей хоть что-то полезное. Отплатить им за поддержку. Показать, что они не одиноки. В конце концов, я могу себе это позволить.

Мэйли увязалась за мной, не спрашивая разрешения. Избавиться от неё так просто не удалось. Давить не стал, прогоняя в приказном порядке. Впрочем, как и отменять выданные задания. Посмотрим, как она будет их выполнять.

Зайдя в приёмную генерального директора корпорации Мацудара, в этот раз я не стал подходить к столу Шимуры Кейко, которая меня сразу же заметила. Вместо этого, приветливо кивнув, грустно вздохнул и виновато опустил взгляд. Демонстративно постояв на месте, словно в нерешительности, уселся на ближайший диван и достал телефон. В глазах замершей от удивления Шимуры промелькнули беспокойство и подозрительность. Раньше за мной подобной стеснительности не наблюдалось. Её помощницы, искоса бросая на меня любопытные взгляды, полные предвкушения и скрытого веселья, продолжили работать, столь же показательно игнорируя необычного гостя. Они, конечно же, сразу догадались, что я пришёл не к ним и не по обычному вопросу. Неужели я столь предсказуем?

Продолжая делать вид, что я здесь сам по себе, как и они, принялся ждать, без объяснения причин, зачем, вообще, явился. Шимура, после короткой паузы, тоже продолжила заниматься своими делами, дожидаясь, когда я сделаю следующий ход, в чём даже не сомневалась. Так, мы и просидели несколько минут, не общаясь, перебрасываясь лишь многозначительными взглядами, постепенно взводя пружину напряжённого ожидания. С разной скоростью, поскольку, если я точно знал, зачем сюда пришёл, то они на этот счёт могли только догадываться. Интересно, на сколько их хватит? На пятой минуте Шимура отвлеклась во второй раз, а девушки, прикрывшись каким-то документом, тихо о чём-то зашушукались. Развязка уже была близка, заставляя концентрировать всё внимание и силы на подготовку к ней, а не на работе. Можно сказать, я оттачивал искусство нервировать людей, ничего для этого не предпринимая.

Секретарь Мацудары-сана определённо догадалась, что я добивался, чтобы она первой подошла и ласково спросила: «Какого чёрта ты припёрся, Мацумото-сан?», тем самым передав инициативу в мои руки. Проявила заботу, спросила, как у меня дела, как здоровье, почему я так долго не появлялся. Разумеется, она не хотела играть по моим правилам, понимая, как это будет выглядеть в глазах свидетелей, от которых так просто не избавишься. Тем более, с видом буддийской монахини, которой насрать на весь мир, рядом со мной невозмутимо стояла Мэйли. Так и быть, чтобы не сидеть здесь до позднего вечера, немного повысим ставки.

Мне захотелось немного развлечься, чтобы поднять настроение после неприятного разговора с Токугавой. Увы, не все красивые, умные девушки из хороших семей при общении наедине дарили радость, чаще они её забирали. А уж если кто-то из них ещё и замужем за тобой, то шансы сохранить душевное спокойствие, как и нетронутость кошелька, и вовсе стремились к нулю. Поскольку: «Ты что, меня игнорируешь? Ах ты, гад! Не игнорируешь, но и не соглашаешься с моими словами? Ах ты гад! Соглашаешься со всем, что я говорю? Ты меня, вообще, слушаешь? То есть, тебе всё равно, что я скажу? Ах ты, гад! Что значит, тут согласен, тут не согласен? Ах ты, гад! Есть ли правильный вариант ответа, в котором ты не будешь гадом? Специально хочешь задобрить? Что ты от меня скрываешь, скотина такая? Подлец! Обманщик! Кто она⁈»

Не приглушая голоса, я позвонил в известную кондитерскую, у которой имелась услуга доставки. Беспокойно вглядываясь в лицо Шимуры, принялся торопливо заказывать килограмм шоколада, который по мере изменения выражения её лица, превратился сначала в два, а потом и в три килограмма. Когда же она нахмурилась, и вовсе испуганно воскликнул.

— К чёрту полумеры! Она точно меня не простит за то, что я явился без подарка. Можете сделать бюст из шоколада по фотографии? Да. Сейчас пришлю.

Тут же обрадованно навёл объектив телефонной камеры на поражённого секретаря. Она напряглась не в силах определить, шучу я, или совершенно серьёзен. Щелчок затвора был хорошо слышен во внезапно затихшем офисе, где, казалось, в этот момент можно было услышать «полёт шмеля», за авторством Николая Римского-Корсакова.

В Японии, по закону, в целях защиты от извращенцев, на всех телефонах процесс фотографирования должен сопровождаться характерным щелчком, даже если они переведены в беззвучный режим.

Увидев, как секретарь вздрогнула, как её глаза округлились от удивления, а опустившиеся было брови вновь взлетели вверх, приложив телефон к уху, я тут же уточнил заказ.

— Два! Два бюста! Один из чёрного шоколада, а другой из белого.

Не останавливаясь на достигнутом, не давая ей опомниться, немедленно назвал два адреса. Один съедобный бюст попросил доставить в приёмную Мацудара-корп, указав получателем Шимуру Кейко, а второй себе домой. Этого обычно сдержанная, серьёзная, величественная королева главного офиса не выдержала.

— Мацумото-сан! — сердито рявкнула, резко встав и сверкнув взглядом.

Я тоже, разыграв волнение, встал и принялся жалобно оправдываться.

— Прости, пожалуйста. Ну не пишет эта женщина быстрее! Я её и так, и этак, и деньги предлагал, и цепями гремел, а она — Следующая книга выйдет не раньше чем через два месяца. Что мне оставалось делать?

— Мацумото-сан, можно вас на два слова, — попросила неожиданно тихим, пугающе и обманчиво спокойным тоном, указав на дверь, ведущую в комнату отдыха.

Часто, гневно дыша, поджав губы, прищурившись, она выглядела по-настоящему грозно. Хоть сейчас на портрет. Только подумал об этом, как чёртовы предатели руки сами сделали новую фотографию, отчего даже её помощницы, с трудом сдерживая смех, мгновенно попрятали головы за мониторами. Глубоко вздохнув, я с крайне удручённым выражением лица поинтересовался столь же тихим, несчастным голосом.

— Бить будете?

На секунду замерев, Шимура принялась что-то неразборчиво шептать, двигая только губами. Однако рано я понадеялся на быструю победу. Эта коварная, мстительная женщина тут же нанесла сокрушительный ответный удар. Сложив руки у груди, она низко поклонилась, как младшая — старшему, официально принося извинения.

— Простите. Этого больше не повторится. Пожалуйста, Мацумото-сан, больше не издевайтесь надо мной. Вы победили. Проявите снисхождение к проигравшему.

Теперь настала моя очередь перепугаться до чёртиков, испытать ощущение головокружения, удушья и растерянности. Хорошо хоть расстройства желудка к ним не добавилось. Что она творит⁈ Её же не так поймут! Шимура всего несколькими словами выставила меня бессердечным злодеем, а себя — беззащитной жертвой. Мацудара Тацуми в этом случае просто обязан вступиться за свою подчинённую, иначе он потеряет лицо. К тому же, любое моё неосторожное слово в данном контексте будет воспринято неуважением к сдавшемуся противнику, из-за чего, мягко говоря, меня никто не поймёт и не пожалеет.

Поздравляю, эту партию Шимура выиграла с разгромным счётом, причём всего за один ход, поставив меня в крайне неудобное положение. Она сумела обернуть мои слова против их автора. Вот такие у нас опасные, щекочущие нервы, игры. Поскольку секретарь не оставила мне другого выбора, кроме самоубийственных, пришлось повторять за ней. Приносить официальные извинения с низкими поклонами, выражать искреннее сожаление, заверять, что меня не так поняли. Минуты три мы раскланивались, пытаясь превзойти друг друга в силе извинений, сделанных с оттенком унижения, предельной вежливости, а также восхваления собеседника, пока не удостоверились, что этого достаточно для всех, включая ошеломлённых зрителей. В итоге Шимура получила тактическую победу, обезопасив себя от подобных шуточек, повесив на меня небольшой «долг». Я же испытал чувства облегчения, успокоения и радости, а заодно настроил её на оказание помощи в моём маленьком деле. Ещё мне, наконец-то, удалось окончательно расслабиться, выкинуть из головы все посторонние сложности. Признательно улыбнулся, кивнул, признавая поражение, показывая, что я не в обиде.

Когда мы вновь вернулись на исходные позиции, повеселевшая Шимура поинтересовалась, зачем я приходил-то, мазохист такой? Из-за подобных провокаций и стычек наши отношения, как ни удивительно, достигли приятельских. Конечно, они могли бы уйти и в другую сторону, став неприязненными, но тогда бы я действовал по-другому. А так, я уверен, что могу положиться на неё в некоторых вопросах за пределами рабочих полномочий, а она, что может обратиться с какими-нибудь несерьёзными просьбами, за ними же. Так всё обычно и происходит, притираясь характерами, люди становятся или друзьями, или врагами. Я рассчитывал на первое. Признаюсь, в том числе и из корыстных побуждений, но не ради того, чтобы завалить её в кровать. Через Шимуру-сан проходит огромный поток важной информации. Кроме того, она имеет прямой выход на огромное количество серьёзных людей, знает их телефоны, привычки, кто с кем дружит или враждует. Такое полезное знакомство определённо не помешает ни ей, ни мне, что секретарь тоже прекрасно понимала.

Рассказав об услышанном в лифте разговоре, я сообщил о желании устроить очередное открытое занятие по боевым искусствам, с привлечением почётных гостей. Попросил сделать так, чтобы Тамаки и Рурико встретились лицом к лицу со своими «противниками». Пусть под присмотром тренера на спортивной площадке как следует выпустят пар, а потом, объединившись, выступят против общего врага, как не сложно догадаться, меня. По идее, обессилев, высказав все свои претензии, услышав друг друга, получив удовлетворение от схватки, попав в одинаковое положение, побывав в одной команде, они должны помириться. Потом мы поедем в ресторан, праздновать, веселиться, пить, опять же, все вместе, где достигнутые результаты должны закрепиться. В качестве поощрения и награды для всех участников этой открытой тренировки я пообещал щедрое угощение за мой счёт. Это должно быть не какое-то групповое свидание, а именно общий корпоратив, с участием как сотрудников женского пола, так и мужского.