Боевая Архитектура

В качестве последнего средства, чтобы снизить вероятность оставить свою роту без командования, Черкашин решительно вошёл в командную машину и быстро переоделся, надев под форму активную аптечку «Заслон АА 3090». Аптечка немедленно вонзила в него небольшие иголки, чтобы взять пробы крови. Из блока управления под бронежилетом донёсся мелодичный женский голос: «Настраиваюсь на носителя. Обнаружен повышенный гормональный фон. Обнаружен недостаток железа, цинка, витаминов В12, D3. Провожу нормализацию состояния…» Тонкие иголочки снова вонзились в его грудь и шею, по ним в кровь побежал индивидуально рассчитанный коктейль из витаминов и химпрепаратов, Черкашин начал чувствовать как тело его становится более лёгким, а голова более ясной.

Всё возможное сделано.

Между тем на площади падали окровавленные люди, толпа выла и ревела – думали что стреляют со стены Вахромеева, на что и рассчитывали стрелявшие.

Однако вместо обычного взвинчивания агрессии толпы эти выстрелы вызывали больше страх перед стеной, так и оставшейся неприступной.

Но зато если дойдут – будут рвать на куски…

Само укрепление Вахромеева оказалось весьма кстати спрятано от снайперов той же натянутой крышей из баннеров, легко пробиваемых пулями, но не дающей целиться в защитников, как и дымовая завеса ОМОНа. Вслепую несколько снайперов не могли подавить защитников стены – для такого был нужен пулемёт, которого у "неизвестных снайперов" не было. Получалось, что Вахромеев и тут обошёл нападавших.

Горелый огрызок этой крыши из баннеров и сейчас висел в углу укрепления. Черкашин с тяжёлым чувством увидел дырки от пуль в заднем скате крыши, которые могли появиться только при огне "в спину" со здания администрации, которое они защищали. Предатели были и там.

– А вы знаете почему крыша подкопчёная снизу? – вдруг спросил спецслужбист. – Они грели крышу изнутри- создавали завесу от тепловизоров. Очень умно сработано с этой навесной крышей!

А здесь – видите – снайперы пытались обрушить навес, перебив тросы.

Черкашин присмотрелся к ближнему фонарю – на нём густо виднелись вмятины и сквозные дырки от пуль. Тонкие, но многочисленные металлические тросы в месте крепления были разлохмачены и частью действительно перебиты. В отчаянной попытке подавить стену Вахромеева снайперы были переключены с людей на попытку сорвать тросы на которых держалась крыша, чтобы можно было целиться в защитников, и сколько жизней спасли эти тросы по обеим сторонам баррикады, забрав на себя пули?

Впрочем, картина была не такая радужная – оба камнемёта были разбиты, на земле в укреплении виднелись лужи запёкшейся крови – крыша-завеса уберегала от прицеливания, но не от самих пуль.

Черкашин вернулся в воспоминания прошедшей ночи.

Баррикады Майдана пододвигались всё ближе к стене Вахромеева.

Под огнём баррикады и "неизвестных снайперов" замолчал сперва один камнемёт, потом и второй.

Катапульта не могла сдержать наступление Майдана. Мусорные баки подогнали вплотную. Железки с верха стены стали разламывать.

В ход пошли камни с рук, какие-то плётки, кистени и просто велосипедные цепи, рогатки, топоры, пруты арматуры и палки, и даже арбалеты и копья; завязался штурм стены.

Стена загорелась в нескольких местах, но пока это было скорее на руку защищавшимся – на горящие участки никто не лез. Довольно быстро пожар распространился по всей Стене. Горела оставшаяся фанера опалубки, горели брошенные «майдановцами» покрышки и подогнанные пластиковые мусорные баки, горела и крыша, постепенно лишая укрепление защиты от снайперов.

Защитники стены зажгли свои дымовые шашки, дым с копотью от пожара заволок всё вокруг. Толпа отхлынула от Стены и ждала пока прогорит.

Черкашин отбивался с боковых подходов. "Черёмуха" (слезоточивый газ) кончилась. Травматика кончилась. Больше трети людей выбыло из строя. Снайперский огонь стал очень редким (они в это время ещё пытались перебить тросы крыши над укреплением Вахромеева).

Черкашин ясно осознавал что в действительности всё держится на Стене, сдерживающем толпу на самом широком и открытом направлении. Падёт Стена – и они не удержатся на пятачке, и тогда будет последний бой в здании администрации… Черкашин прогонял настойчиво встававшие в голове картины сжигаемых заживо людей в Доме Профсоюзов Одессы.

Стиснув зубы, он делал что мог. И будь что будет.

Внезапный удар в левое плечо резко, до хруста в суставах, крутанул его на месте и швырнул на землю. В глазах стремительно темнело, гомон и крики сделались глухими и стали удаляться. Рука не чувствовалось, в груди растекалась липкая слабость.

Активная аптечка «Заслон» среагировала мгновенно. Из трубочек разорванного в месте ранения комбинезона стала выделяться санитарная пена, запечатывая рану и образуя давящую повязку для уменьшения кровотечения. Проанализировав давление и состав крови, аптечка сделала вывод что разрывов крупных сосудов нет, и пережимать всю конечность встроенным в комбинезон кровоостанавливающим жгутом не нужно. Из блока управления снова выдвинулись иглы и ввели в кровь обезболивающие и стимуляторы.

Черкашин пришёл в себя и резко сел, напугав склонившегося над ним лейтенанта. Из блока управления активной аптечки мелодичный женский голос доложил: «Сквозное ранение мягких тканей. Кость не задета. Крупные сосуды не задеты. Провожу нормализацию состояния. Место ранения запечатано, обезболивающее введено, стимулятор введён. Расчётное время активного состояния – двенадцать часов».

Черкашин вновь ощутил ясность сознания и прилив энергии – действовали стимуляторы аптечки, ежеминутно скурпулёзно просчитывающей состояние организма. Началась даваемая активной аптечкой «вторая жизнь» – когда даже с серьёзным ранением человек вставал и возвращался в строй.

Раненую руку он не чувствовал и двигать ею не мог. Закрепив руку на портупее, капитан продолжил командовать ротой.

Между тем Стена горела. Черный дым мутно светился от костров. Электричество в районе тоже отключили.

Связь то и дело прерывалась, но вот пришли сообщения что единственная верная правительству колонна Армии наконец подошла к окраине города. Её встретили баррикады из поваленных на дорогу деревьев и даже фонарных столбов.

Неожиданно доложили об освобождении трёх правительственных зданий из семи захваченных. Майдановцы вышли и колоннами устремились на главную площадь. Из остальных захваченных зданий так же шли отряды.

Черкашин понял, что сейчас тут будет решающее столкновение.

Колонна Армии пробивается. С армейскими подразделениями не поспоришь даже толпой "майдаунов", а завалы постепенно растащат техникой.

Продержится администрация до прибытия Гвардии – Майдан проиграет.

Захватят администрацию – не поможет и Гвардия.

Продержаться! Ещё час – полтора. Черкашин кратко и яростно выступил перед бойцами и решительно приготовил все оставшиеся в резерве средства и людей.

Задний ряд ОМОНа взял камни и приготовился кидать в наступающих. Из администрации вышла группа служащих покрепче, похватали дубьё и встали за омоновцами. Охрана губернатора встала с оружием по окнам второго этажа.

Между тем Стена всё ещё горела. Толпа все ещё ждала.

Постепенно стало ясно что Стена горит уже как-то слишком долго.

Толпа прихлынула, притащили огнетушители, стали тушить и попыталась разобрать горевший мусор под стеной. Тут их поджидал ещё один сюрприз – длинные языки пламени лизнули подошедших ближе всех, тут же покатившихся с горящей одеждой по земле. Струи горящего бензина, смешанного с вязким моторным маслом и какий-то липкой субстанцией – огнемёты, которыми угрожал давно сорванный последний мегафон Стены, оказались правдой.

Стало понятно и другое – огонь прямо под стеной поддерживали целенаправленно, как барьер от наступающей толпы и генератор дыма от снайперов.

И сейчас Черкашин со спецслужбистом видели, как поддерживался тот огонь – в стену были вмурованы тонкие железные трубы с продуманной полукруглой петлёй посередине, отсекающей пары горючей смеси, которую по этим трубам изнутри подливали в бушующий за стеной пожар.

Бетон закоптился и местами потрескался, но в целом Стена держала жар. Снаружи виднелись многочисленные характерные вмятины – огнестрельное оружие было не только у "неизвестных снайперов".

И горящая Стена стояла. Вахромеев предусмотрел и огонь – на одном из столбов до сих пор висел красный флаг из несгораемого асбетоволокна, особенно эффектно развевавшийся прямо в огне пожара.

Подошли майдановцы из других зданий, среди них мелькали откровенно бандитские рожи. Подтащили больше огнетушителей, пригнали даже отобранную пожарную машину, но воспользоваться её пенным тушителем не сумели и в конце концов просто таранили машиной горящую Стену, протаранили и застряли.

Завязалась отчаянная схватка на месте пролома, катапульта защитников била оставшимися камнями и "коктейлями молотова" прямой наводкой по пролому и застрявшей в нём пожарной машине, огнетушители соревновались с огнемётами, грохали самодельные взрывные устройства и выстрелы, удары и крики смешались в отчаянный рёв…

А потом Майдан проиграл.

Первыми исчезли "неизвестные снайперы".

Потом толпа на площади стала стремительно редеть и рассасываться.

Через полчаса показались армейские БТРы.

Отделения полиции были деблокированы, освобождались захваченные здания.

Между тем защитники Стены организованно и тихо оставили своё потрепанное укрепление и ушли. Черкашину в тот момент было не до них. Благодаря активной аптечке он не нуждался даже в перевязке, и активно руководил силами обороны администрации.

А ещё через два часа к пустой Стене прибыл спецслужбист, искавший Вахромеева.

– Значит, они построили целую крепость, воевали несколько часов у вас под боком и теперь вы не знаете где они? – мягко спросил он, но по спине Черкашина снова пробежал холодок.

Активная аптечка опять нейтрализовала весь никотин в крови, в Черкашин который раз закурил.

– Так точно. – честно ответил он. – Я мало что знаю об этом парне, но точно скажу- если бы не эта стена, нас бы смяли.

Спецслужбист неожиданно хмыкнул.

– Как вы думаете, как Вахромееву удалось всё это сделать?

– Не знаю. Честно говоря – Черкашин сделал паузу – он вообще необычный. Какой-то… внимательный, серьёзный, вдумчивый. Я думаю что он… своего рода гений… – немного смущённо закончил он.

– Знаете, я бы тоже так подумал – одобрительно сказал спецслужбист. – Но дело в том, что таких гениев у нас по России сразу девять.

– Девять? – ахнул Черкашин.

– Да, представьте. В девяти областных центрах – вот такое же – он показал на обгоревшую бетонную стену. – Стены из бетона со всеми этими установками – он кивнул на разбитые камнемёты. Люди в активных аптечках. Девять отбитых администраций. Вы понимаете, что это значит? – опять он обратился с вопросом.